Серебряная герцогиня

— Джайри, — в мягком голосе прозвучали властные нотки, — ответь. Пожалуйста.

— От рыбы. От запаха нарциссов… Ненавижу… У меня больше нет в саду нарциссов… И…

— Понятно, — прошептал Ульвар. — Можешь не продолжать. Ты беременна, Джай. И весь вопрос лишь в том: от кого. От Тивадара или от меня. Но этого мы никогда не узнаем, если только ребёнок не родится очень уж похожим на отца.

Джайри уставилась на него. Недоверчиво, со страхом.

— У меня будет ребёнок?

— Да. И чей бы он ни был, официально он станет сыном Тивадара. И его наследником. Ведь ты — вдова князя.

— Сыном?

— Обычно женщина тяжелее носит сына, чем дочь. Слишком рано у тебя началось. Думаю, что сын. Но завтра, когда ты выспишься и отдохнёшь, повитуха посмотрит и скажет. Я могу ошибаться в этом вопросе.

— Откуда ты всё это знаешь?

Ульвар усмехнулся:

— Я вообще любознательный, Джай. Очень.

— А если ребёнок будет похож на тебя?

— Там решим, что и как. Но в любом случае, это пренеприятнейший сюрприз для князя Эвэйка.

Голубые глаза короля зажглись злорадным торжеством. Джайри вгляделась в лицо любовника и вздрогнула.

— Уль, — прошептала хрипло, — как ты можешь… Это же… мой ребёнок и… И, может быть, твой…

Ульвар нежно посмотрел на неё, а затем поцеловал в лоб.

— Могу, Джайри, могу. Прежде всего я — король, а потом уже чей-то муж, любовник, сын или отец.

— Эвэйк не признает моего ребёнка сыном своего брата.

— Конечно. Но те, кто им недовольны, обязательно признают. А, главное, наследником князя твоего сына признает Элэйсдэйр.

Джайри содрогнулась. Её дрожь не укрылась от взгляда Ульвара.

— Ты совсем замёрзла. Пошли купаться.

Король скинул с себя штаны и рубаху, снова подхватил девушку и вошёл в мозаичный бассейн, уже почти наполнившийся тёплой водой.

«Я боюсь его, — подумала Джайри. — Как можно быть таким… равнодушным? Он видит только выгоду королевства. Даже… он даже в своём сыне… или…». Она прислушалась к себе, но не было никаких особенных ощущений. Не верилось, что внутри неё — маленький другой человечек. «Я беременна… Так… странно… Это так странно, но… Ничего. Совсем. А вдруг там… девочка? Она сможет наследовать мой щит, но не сможет претендовать на княжество… Хорошо бы. Я бы назвала её Лэйдой…». И ей вдруг вспомнились серо-зелёные, чуть насмешливые глаза. «А может быть…». Сердце забилось томительно и сладко. «Я не хочу ребёнка от Тивадара. Он будет напоминать мне о его жестокости. И не хочу ребёнка от Уля. Не хочу. Но, Шэн… Я бы хотела стать матерью твоего сына, Лис».

И ей вспомнилось как она уговаривала Белого дракона поехать с ней, быть с ней, обещая родить сына. Эти воспоминания словно потускнели, казались каким-то сном, далёким и нереальным, но сейчас будто снова ожили. «Я была счастлива с тобой… Я не понимала этого, но по-настоящему счастливой была только с тобой».

— О чём ты думаешь?

Вопрос вторгся в сознание непрошенным. Джайри посмотрела на любовника и поймала его внимательный взгляд.

— О твоих словах.

Ульвар не знает о Шэне. Не знает и не может знать, о том, что несколько ночей она делила ложе с Белым драконом. Или… знает? Сердце кольнул беспричинный страх.

Глава 5 Поручение короля

За окном стучал дождь. Джайри проснулась и, не раскрывая глаз, попыталась вспомнить ночной кошмар. Что-то ей приснилось ужасное, даже ужаснее обычных снов. Девушка тихо простонала и открыла глаза. В утренних серых сумерках проступала мужская фигура. Уль лежал рядом и смотрел на Джайри.

— Доброе утро. Ты снова кричала во сне. И плакала. Кофе будешь?

