Сестра Ноя

Василий съел кусок торта, запил чаем, протяжным мычанием похвалил хозяйку и продолжил:

— А на третий день видим: идёт навстречу бедолага. Спокойный такой, улыбается… Мы подошли к нему, познакомились, разговорились. Оказалось – наш коллега, научный работник, только специалист не по психотронике, а по отравляющим веществам. У него такая же история: коллеги сошли с ума, умерли, а он сам «заболел на голову». Сказал, что души отравленных им людей окружают его и мучают. Только в церкви он и получает послабление. Эти «голоса» на него приступами находят. Особенно терзали во время праздника батюшки Серафима. Но после того, как все разъехались, он сподобился причаститься и «голоса» отступили. Во всяком случае, когда он с нами говорил, производил впечатление совершенно здорового человека.

— Как страшно-то! – прошептала Маша. – Какой хрупкий все-таки человек!

— Вот, вот! Именно такой реакции от нас и добиваются супостаты, – сказал Василий. – Мы тут с батюшкой на эту тему говорили. Тоже, знаешь ли, в приступе страхования пришли к нему в келью и давай панику нагнетать с помощью научных терминов. А он, надо сказать, прошел войну разведчиком, потом восемь лет в лагерях за то, что в роту бой поднимал не с криком «за Родину, за Сталина», а со словами: «Ну, братья, с Богом!»

— Нашелся в роте боец, которого командир своим телом от пули заслонил, – вклинился Николай. – Дело в том, что от ротного пули отлетали. Он был защищен благодатью Божией. За всю войну лишь одно легкое ранение! Вот он и прикрывал солдатиков собственным телом. А тот Иудушка в благодарность «заявил» на своего спасителя.

— Да, батя у нас великий подвижник, – подтвердил Василий. – Смиренный, тихий, радостный, будто уже душой в раю проживает. А здесь, на земле лишь телом, как апостол Павел, «потому что это лучше для нас». Так вот, что он нам сказал. Во–первых, по слову Исаака Сирина, «знания противодействуют вере». Именно суетные знания, которые уводят человека от веры в слова Спасителя, что «ни один волос с головы человека не упадет без воли Божией». Во–вторых, как говорил мудрец Соломон, «нет ничего нового под луной» – и эти попытки поработить человека с помощью новейших технических или химических средств – всё тоже, старое как мир, соблазнение человека в раю змием: «преступи Божию заповедь и будешь как бог». Ничего нового! Что нам сказано в Библии?

— Ведь это книга, с помощью которой Бог–Слово истинным Своим словом говорит с человеком! – снова вклинился Николай.

— Верно, брат! – Кивнул Василий. – Нам сказано: «Если что и смертоносное выпьют, не повредит им» (Мк. 16, 18). Это касается и еды, и воды, и химических, и электронных воздействий. Мы обязаны ограждаться верой: «Не боящеся, – сказано, – ни единого страха» (1 Петр. 3, 6). Потому что эти страхи нагнетает враг. Это его тактика, это было всегда… А у нас один должен быть страх – Бога не оскорбить гордостью! Но этот страх Божий –«радостотворный», то есть, радость творит. Тебе враг предлагает пойти на грех, ты отклоняешь зло, сотворишь благую молитву – и вот тебе сразу и радость и, мир в душе!

— Как же нам повезло! – сказала Маша. – У нас есть Церковь – и это наша крепость.

— И больница, – вставил Николай и глянул на часы. – Однако, время, господа! Половина пятого!

— Да, – пробасил Юра, – встаем, благодарим и направляемся на всенощную в нашу поселковую крепость во имя Архистратига Михаила.

— Арсюш, – сказала Маша, взяв меня под руку, – еще раз: огромное тебе спасибо!

— За что, Машенька? – Я вспомнил, что она скоро улетит на другой край света, и меня как по сердцу резануло.

