Север и Юг. Великая сага. Компиляция. Книги 1-3

– Я так понимаю, кандидат от демократов в этой части Айовы не популярен?

– А с чего бы ему быть популярным? – фыркнул Дроссель, поглубже натянул круглую шерстяную шапку и полез на облучок первой повозки. – Что мы знаем об этом Сеймуре? Губернатор Нью-Йорка. С таким же успехом он мог явиться с Луны. Другое дело – Грант. Гранта мы знаем. Он национальный герой, поэтому его и выдвинули. И поэтому он победит.

– За счет своей репутации, – уточнил Бент, чувствуя, как в переносице начинает пульсировать боль.

В голове заплясали крошечные точки белого света. Он тоже мог бы оказаться в Белом доме на гребне военных побед, если бы его заклятые враги не отлучили его от армии.

«Спокойно, – приказал он себе. – Спокойно…» Стоило подумать о старых ранах, как они начинали бередить снова. Ничто не сможет залечить их. Все, что ему оставалось, – это получать за них кровавую плату. Он сделал это в Лихай-Стейшн и вскоре сделает снова, добравшись до следующей, тщательно выбранной жертвы.

– Герр Дейтон, вы заснули?

Дроссель поддразнивал его, но с неизменной тевтонской суровостью. Сколько раз за недели тяжкого труда на кукурузных полях старик изводил его своими приказами, и только главная цель – деньги, столь необходимые ему для продолжения задуманного, – заставляла Бента терпеть эти адовы муки и удерживала от жгучего желания придушить ненавистного фермера с его тупыми приказами.

– Дождь уж очень сильный. Мы зря тратим время. Фрау Дроссель ждет нас с праздничным ужином.

Белые искры в голове Бента приобрели розоватый оттенок, а часть из них уже полыхала красным. Это не все, что тебя ждет вечером, подумал Бент с кривой ухмылкой, которую Дроссель не заметил. Старик взмахнул поводьями, и мулы потащили повозку в темноту, прочь от ярких фонарей.

Дроссели жили в получасе езды от Гринелла. Ближайшие соседи находились в двух милях от них, а холмистая местность не позволяла сразу заметить издали их аккуратный белый домик и стоящий рядом амбар.

Оказавшись в доме, Бент первым делом поднялся в отведенную ему тесную мансарду над хозяйской спальней на втором этаже и сменил промокшие рубашку и носки. Фрау Дроссель была похожа на куклу с глазами-пуговками; подавая на застеленный кружевной скатертью стол тарелки со шницелями и красной капустой, она трещала без умолку. Герр Дроссель преподнес пыльную бутылку шнапса с таким видом, словно это было французское шампанское. Крепкий перечный привкус немного успокоил Бента, он согрелся и уже не обращал внимания на унылый стук дождя за окном. Вскоре дождь и вовсе прекратился, и это было только на руку его плану.

– Как жаль, что вы уезжаете, герр Дейтон, – сказала фрау Дроссель, когда с едой было покончено. – Здесь так одиноко. Совершенно нечем заняться длинными зимними вечерами.

«Больше тебе не придется об этом беспокоиться», – подумал Бент.

Он с трудом поддерживал разговор; сердце бешено колотилось. Когда Дроссель встал из-за стола, Бент заметил, как пачка денег оттопыривает карман его брюк. Фермер так и не расставался с ними, пока проверял задвижки на окнах и запирал двери. Бент сослался на усталость и пожелал супругам спокойной ночи.

– Спокойной ночи, герр Дейтон, – откликнулась фрау Дроссель и, поддавшись порыву, приподнялась на цыпочки и поцеловала его в небритую щеку.

Бент с трудом удержался, чтобы не отскочить в отвращении. От вида этих старых слезящихся глаз его мутило.

– Нам было так приятно в вашем обществе все это время! – кудахтала старушка.

– Мне и самому хотелось бы остаться, фрау Дроссель. Вы с мужем стали мне как родные. – Точки света в его голове разрослись уже в настоящий пожар; опущенное плечо ныло от сырости и холода. – Я буду по-настоящему скучать. Но что делать – жизнь ведет нас по разным дорогам.

– К сожалению! – воскликнула фермерша, а он уже представлял себе, как в конце ее дороги зажигается ослепительный свет преисподней.

Он чуть не хихикнул, но сумел сохранить благочестивое выражение лица, пока она похлопывала его по руке.

– Я понимаю, вы должны найти дорогих вам людей, – сказала фрау Дроссель.

– Да, и они уже близко. Скоро мы встретимся.

– Спокойной ночи, герр Дейтон! – крикнул ему вслед фермер, когда Бент поднимался к себе по узкой лестнице.

Закрывая за собой дверь, он еще успел услышать, как Дроссель сказал:

– Вы хороший человек.

Вместо того чтобы приготовиться ко сну, Бент снова надел куртку и обмотал вокруг шеи длинный шерстяной шарф, потом вытащил из-под кровати саквояж и исследовал его содержимое. Он поступал так каждый вечер, и это стало уже чем-то вроде суеверного ритуала, сулящего успех.

На дне саквояжа, под грязной одеждой, лежала свернутая в трубку картина. Он сунул руку в ворох тряпья, пошарил там, пока не нащупал жемчужную сережку в форме капли.

С довольной улыбкой он закрыл саквояж, щелкнув замочками, потом достал с треугольной полки засаленный цилиндр, украденный взамен потерянного в Лихай-Стейшн, надел его и наконец натянул перчатки, на которых не было почти ни одного пальца. Полностью одетый, он сел на край кровати, а нестерпимая боль все глубже вгрызалась в его мозг, ослепляя его воображаемыми всплесками света.

Внизу часы в спальне пожилой пары пробили половину первого. Пора.

Прокравшись по лестнице, он медленно повернул ручку их двери. Прислушался к ровному дыханию двух спящих людей. Потом вошел и с тихим щелчком закрыл за собой дверь. А в следующий миг дом наполнился приглушенными криками.

Дождь перестал, но в воздухе по-прежнему висела густая сырость. Выходя из палисадника, Бент слегка дрожал. Дорога на запад, куда он сразу свернул, превратилась в настоящее болото из стоячей воды и размокшей земли. Он пошел вперед, с громким хлюпаньем переставляя ноги.

Примерно через четверть мили он почувствовал себя в достаточной безопасности, чтобы остановиться и посмотреть назад. Левую руку он не вынимал из кармана, нежно поглаживая толстую пачку денег, отобранных у герра Дросселя. С внутренней стороны кармана на пачку давило его вздыбившееся мужское естество.

– А-а… – блаженно выдохнул Бент.

Ферма уже казалась лишь белесым пятном в темноте. За дымящимися занавесками второго этажа мерцал розовый свет. Пока он смотрел, занавески вспыхнули.

Бент присел на обочину, мысленно уже смакуя те звуки, которые должен был вот-вот услышать. Сначала он оглушил пожилых супругов дубинкой, потом привязал к кровати разорванной простыней. Теперь они очнулись. Почувствовали жар огня, который он развел внизу в гостиной. Почувствовали, как пламя пожирает пол под их кроватью – кроватью, откуда им не сбежать.

Они считали его хорошим человеком! Но пора было уже научиться понимать, что нельзя доверять внешности и нельзя верить незнакомцам на слово, живя в таком медвежьем углу.