Серебро в костях

Лишь спустя час, когда я оторвалась от очередной справочной книги, в которой также не было упоминания о Призе Слуги, я заметила, что к нам незаметно присоединились ещё два Опустошителя. Один из них, Гектор Лир, наблюдал за мной через ряды старых свитков с картами. Септимус Ярроу стоял, опершись на полку несколькими рядами дальше, делая вид, что читает книгу «Бессмертие». Я узнала серебристую змеиную кожу на обложке «Бессмертия» волшебницы Ардит, том первый.

Я прочла весь этот цикл «Бессмертия» как минимум трижды, просеивая все шестьсот лет её воспоминаний в поисках хоть какого-то намёка на то, чем может быть проклятие Кабелла. Могу с уверенностью сказать, что самое интересное, что когда-либо совершила волшебница Ардит, — это умерла. В ранние годы её записи были читаемы, но сухи. Поздние тома, особенно в последние десятилетия, когда её сестра начала медленно и методично отравлять Ардит ради её собрания ядов, становились всё более туманными, похожими на поток бессвязных мыслей.

В этом не было ничего, что могло бы захватить читателя более чем на несколько минут. И хотя я привыкла к подозрительным взглядам, в этот раз дело было совершенно другим. Они не просто смотрели на меня — казалось, они отслеживали, что именно я читаю. Финеас, похоже, даже делал какие-то пометки.

В конце концов, я не выдержала.

— Могу чем-то помочь, господа? — бросила я им.

Гектор и Финеас вздрогнули и отвели глаза, но Септимус был спокоен, как лед, собирающийся на окнах. Неудивительно, что он так ладил с Эндимионом Даем. У обоих были эти надменные улыбки и тщательно вылизанная речь.

— Нет, котёнок, — произнёс Септимус, подходя ко мне. — Просто интересно, что такая девочка, как ты, делает в библиотеке в столь поздний час и в одиночестве.

— Не глазею на девушек-подростков, как законченный извращенец, — ответила я.

Он одарил меня холодной усмешкой, усевшись на край моего стола, намеренно вторгаясь в моё личное пространство. Он наклонился, чтобы разглядеть, что я читаю, и его чёрный хвост, гладко уложенный на затылке, соскользнул на плечо.

— «Великие короли Ирландии»? Какая-то особая причина, по которой ты решила исследовать истории мистического Изумрудного острова этим прекрасным вечером?

Его коричневый твидовый костюм был наименее примечательной частью его внешности. Он объездил весь мир и отыскал несколько легендарных реликвий, включая копье Геракла. Он вёл себя, как завоеватель, с тёмными колкими глазами, всегда готовыми к новой битве.

— Я почти закончила с ней, если тебе интересно прочитать о Балоре Зловещем Глазе. Он ведь твой предок, не так ли?

Улыбка скользнула по его лицу.

— Ты вся в своего отца, знаешь ли. Всегда с остротой на языке и ловкими руками.

— Он мне не отец, — холодно ответила я. Мой взгляд скользнул к значку на лацкане Септимуса. Точно такой же всегда носил его приятель Эндимион: рука, сжимающая серебряную ветвь. Как мило. Версия дружеского браслета для богатеньких подонков.

Септимус на миг стал озадаченным.

— Ну, тогда опекун. Он украл мой боевой топор…

— Не уверена, что ты хочешь, чтобы я с этим сделала, — ответила я, стараясь держать голос ровным. — Ты же знаешь, как и я, что если он взял его, то унёс с собой в могилу.

— Ты уверена? — спросил Септимус, опираясь рукой на длинный рабочий стол и наклоняясь ближе к моему лицу. Я старалась не дрогнуть под его пристальным взглядом. — Где он оставил тебя и твоего брата?

Мои инстинкты насторожились. Пора было заканчивать этот фарс.

— Библиотекарь! — сладко позвала я. — Мистер Ярроу скучает и нуждается в вашей помощи, чтобы найти что-то интересное для чтения!

Библиотекарь защебетал в знак согласия, бросив стопку новых книг, которые сортировал, всегда готовый и весьма усердный в своей неумолимой полезности, даже если это означало бы часы, потраченные на рекомендации.

Септимус безрадостно рассмеялся, поднимаясь с моего стола, и крикнул:

— Не нужно, Библиотекарь.

Бросив на меня последний взгляд, он добавил:

— У тебя, кажется, серьезная рана на руке. Береги себя, котёнок. Мне бы не хотелось, чтобы с тобой случилось что-то более серьёзное.

Укус на моём предплечье пульсировал под повязкой, когда я отмахнулась от него ленивым жестом пальцев. Я очистила рану настолько, насколько могла, и заклеила самые глубокие порезы, надеясь на лучшее. Большинство неглубоких порезов и синяков были скрыты под свитером, но при каждом движении они напоминали о себе.

Я потянулась к книге из цикла «Бессмертие» в своей стопке.

Это была старая любимая книга. В отличие от некоторых её сестер, чья жизнь была примерно столь же интересна, как пустой бумажный пакет, чародейка Гесперия была словно алмаз. Потрясающе острая и сверкающая, её хватало на целую личность.

Цезарь император Рима сотворён рукой щедрого бога. Его пронзительные голубые глаза следят за каждым моим движением в полумраке спальни…

Я сделала долгий глоток своего растворимого кофе.

Никто точно не знал, как создаются «Бессмертия». Я представляла себе, как слова покидают ум какой-то волшебницы, её кровь подобно чернилам капает из ушей, стекая на пол. Поток крови, скользящий к ближайшему листу бумаги, будь то тонкая салфетка, газета или пергамент. И как только он находил нужное, мысли начинали проступать на страницах, буква за буквой, пока буквы не становились словами, а слова не обретали память.

Одна за другой, пока вся её жизнь не обретала форму с её последним вздохом.

Но через час я закрыла и этот тяжёлый том, поморщившись от прикосновения к меховой обложки. Белёсые пушинки мягко поднимались в воздух, словно семена одуванчика, и я чихнула.

Раздражение стало мощным тараном, ударившим под рёбра, пока я сидела, закутавшись в свой пушистый синий кардиган. За последние четыре часа я прошлась по двум дюжинам компендиумов, архивам журналов Опустошителей, приложениям, «Бессмертиям» и другим древним справочникам. И не нашла совершенно ничего.

У чародеек были свои силы, у лукавых — свои таланты, но я всегда могла полагаться на свою память. Раз увидев или прочитав что-то, я никогда этого не забывала. Я прочла почти каждый том в библиотеке гильдии хотя бы раз, и обычно одного раза было достаточно, чтобы запомнить книгу.

Обычно. Я видела эту фразу — «Приз Слуги» — где-то, и было удивительно и мучительно снова искать её. Даже Библиотекарь не смог отыскать её среди своих обширных запасов редких знаний.

Я перевернула телефон экраном вверх, чтобы взглянуть на него. Никаких сообщений. Ни одного ответа на сотню звонков или смс, которые я отправила Кабеллу, чтобы узнать, как у него дела.

«Приз Слуги… Приз Слуги…»

«Приз» мог означать что угодно — что-то, что было выиграно, или просто предмет, предоставленный как знак или в награду. Оружие, одежда, украшение, предмет силы, даже локон волос.