Серебряная доля
Шрифт:
– Ваше сиятельство, - вошедший поклонился, а полы расшитого серебром кафтана прошуршали по полу.
– Здравствуй, Коэль, - граф, прикрыв окно, подошел к гостю.
– Рад тебя видеть, мой мальчик. Какие новости?
– У соседей неспокойно, - Коэль принялся копаться в поясной сумке.
– Мое мнение - у них грядут большие перемены.
– Ты тоже считаешь: пришло время снова половить рыбку в мутной воде?
– Элкмар пристально глянул на капитана. Тот не выдержал взгляда.
– Да, - ответил он, понурившись.
– Совет не упустил возможности взять реванш.
– Совет - сборище старых маразматиков,
– рявкнул граф, а доспехи на стойке в углу отозвались едва слышным дребезжанием.
– Все их заслуги - то, что отцы зачали их до похода на Муромин.
– Их слово - закон, - напомнил капитан.
– Знаю, - граф, снова вернувшись к окну, глянул на Хольштадт. С высоты донжона столица выглядела игрушечной, а люди - муравьями, которых высыпали на макет.
– Оставь свои записи на столе.
– …А поэтому я прошу и требую, от имени Совета - начать подготовку к вторжению, - самый молодой советник - на днях ему стукнуло сто десять - пригладив шикарную русую бороду, снова взгромоздился на стульчик.
– Напомню Совету: бюджет графства на будущий год уже сверстан и утвержден вами же, - сжатые добела кулаки уперлись в полированный дуб стола.
– Совету это все известно, - холодно ответил Билин Аг-Норт.
– Мы предлагаем организовать подготовку в рамках учений "Серпице-76". Изменения минимальны.
Граф взвесил в руке пухлую папку.
– Да уж, в пяти фунтах бумаги наверняка найдется место хоть одной мудрой мысли.
Например, вовсе не ввязываться в авантюру.
– Ваше мнение нам известно, многоуважаемый Элкмар, - процедил глава Совета, престарелый Риндель От- Калин - политик с внешностью эльфа, но характером гнома.
– Совет сказал свое слово.
– Хорошо, - Элкмар с натугой поднялся из кресла - слишком мягкого, слишком уютного, чтобы спорить, - Я изучу вашу… вашу записку.
Сперва - вон отсюда мягкие кресла, тахту, паласы. Пусть голые стены, пусть деревянный стол с лавками, вытертыми до блеска - сейчас не до уюта. На стену - громадную, в три сажени высотой карту Свана и Муромина, стремянку, новый набор карандашей. На стол - пачку бумаги, десяток очиненных перьев, пару шкаликов чернил. Из прихожей - всех вон, двери заколотить крест-накрест, а еду пусть суют в кошачий лаз.
Вот теперь - приступим. Надо же, сколько понаписали…
Через пару недель Элкмар прервал добровольное отшельничество, тут же созвав Совет.
– Обойдемся без церемоний, - буркнул он, стоило только последнему советнику переступить порог зала. Гвардейцы у дверей, до того походившие на стальные статуи, ожив, молниеносно заперли резные створки.
– Граф?
– обеспокоено поинтересовался Риндель От- Калин.
– Займите свое место, советник, - Элкмар ощерился, а на стол шлепнулась уже знакомая папка.
– Бездари.
– Измена!
– закричал Билин Аг-Норт.
– Стража!
– Нас не слышат, - осклабился граф.
– За две недели я очень полюбил тишину, потому - ведите
– Что вы хотите?
– лица вельмож были белее снега.
– Содействия, - граф, поднявшись из-за стола, принялся медленно расхаживать взад-вперед по Залу Совета.
– А также - взаимопонимания, которое мы утеряли.
Риндель От-Калин, поплотнее запахнув меховую мантию, прищурился: сквозь пелену дождя уже проступали гранитные глыбы мыса Иннс.
– Приготовиться!
– голос советника тонул в реве шторма.
"Вряд ли линейный флот сунется в пролив в такую погоду", - метнулась мысль.
– "Прав оказался Элкмар, трижды прав - мы бездари: элементарно не учесть погоду!" Снова свистнул ветер, шебека со вздохом приняла тяжелый удар волны в правую скулу. Береговые скалы как будто рванулись вперед, перекрывая путь кораблю.
– Рифы взять, право руля!
– капитан казался невозмутимым, но советник видел, как крепко тот сжимает леер.
– Крепче держи, скотина!
– последние слова предназначались бедняге рулевому, который уже отчаялся удержать штурвал. Ноги матроса скользили по мокрым доскам, корабль упорно несло на обрамленные белым камни.
– Доворачивай, идиот!
– рявкнул Риндель, со всей силы налегая на упрямый штурвал. Механизм сдался, почувствовав: с двумя рулевыми ему не справиться.
– Благодарю, советник!
– крикнул капитан, убедившись, что ревущие клыки Иннса остались позади.
– Моя жизнь - служение, - хотел ответить Риндель, но в боку вдруг резко закололо, левая рука утонула в тягучей боли, а советник со всей отчетливостью понял: вряд ли ему суждено вернуться в Хольштадт живым. Впрочем, полугном не жалел: наконец ему выпал случай сделать то, о чем мечтал с самого своего сиротского детства - отомстить тем, кого так и не смог победить покойный отец.
Капитан, впрочем, заметил состояние советника.
– Господина Ринделя в каюту!
– распорядился он. Заметив сверкнувшие вдали огни, капитан добавил.
– Пушки расчехлить.
Шебеку заметили, когда она была уже всего в ста саженях. Предпринимать что-то оказалось уже поздно. Канониры "Единорога" всего лишь успели выстрелить в сторону атакующего корабля из сигнальной пушки - но в следующий миг левый борт шебеки окутался густым дымом, а на несчастный фрегат ВМФ Муромина обрушился град картечи. Прием, в обычном бою самоубийственный, но в момент, когда большая часть экипажа на палубе, а сам корабль заякорен на бочке - вполне эффективный.
Настолько эффективный, что капитан шебеки позволил себе очевидную наглость: без лишней спешки развернувшись, угостить несчастный фрегат залпом с другого борта.
Зажигательными, практически в упор.
Прилетевший через полчаса на место стычки корвет застал только догорающий фрегат и уйму трупов на поверхности воды.
– Вдоводелу, прими достойного сына своего, Ринделя От- Калина, - слова капитана падали увесисто и неторопливо, - ибо отдал он Богу душу, как воин. Прощай.