— За всё, – сказала она, поглаживая мою руку. – За эту поездку, за этих прекрасных людей, за то, что помог мне в Церковь войти, за твою верность… За всё.

Войдя в притвор храма, Василий с Николаем рухнули на колени, да так и остались «отрабатывать» епитимию до той минуты, когда священник смилуется и сам выйдет, пригласив зайти внутрь. Мы же с Машей и Юрием встали рядком и погрузились в невидимые волны благодатного света.

Вышли мы из храма уже на рассвете. От густой травы поднимался ароматный туман. Из густого облака появились сначала белый автомобиль, потом и его хозяин – Борис Станиславович. Он стоял, опершись на капот, руки сложил на груди, смотрел на нас исподлобья.

— Не, а что ты хочешь! – сказал Юрий. – Мы тебя не ждали. А что ж в храм не зашел?

— Куда мне, грешнику в рай ко святым! – пробурчал Борис. – Бабушка вас пригласила в гости. Слабеет она, хочет попрощаться.

— Ну уж только не сегодня, – протянул Юрий. – Как видишь, мы устали после бессонной ночи. Давай завтра, вечерком.

— Хорошо.

— Машину восстановили? – спросил Юра.

— Как видишь, – кивнул Борис. – Да еще масло поменяли.

— В качестве извинения и моральной компенсации… Какие люди, Боря!..

Прощание с Машей

О вы, идущие любви путями,

Молю, взгляните сами,

На свете есть ли муки тяжелей?

Задумайтесь над этими словами –

Узнаю вместе с вами,

Где ключ во мне к обители скорбей.

(«Новая жизнь» Данте Алигьери)

Маша включила крошечный спутниковый телефон и обнаружила несколько пропущенных звонков – все от мужа. Позвонила, ответила: «да, поняла» – и повернулась к Борису:

— Боричка, ты не мог бы довезти нас с Арсением до дома? Пожалуйста!

— Конечно, Маша, садитесь, – кивнул тот и распахнул перед нами заднюю дверцу. – А всё остальное пусть едет на электричке, – добавил он, исподлобья глянув на Юру.

— Что случилось? – спросил я, когда мы тронулись.

— Оказывается, мы сегодня вечером улетаем, – сказала она, виновато улыбаясь. – Всё так быстро… А Виктор просил тебя поскорей привезти, чтобы попрощаться и дать кое–какие советы.

— Что, Маша, трудно жить с офицером кэй–джи–би? – съязвил Борис.

— Да нет, наоборот, многие проблемы решаются на счет раз. А в общем, ко всему привыкаешь. Надо, значит надо – и всё.

С полчаса я не мог справиться с острой тоской, которая вонзилась мне в сердце. Маша, почувствовала, что со мной происходит, взяла меня под руку и прошептала:

— Ты помнишь, сегодняшнюю проповедь? Батюшка говорил о Ное, который построил ковчег и позвал людей, но они отказались. Те, кто вошли в ковчег был спасены от всемирного потопа, а остальные погибли. Он еще сказал, что христианские храмы строят в виде корабля, наподобие Ноева ковчега. Когда я слушала проповедь, все время думала, что для меня и моей семьи ты, Арсений, стал Ноем. Ты позвал нас в храм–ковчег, а мы вошли и теперь по твоей милости спасаемся.

Ты понимаешь, Арсюш, ты – мой Ной! А я сестра Ноя.

Спасибо тебе, братик любимый.

Белая машина быстро домчала нас по пустым утренним дорогам до города, лихо развернулась на асфальтовом пятачке рядом с нашим домом. Борис высадил нас, буркнул что-то на прощанье и тут же уехал. Во дворе Маша, выйдя из машины, выслушала короткую команду мужа: «на сборы полтора часа, брать только самое необходимое» и удалилась в свой подъезд. А мы с Виктором присели на нашей лавочке в углу дома. Мне здесь было как нигде спокойно, а ему открывался «отличный обзор для контроля над ситуацией».