Серое сердце

– Присаживайтесь, мисс Мелоди, - с улыбкой сказал Сомбра.
– Вам салат или сразу чай?

Октавия растерялась. Она знала кое-что об этикете, но этикет за столом у короля особый, более сложный. И как же ответить на такой вопрос?

– Я… Я… - земнопони замялась.
– Только чай, повелитель, если можно.

– Только чай? Не думаю, что вы будете в состоянии держать скрипку, если вам наливать только чаю, - оскалился король.
– Мистер Армор, будьте так добры…

Рог единорога вспыхнул голубоватой магией и тут же на тарелку Октавии опустился порядочный кусок шоколадного торта с настоящей клубникой. Селестия тоже использовала магию, перенеся для пони кружку горячего чёрного чая. Какое внимание! Октавия со смущённой улыбкой села на стул, просунув хвостик между спинкой и сидением, и вытянув задние ноги почти до пола. Постаравшись успокоиться, она взяла в копытце вилку и взяла себе кусочек тортика. Сомбра смотрел на неё чуть насмешливым взглядом, и пони чувствовала себя крайне неуютно, но всё же отправила кусочек в рот. По вкусу торт был выше всяких похвал.

– Вам нравится?
– поинтересовался Сомбра.
– Мой повар долго трудился над его приготовлением.

– Очень, очень вкусно!
– восторженно ответила Октавия, решив, что хватит играть в этикет.
– Огромное ему спасибо.

– Тогда уж не “ему”, а “ей”. Мой повар - кобылка. И да, Пинки Пай всегда удаются сладости, - он вздохнул.
– А вот тушить капусту она явно не умеет…

Он вдруг рассмеялся, однако ни Армор, ни Селестия его не поддержали. Октавия тактично хихикнула, но увидев, что реакции от ближайших к Сомбре пони нет, тоже замолчала. Король тем временем отсмеялся и приложился к вину.

– Как так вышло, что такая пони, как вы, оказалась на улице?
– спросил Шайнинг.

– Это печальная история.

– Расскажите.

Октавия положила вилку на тарелку. От воспоминаний даже шоколадный торт приобрёл горький вкус.

– Своего отца я не знала. Мама говорила, что он оставил нас, когда я была ещё маленьким жеребёнком, - начала она.
– Мы жили на краю Понивилля у одного очень хорошего пони. Мама работала уборщицей в больнице, я ходила в школу - всё было хорошо… До поры. А однажды зимой мама сильно заболела. Она несколько дней провела дома, пытаясь лечиться, потом её повезли в больницу… Я не знаю, врачи ли допустили какую ошибку, или болезнь развилась так, что её уже нельзя было остановить. Но мама умерла… Умерла под звуки моей музыки, как она меня когда-то попросила.

Октавия замолчала, пытаясь совладать со своими чувствами. Реакция её слушателей была разнообразной. Сомбра не сменил каменного выражения морды, спокойно доедая свой салат. Ему было малоинтересно прошлое какой-то бродяжки, гораздо больше королю нравилось настоящее. Шайнинг Армор бесцельно тыкал вилкой в тарелку, причём магическое поле, окутавшее прибор, было уже не синим, а бледно-голубым. Взгляд его был туманным. Селестия опечалилась. Октавия решилась продолжить.

– После смерти мамы я бросила школу. К тому времени я уже умела играть на виолончели, старой виолончели того пони, у которого мы жили. Я решила, что буду зарабатывать деньги игрой на ней. Но тогда я ещё не смирилась со смертью мамы и не захотела оставаться в Понивилле. Скопив немного битов, я поехала в Эплузу и стала играть уже там. Добрые пони давали мне монеты, кто-то приглашал к себе домой… Так я и жила. Зимой было тяжелее всего - два года назад я играла в Мэйнхеттене, пони там щедрые, но грязную оборванку никто не приглашал к себе, - она зажмурилась, чтобы не расплакаться. Воспоминания о прошлом, о смерти мамы, о нищенстве, они были слишком тяжелы для неё.
– Поэтому я часто голодала, только бы получить за заработанные деньги пучок соломы у кого-нибудь в подвале. Наконец, я решилась. В Ночь Согревающего Очага я играла на улице до рассвета, подхватила воспаление лёгких, но всё же смогла скопить денег и уехать. В больницу меня никто бы не принял, но в одном городе грифонов за мной ухаживала пожилая самка… Она выходила меня и разрешила остаться до весны. А потом всё началось сначала, пока я, наконец, не попала к вам.

