Север и Юг. Великая сага. Компиляция. Книги 1-3

– Нет, сэр. Не теперь.

Все как один обернулись к мшистому дереву, проследив за взглядом Мадлен. На толстой ветке, прогибавшейся под его весом, сидел дюжий круглолицый негр. Плечами он опирался на ветку выше себя, освобождая обе руки для винтовки. Мадлен узнала мягкого, сдержанного Фута, – оказывается, именно он дежурил в эту ночь.

– Думаю, вам, джентльмены, лучше прямо сейчас развернуться и уехать отсюда подобру-поздорову, – сказал Фут.

– Да это же просто один ниггер! – воскликнул тот, что размахивал двумя револьверами.

– Ниггер-то один, да винтовка у него магазинная, – уточнил другой «рыцарь». – Я бы не был так опрометчив, Джек…

– Никаких имен! – рявкнул на него человек с рупором.

– Это же учитель танцев из школы миссис Алвик, – прошептала Мари-Луиза за спиной Мадлен. – Я узнала его голос.

Мадлен кивнула, сжав губы.

– Мадам… – снова заговорил всадник в середине ряда.

Она вдруг рванулась вперед, вскинула руку и попыталась сорвать с него колпак. Его лошадь вздрогнула и шарахнулась в сторону. Он ударил Мадлен винтовкой, но это ее не остановило. Она подпрыгнула и снова попробовала сдернуть колпак. На этот раз получилось. Лицо Деза Ламотта побагровело от ярости.

– Ну вот, – сказала Мадлен, – наконец-то. Пресловутый мистер Ламотт. Теперь у меня останется сувенир на память о вашем визите. – Она взмахнула зажатым в руке колпаком.

Все смотрели на нее – две женщины, куклуксклановцы и Фут на провисшей дубовой ветке. Никто не заметил, как в то время, пока шла борьба за колпак, один из «рыцарей белого братства» достал оба револьвера и изготовился к стрельбе, и теперь, когда все внимание было приковано к Мадлен, он согнул правую руку в локте, положил на нее ствол револьвера, зажатого в левой руке, прицелился и спустил курок.

Грянул выстрел. Лошади заржали и испуганно забили копытами. Пуля попала Футу в левое бедро, он отшатнулся и исчез в зарослях мха.

– Фут! – закричала Мадлен.

Она бросилась в его сторону, но, прежде чем успела добежать до дерева, один из всадников погнал свою лошадь прямо под ветки, и через секунду раздался второй выстрел. Мадлен резко остановилась:

– Фут!

– Эй, держите вон ту! – закричал стрелок с двумя револьверами.

Джек Джолли сорвал колпак и прицелился в Пруденс, которая выскочила из дому после второго выстрела. Уродливый белый шрам отчетливо проступал на его щеке.

На мгновение Джолли замялся, не решаясь стрелять в белую женщину, и, воспользовавшись его колебанием, Пруденс тут же ухватилась за веревку рынды и начала громко звонить. Крик Ламотта потонул в оглушительном шуме.

– Всё, надо уходить! – закричал кто-то.

Ламотт, с остекленевшими от злобы глазами, снова заорал на Мадлен:

– У вас двадцать четыре часа! Убирайтесь! Вместе со своей училкой и своими ниггерами!

И тогда что-то лопнуло внутри Мадлен. Она снова подбежала к лошади Ламотта, схватила ее за уздечку и закричала, как портовый грузчик:

– Черта с два я уйду! Это моя земля! Мой дом! А вы – просто свора слабаков, нарядившихся как для варьете! Хотите, чтобы я ушла отсюда, убейте меня! Только так вы от меня избавитесь!

Одна из лошадей встала на дыбы. Ламотт с тревогой посмотрел на своих людей. Джолли был в бешенстве.

– Если ты боишься убить ниггершу, то я не боюсь! – сказал он и с ухмылкой направил на Мадлен оба револьвера. – Вот тебе билет в один конец до станции Ад по дьявольской железной дороге!

За секунду до выстрелов всадник, стоявший рядом, схватил его за руки и рванул их кверху. Одна пуля врезалась в крышу дома, вторая улетела в темноту. Куклуксклановцы уже были в панике, но вряд ли испугались больше, чем Мадлен, которая стояла, прижавшись спиной к стене дома, в полной уверенности, что вот-вот умрет.

– Я этого не допущу, – заявил человек, помешавший Джолли.

Впервые услышав его голос, Мадлен с изумлением воскликнула:

– Отец Лавуэлл? Боже мой…

– Я не собираюсь опускаться до такого, – сказал священник.

Джолли повернул револьверы в его сторону, но Лавуэлл, ничуть не смутившись, снова схватил его за руки:

– Прекратите, Джолли! Я не стану мириться с убийством женщины, даже цветной…

– Ах ты, святоша гребаный! – вырывая одну руку, рявкнул Джолли и тут же прицелился в голову Лавуэлла, скрытую колпаком.

И еще раз священник с силой ударил его по руке за мгновение до того, как револьвер выстрелил. Теперь пуля просвистела под животом кобылы Лавуэлла, выбив из земли фонтан пыли. Из темноты уже слышались крики людей, сбегавшихся на звон колокола.

Отец Лавуэлл вырвал револьвер у Джолли. Тот прицелился в него из второго, но его испуганная лошадь вдруг попятилась, и он не выстрелил. Священник сжал револьвер двумя руками и спустил курок.

Джек Джолли приподнялся в седле, а потом упал вперед. Кровь проступила на груди его сатиновой рубахи и потекла на спину лошади. Остальные клансмены со страхом прислушивались к крикам и топоту ног, которые становились все ближе.

Дез Ламотт в ярости развернул лошадь, чтобы объехать дом, и погнал ее в галоп. Остальные поспешили за ним, налетая друг на друга. Лошадь Джолли скакала последней, ее мертвый седок вихлялся из стороны в сторону, непонятно как держась в седле.

Чувствуя, как подкашиваются ноги, Мадлен схватилась за стену, чтобы не упасть. Едкий пороховой дым мешал дышать. Свет факела угас, когда куклуксклановцы умчались по аллее.

– Вы целы? Кто стрелял? – По дорожке от бывшего поселка рабов бежал Энди.

Опомнившись, Мадлен внезапно вспомнила, что произошло, и побежала в темноту под деревом:

– Фут! О бедный Фут…

Когда она подошла ближе, зрелище настолько потрясло ее, что она в ужасе отвернулась и ее вырвало.

На краю темного болота, при свете факела, они привязали к телу Джека Джолли камни и опустили его в воду.

– Скажем всем так: его застрелили ниггеры и он упал прямо возле их дома, – хрипло произнес Ламотт. – Мы не могли увезти его оттуда, потому что за нами гнались. Волноваться не о чем – родня Джека точно не поедет туда за его телом.

– Мы тоже туда больше не вернемся, – сказал отец Лавуэлл.

– Нет, вернемся, – возразил Ламотт. – Это я виноват в том, что случилось. Мне и в голову не приходило, что она выставит охрану. Но я не потерплю, чтобы меня одолела какая-то бабенка. Тем более черномазая. Она опозорила моих кузенов. Погубила их…

– Да брось ты, Дез, отступись! Отец Лавуэлл прав, – первый раз подал голос Рэндалл Геттис.

– Какие же вы южане после этого? – в ярости бросил Ламотт.

Его лицо стало почти таким же красным, как его волосы. И было от чего беситься – месяцы ожидания и подготовки к их ночной вылазке закончились полным провалом. Но сдаваться он не собирался.