Серебряная Соколица

– Да.
– отозвалась Мириам, собственный голос показался ей далеким эхом.

Дедушка старался скрыть причину, по которой Вилинарий оставил пост главы дома и ушел под солнце. Слухи ходили разные, но большинство склонялись к нечестивому вмешательству Серых и были правы.

– Для начала меня смутила его кровь.
– сказала Калисса, не заметив удивления собеседницы, что посмотрела на волосы, продолжила - А в особенности красноватый оттенок.

Подняв предметное стекло на свет, она указала на пятно в центре. Кровь лэртов темна и это не метафора, но свет высветлил его до красновато-бурого оттенка. А должен быть коричневый.

– Потом зубы.
– сестра без стеснения залезла в рот бывшего пленника отодвигая губы и демонстрируя неправильную форму клыков.

Мириам смотрела на все это, словно сквозь пелену, оторопев от бесцеремонности, с которой Калисса обращается с телом. В голове не укладывалось, что она не так давно разговаривала с этим человеком. Он дышал, мыслил и мог прожить еще много лет, а теперь лежал тут с нутром наружу.

Люди, чей дух она отпускала, уже мало походили на людей. Слишком старые и преданные собственными телами. Отпускать их было милостью. Видеть на их месте еще совсем молодого, даже юного лэрта было тяжело.

– И еще кое-что.
– подняв руку мертвеца, Калисса провела пальцами по коже на внутренней стороне предплечья - Видите?

– Нет.

– А вы потрогайте.

Трогать мертвеца не хотелось, но и дать слабину было нельзя. Проведя пальцами по холодной коже, Мириам ощутила небольшую неровность.

– Что это?

– Шрам. Тут что-то было и это удалили, срастив кожу при помощи Таланта. Если не знать, что ищешь, можно не заметить.

Повисло тягостное молчание. Пришедшие с ней советницы смотрели на тело, словно на паразита, пожравшего садовые цветы.

– От чего он умер?

– У меня два варианта. В одном из зубов была полость, теперь она пуста. В тоже время яд с когтей мура попал в его кровь. Нужно провести анализы, чтобы понять какой из ядов его убил.

– Проверьте остальных.
– кивнула Мириам сестрам и повернувшись к соперницам добавила - Найдите самую быструю птицу, мне нужно написать брату. Подберите сопровождение, я хочу посетить Карагрос.

Сестры стали на перебой отговаривать её от этой затеи.

Но нужно понять, какого демона происходит в Карагросе. Может статься, что это провокация Серых и Мириам поедет прямо им в руки, как Вилинарий когда-то. Или же в Карагросе все на столько плохо, что они сговорить с врагом.

Глава 22. Тишина Кайт

До города добрались без приключений. Через пригород их провел Заклейменный, избегая больших и многолюдных дорог. В городе они распрощались.

Зар не стал искать гостиницу, пришел в представительство Кондомы, показал корочку магистра и им выделили комнату. Служащие смотрели на них с любопытством, у Зара быстро нашлись знакомые и бывшие однокурсники, у которых он выведал всю нужную информацию. На Тишину поглядывали, но больше с любопытством. Все знали, что Зар сирота и появление сестры вызывало вопросы. На которые он в своей манере, пожав плечами ответил:

– Не хочу, чтобы она росла одна, без опоры и защиты, как я когда-то.

На том вопросы закончились.

Они успели как раз вовремя, скоро открытый бал, куда может прийти всякий, у кого хватит денег на соответствующий наряд. У Зара деньги были, вот только выглядел он как леший, сбежавший из лесу.

– Если я уйду в баню, ты не сбежишь? – поинтересовался он, пока они разглядывали витрины с костюмами.

– Пф.
– фыркнула Тишина, бросая завистливые взгляды на бальные наряды, выставленные в соседней лавке – Ты так просто от меня не отделаешься.

– Даже так? – веселясь вздернул бровь Зар – А как же жить вольной жизнью, путешествуя с ветром, не обременяя себя стариками вроде меня и Ниобы?

В ответ Тишина надулась.

– Ладно, пойдем. Эти нелепые рыжие вихры нужно подстричь, не представлю кого они могли бы обмануть.

Тишина опасалась, что как и Лисара, Зар запрет её в гостинице, но вышло наоборот. Он таскал девушку за собой по всему городу, только в бане вышла заминка. Пойти в мужскую половину она никак не могла, а когда замялась перед женской, Зар легонечко подтолкнул её внутрь, обратившись к банщице:

– Вы уж позаботьтесь о моей сестрёнке. – а когда та, строго посмотрела на девушку, шепотом добавил – Она очень стесняется. Из-за вшей пришлось остричь.

Женщина ахнула, прикрыв пухлой ладошкой губы и с жалостью посмотрела на Тишину. Та втянула голову в плечи, смущенно глядя в ответ. Банщица оказалась женщиной душевной и ласковой. Осторожно вызнала о родителях и едва поняв, что те мертвы, оставила эту тему. Сидя среди женщин, самых разных возрастов, Тишина пыталась забиться в самый дальний угол, чтобы не привлекать внимания.

Говорили в основном о княжеской семье. Близились большие перемены. Говорили, что старого князя сменит царевич, взяв в жены княжну. Кто-то питал надежды на перемены к лучшему, ведь царевич молод, полон сил и близость к царской семье может сослужить хорошую службу княжеству. Другие, напротив, настроены скептично, молодой, глупый, наломает дров – шептали они.

После бани, Зар помолодел лет на десять. Избавился от бороды, подстриг волосы, вымыл пыль из морщин. Тишину вымыли и напарили, так что она стала похожа на розового поросенка, а волосы постригли еще короче.

Всю следующую ночь, Тишине чудилось, что за ними кто-то наблюдает.

Подкравшись к окну, она выглядывала на улицу, не сидит ли кто-то на соседней крыше. Нет ли кого в холле, не засиделся ли кто в саду, прячась за газетой.

Их поселили в просторной комнате, куда притащили еще одну кровать и поставили между ними ширму. Тишина старалась двигаться как можно тише, ползая от одного окна к другому, но как выяснилось недостаточно тихо.

– Тиш.

Она замерла, скрючившись у окна.

– Хватит шуршать, ты мешаешь мне спать.

– Я дверь стулом подпираю. – шепотом призналась она – Если придут Заклейменные…

– Стул их не остановит.

– Это лучше чем ничего. – раздраженно отозвалась Тишина и подперев дверь, топая вернулась в кровать.

– Лучше, если я высплюсь.

– Ты же знаешь, что на них не действует Талант. Лиса сказала, они инентны.

– Инертны. – поправил он – Я не могу воздействовать Талантом на их тела, но ко всему остальному, что их окружает, это не относиться.