В тронном зале воцарилось молчание. Октавия отвернулась и смахнула всё-таки выступившую слезинку. Только бы не расплакаться перед королём!

– Мы все были удивлены вчера вашей игрой, - продолжил вдруг Сомбра как ни в чём не бывало. Рассказ Октавии его особо не тронул.
– Я подумал, что вас привезли из Кантерлота - ваше мастерство поразительно!

Октавия потёрла глаза копытцами.

– У пони хороший слух. За нормальную музыку и платят нормально, повелитель. Будешь играть плохо - ничего не получишь.

– Верно!
– вставил Армор, радуясь возможности сменить тему. Он же и продолжил:

– Признаюсь, я не думал, что идея моей сестры удачна - пригласить бродяжку вместо кантерлотских исполнителей. Но услышав вашу игру я убедился в том, что Твайлайт опять оказалась права.

– Ваша сестра редко ошибается, - хмыкнул Сомбра.
– Она достаточно умная и чуткая пони. А вы, мисс Октавия, как считаете - вам повезло попасть сюда?

– Конечно же, повелитель!
– кивнула кобылка, наконец-то выпутавшаяся из паутины печальных воспоминаний.
– Выступать перед вами - высочайшая честь для меня!

– Я говорю не о том. Как вы думаете, вас выбрали случайно или ваше мастерство настолько высоко, что вы обязаны были попасть во дворец?

Ложечка сахара зависла над чашкой Селестии. Та внимательно смотрела на земнопони, ожидая её ответа на этот не такой уж и простой вопрос.

– Я думаю, что меня специально выбрали случайно, - ответила Октавия.
– Я не настолько хороша в игре на скрипке - мне ближе виолончель, повелитель. Но если бы я играла плохо, навряд ли ваши гвардейцы обратили бы на меня внимание.

– Верно, - согласился король. Селестия облегчённо выдохнула - пони не попала в хитро расставленную ловушку.
– Вы действительно играете, эм, неплохо… Я оценил ваше умение и хочу предложить вам работу.

Он посмотрел прямо в глаза Октавии.

– Какую?
– осторожно спросила пони.

– Вы будете играть для меня утром и вечером, после завтрака и после ужина… Месячная оплата - триста битов, плюс совершенно бесплатный стол и жильё. А также платья и украшения на выбор нашего стилиста. Рэрити!

Король не потерпел бы возражения, поэтому Октавия не удивилась тому, что он вызвал слугу, не дожидаясь её ответа. Земнопони обернулась к лестнице - постукивая полупрозрачными хрустальными накопытниками, молодая красавица-единорожка белого окраса с лавандовой гривой спускалась в обеденный зал. На ней было прекрасное голубое платье с бирюзовыми полосками, грива убрана в причёску, которую под силу создать лишь профессионалу своего дела, в хвостике сверкают разноцветные ленты с вкраплениями драгоценных камней. В гриве тоже драгоценные заколки, на левой ноге - голубой браслет, в ушах серёжки… Красота. Таких пони и в Кантерлоте не всякий раз увидишь.

– Вы звали меня, повелитель?
– спросила единорожка, поклонившись.

– Нашу дорогую гостью, - Сомбра указал серебряным накопытником на Октавию.
– После завтрака нужно превратить из чертополоха в розу. Думаю, эта задача как раз для вас. Вы же любите подобные сложные случаи?

– Конечно, повелитель, - улыбнулась единорожка и скептически посмотрела на кобылку.
– Я считаю, что справлюсь. Хотя… Сразу видно, что в прошлый раз мои ученицы поработали над ней недостаточно. Я лично займусь…

– Занимайтесь, - кивнул Сомбра.
– А теперь оставьте нас. Она сама к вам поднимется.

– Да, повелитель.

С готовностью и поразительной покорностью кобылка побежала наверх. Октавия вздрогнула - да, в этом месте лишь немногим позволено держаться с Сомброй на равных. Октавия привыкла к своей свободной жизни и опасалась, что сразу ей не удастся привыкнуть также безропотно выполнять приказы.

– Разрешите задать вам вопрос, повелитель, - проговорила она только ради того, чтобы отвлечься от этих назойливых мыслей. Король Сомбра кивнул.
– А… А можно мне играть для вас не только на скрипке, но и на виолончели?