И девушка сразу всё вспомнила: Лэйда. Ребёнок…

— Уль…

Король легко вскочил с постели, встряхнул головой. Он был одет и, очевидно, ждал только её пробуждения. Камзола и плаща не было, но вчера Ульвар прискакал без них. Джайри внезапно вспомнила, что этой ночью между ними не было интимной близости, только объятья и нежность. Это было непривычно и странно. И страшно от мысли, насколько хорошо Уль её понимает.

— Если хочешь остаться дома, останься, — разрешил король, — могу прислать тебе кого-нибудь, если тебе одиноко. Но я бы на твоём месте отправился в Университет. Сейчас там роют фундамент.

Девушка скривилась. Она смотрела на мужчину, не поднимаясь с подушки. В ватным одеялом накрывала апатия.

Уль кивнул:

— Да, я примерно то же чувствовал, когда мне сказали, что правой руки больше нет со мной. Вернее, она есть, но наши отношения не взаимны. Ты поступай, как хочешь, Джайри. Я готов неделю потерпеть твоё отсутствие. Если ты хочешь отдохнуть. Но не советую. Мне помогло только дело. Да, не хочется. Да, плевать на всё. Но шаг за шагом ты словно просыпаешься.

— Уль… Ты вчера дал клятву… Но слово короля как флюгер…

Она пристально смотрела на него. Ульвар хмыкнул. «Интересно, хоть что-то может надолго погрузить его в отчаяние или горе?». Железный король… безжалостный, несгибаемый…

— Понял. Ты всерьёз рассматриваешь вопрос, не по моему ли приказу убита Лэйда. Хорошо, давай подумаем вместе. Сейчас в Морском щите смута. Я не получал оттуда ни чаек, ни других известий, но это само собой понятно. Род твоего отца пресёкся. Да, есть ты, но герцог не может сменить щит, это всем известно. А твои дети… Их попросту не примут на Солёных островах. Итак, смута. Если вспомнишь мятеж, поднятый твоим отцом, то поймёшь, какие сейчас настроения царят у недавних пиратов. Очевидно, что Морской щит мы потеряли. А теперь назови мне хоть одну причину, по которой ради убийства твоей сестры я бы согласился потерять Морской щит — морские ворота Элэйсдэйра?

— Ты её не любил…

— Не любил. На свете вообще мало людей, которых я люблю. Ничтожно мало. Любовь — это блажь, которую правитель не может себе позволить.

— Уль… ты понимаешь, что я имею ввиду.

Джайри приподнялась, подтянула ноги и села, положив подбородок на колени. Она не сводила взгляд с любовника, пытаясь проникнуть за голубую завесу его глаз.

— Как мужчине, Лэйда мне нравилась. Яркая, уверенная в себе, харизматичная. И бесила. Как королю… Такие подданные — отдельная головная боль. Но, Джайри, у меня не было и нет ей замены. Лэйда мне была нужна. И это всегда перевешивало все мои личные симпатии и антипатии.

«Он прав, — подумала девушка. — Уль никогда не руководствуется чувствами». Или почти никогда.

— Ну так скажи мне причину, ради которой я был бы готов потерять Морской щит и ввязаться в долгую, кровавую войну на Западе. Сейчас мне понадобится множество усилий, чтобы противостоять пиратам. Теперь, случись война с Тинатином или с кем-то другим из соседей, я не могу вывести войска ни из Серебряного, ни из Золотого, ни из Медвежьего щитов. Как только выведу, вольные чайки тотчас высадятся на берег. Устранение лично мне неприятного человека того стоит?

Джайри посмотрела на него долгим взглядом.

— Тебе не кажется странным, Уль, что мы с тобой об этом говорим вот так…

— Нет. Не кажется.

Девушка продолжала молча созерцать его лицо. Снова вспомнила, как нежно он вчера обнимал. Ночью Уль был не так сдержан, как сейчас. Кажется, вчера он даже испугался. Хотя вряд ли… Уль — испугался? Быть не может. Но одно можно сказать точно: вчера король плохо владел собой. Когда там в кабинете, он прижал её к себе, Джайри почувствовала, что его рука дрожит. Такое невозможно сымитировать.