Север и Юг. Великая сага. Компиляция. Книги 1-3

Ирландец попытался вмешаться, но Купер ткнул металлическим наконечником трости ему в горло, а потом снова ударил ею сержанта. От удара трость сломалась.

– О Боже… Купер, прекрати!

Юдифь схватила его за рукав и вдруг увидела пену у него на губах. Он грубо оттолкнул жену.

Сжимая в руке обломок трости, он со всего размаху ударил сержанта по голове серебряным набалдашником. На волосах янки проступила кровь. Юдифь снова попробовала удержать руку Купера, но он отдернул ее со звериной яростью, локтем больно ударив ей в грудь. А потом она услышала ругательства, которых за все годы их жизни он ни разу не произносил при ней.

Двое пленных присоединились к перепуганным конвойным, чтобы попытаться остановить новое нападение Купера, но он как-то проскочил мимо них и, держа обломок трости обеими руками, снова замахнулся им для удара. Сержант, стоявший на коленях на мостовой, прижимал ладонь к правому глазу. По его лбу текла кровь, сочась между пальцами.

– Ты убил моего сына! – кричал Купер, нанося новый удар.

Несколько рук наконец вцепились в него, и пока одни пленные держали, другие с трудом расцепили его кулак; трость упала на землю. Сержант всхлипывал от ужаса. Янки вместе с конвойными окружили Купера и потащили его с мостовой на тротуар. Пытаясь вырваться, он толкался, брыкался, кусался и продолжал кричать:

– Отпустите меня… он убил моего мальчика… мой сын мертв… он его убил!

Когда его наконец дотащили до тротуара, восемь колоколов на церковной колокольне начали отбивать очередной час. Звуки гулким эхом отдавались в его голове. Купер лежал на земле; янки нависали над ним, и их лица не предвещали ничего хорошего. Один вдруг пнул его.

– Прошу, пропустите меня! – кричала Юдифь. – Он не в себе!..

На нее никто не обращал внимания. Она увидела, как другой пленный наступил на вытянутую руку Купера. В отчаянии она начала колотить по их синим спинам:

– Я его жена! Пустите меня!

Наконец ее пропустили, и она буквально упала на Купера, повторяя его имя, еще надеясь, что сможет успокоить его. Он мотал головой из стороны в сторону, в углах рта скопилась пена.

– Остановите колокола… они слишком громкие! Мне не вынести…

– Какие колокола?

– На колокольне! – кричал он, глядя куда-то мимо жены. – Там… там…

– Колокола молчат, Купер. – Юдифь принялась трясти его, схватив за плечо, как он сам тряс сержанта. – Со Святого Михаила колокола сняли уже несколько месяцев назад! Их отправили в Колумбию, чтобы они не достались янки!

Рот Купера открылся, и в его широко распахнутых глазах на мгновение словно бы мелькнуло понимание. Он посмотрел на жену, потом снова на колокольню и опять на жену.

– Но я их слышу! – захныкал он, как обиженный ребенок. – Я слышу их, Юдифь…

Схватив ее за руку, он внезапно застыл. Глаза закрылись, тело расслабилось. Голова упала вбок, прижавшись щекой к тротуару.

– Купер?!

Глава 99

Энди подумал, что где-то треснула ветка, пока не услышал рядом свист пули.

Выстрел раздался из зарослей слева от него, со стороны дороги, ведущей от Эшли. Подгоняя мула, он обернулся и попытался рассмотреть стрелявшего. Человек у кустов выпрямился, еще скрытый тенью, потом вскинул мушкет к правому плечу. На нем была синяя форма федералов; мундир спереди был разорван, и сквозь дыры виднелась черная грудь. Зажмурив левый глаз, правым стрелок явно искал свою цель. Когда Энди наконец узнал это опухшее, жирное лицо, его словно ударили.

– Вперед, мул! – закричал он, колотя пятками по бокам животного.

Мул побежал к повороту дороги. Бечевка с пропуском болталась у Энди на шее. Мушкет выстрелил, но прицел был плохим, и пуля только срезала листья пальмы в десяти ярдах у него за спиной. Через несколько мгновений Энди уже благополучно свернул за поворот.

Добравшись до Монт-Роял, он сразу поспешил в контору управляющего. Мик сидел за столом и с озадаченным видом смотрел на пачку счетов, словно гадал, какой из них оплатить для начала, учитывая, что доходы с плантации в последнее время резко сократились, а цены, наоборот, взлетели. С трудом ворочая пересохшим от волнения языком, Энди сообщил ему тревожную новость.

– Он в меня целился, мистер Мик, хотел убить! И у него два мушкета. Он бы не смог выстрелить так быстро во второй раз – пришлось бы перезаряжать.

Водянистые потерянные глаза управляющего оглядели Энди поверх очков. Он чувствовал смертельную усталость. Правительство забирало почти весь урожай меньше чем за половину стоимости; из-за перебоев с поставками вечно не хватало то одного, то другого; рабы убегали по одному или двое зараз. Управлять плантацией в таких невыносимых условиях было очень тяжело; Мик теперь даже выглядел лет на десять старше, чем в тот день, когда приехал сюда: лицо изрезали глубокие морщины, плечи поникли, взгляд потух.

– Ты уверен, что это был Каффи?

– Я бы его ни с кем не спутал. Это точно он. Я слышал, что он связался с самыми непутевыми беглецами, но до сегодняшнего дня не верил. Он был в мундире янки, а еще разжирел, как кабан весной. Похоже, их банда не голодает. – Энди чуть было не улыбнулся, но гнев управляющего заставил его сдержаться.

– Так и есть, – сказал Мик. – Они воры. Как думаешь, кто утащил у нас шесть кур неделю назад? Думаю, нам стоит подготовиться, чтобы как следует встретить их, если они вздумают вернуться. Надо отлить пуль для мушкета и проверить, не отсырел ли порох в тех двух бочонках.

– Все сделаю, – пообещал Энди.

Мик почесал кончик носа.

– Ты ничего не сказал о нитритной соли.

– Не нашел, мистер Мик, – покачал головой Энди. – Я даже на Традд-стрит заехал, думал занять немного у мистера Купера, но там дома никого не было. То есть никто не открыл. Я долго стучал в ворота, громко стучал. Простите, что вернулся с пустыми руками.

– Я знаю, что ты старался. Завтра попробуй съездить к Френсису Ламотту. Мне противно просить об одолжении этого самодовольного засранца, но я слышал, он привез немного из Уилмингтона. – Мик устало махнул рукой. – Спасибо, Энди. Я рад, что ты не пострадал.

Выходя, Энди увидел, что мистер Мик взял Новый Завет, который всегда лежал у него на столе. Управляющий открыл книгу и склонился над страницей; его губы беззвучно шевелились, на лице было написано отчаяние. Уже шагая по дорожке, Энди подумал, что ничего удивительного в этом не было. Напряжение и мрачное уныние уже давно висели над плантацией, как и над всем округом. И в придачу ко всем другим проблемам теперь в лесах скрывалась еще и банда беглых рабов, человек тридцать или пятьдесят. Каффи был среди них.