Север и Юг. Великая сага. Компиляция. Книги 1-3

– Я не чувствую, – сказал он.

– Огонь, – настаивал индеец.

– Посмотрим. Гриффенштайн, Мэйн, идите с ним. Оружие на изготовку.

Чарльз снял рукавицы, сдвинул с лица шарф, чтобы облизнуть одеревеневшие, растрескавшиеся губы. Потом протянул руку над плечом и вытянул из чехла «спенсер». Встав по обе стороны от Маленького Бобра и ведя лошадей в поводу, они с Генри пошли через очередное заснеженное поле к далеко стоящим друг от друга деревьям.

– Там что-то есть, – тихо произнес Чарльз.

Он показал на размытое оранжевое пятно, чуть меньше тех, что они видели, когда обнаружили Эллиотта. Генри взвел курки двух своих револьверов. Чарльз держал винтовку наготове.

Словно черные призраки, выдыхая облачка прозрачного тумана в лунную ночь, разведчики вели лошадей к деревьям. Запах дыма стал отчетливым. С подветренной стороны каких-то колючих кустов догорал костер.

Почуяв незнакомый запах, Дьявол занервничал. Чарльз ласково похлопал его, чтобы успокоить, а потом поворошил угли палкой. Оживший огонь осветил истоптанный снег и грязь рядом. Чарльз наступил на чуть схватившуюся морозом навозную лепешку. Запах навоза смешался с запахом дыма.

– Здесь почти целый день пасли табун лошадей, Генри, – сказал Чарльз. – Голову даю на отсечение, что костер развели те, кто за ним смотрел.

– Значит, мы не дальше чем в двух или трех милях от деревни.

– Точно. Но чья это деревня?

– Да какая, на хрен, разница?

Вопрос ошеломил Чарльза, и в очередной раз сердце тревожно заныло. Маленький Бобер топтался на месте, что-то бормоча и напевая себе под нос. Он предчувствовал скорую схватку.

– Сообщу генералу хорошую новость, – сказал Генри-немец, разворачивая лошадь.

Кастер снова выслал вперед двух пеших разведчиков. Во рту у Чарльза все пересохло; в горле бился пульс, отдаваясь почти физической болью. Когда деревья расступились, луна осветила полосу заснеженной земли с неровным краем.

– Осторожнее! Похоже на обрыв, – предостерег Генри-немец.

Они легли на живот и поползли вперед. Там действительно оказался обрыв, но лошади все же могли по нему спускаться, хотя и с трудом.

– А вот, похоже, и Уошито, – сказал Генри-немец, глядя на речную долину внизу.

Бегущая внизу река, серебристая в лунном свете, как будто смеялась над ними. Она тянулась с запада на восток, где примерно через две мили от них поворачивала на север и исчезала за холмами.

На дальнем берегу, после небольшого открытого пространства, темнело что-то похожее на лес. Несмотря на яркую луну и звездное небо, рассмотреть что-нибудь еще они не смогли. Чарльз потянул носом воздух. Из-за реки доносился запах дыма, который они с Генри оба почувствовали.

Где-то в лесу залаяла собака. Чарльз вздрогнул. А через несколько секунд услышал плач младенца.

– Отсюда жилища не рассмотреть, – сказал Генри. – Может, если я спущусь пониже, то смогу сосчитать их против неба.

Он пополз вниз по склону, оставив Чарльза вдыхать легкий запах дыма. Внезапный звон колокольчика подсказал ему, где находится табун лошадей, и тут же из-за деревьев выплыли темные бесформенные тени.

Вскоре Гриффенштайн снова вскарабкался наверх.

– Мы нашли их! – прошептал он. – Там, среди тополей, – типи. Примерно пятьдесят. Идем!

Пока они крадучись пробирались обратно, Чарльз думал: «Пятьдесят типи… Чья же это деревня?»

Кастер повернул циферблат карманных часов к луне:

– До рассвета примерно три с половиной часа. Тогда и двинемся. Мэйн, срочно соберите офицеров.

Все собрались за несколько минут. Кастер быстро сообщил, что они проследили отряд воинов до их лагеря и что с восходом солнца начнется атака. Чарльз слышал возбужденные голоса. Венейбл даже забыл о том, что должен бросать в его сторону устрашающие взгляды.

Кастер с нескрываемым энтузиазмом начал реализовывать свой план. Он разбил весь боевой состав из семисот бойцов на четыре отряда; предполагалось, что один возглавит атаку с обрыва, с которого Чарльз и Генри наблюдали за деревней, а три остальных будут прикрывать его с флангов. Одному отряду было приказано двигаться под музыку. Отряды Эллиотта и Томпсона должны были выступить немедленно, чтобы занять позиции.

– Те, кто пока остается здесь, могут не садиться в седла до момента выступления. Но разговаривать только шепотом! Никакого шума! Никому не бродить вокруг и не топать ногами, даже если замерзнут до смерти! Никаких спичек, трубок или сигар. Любой, кто ослушается приказа, ответит передо мной лично. Венейбл, сделайте одолжение, возьмите Майду и Блюхера и отведите их к сержант-майору Кеннеди, пусть присмотрит за ними до нашего возвращения.

Венейблу не понравилось это странное лакейское поручение, но спорить было опасно. Он тихонько свистнул, и хорошо обученные борзые последовали за ним. Кастер махнул перчаткой в сторону других собак, бегавших рядом с офицерами:

– Мэйн, вы с Гриффенштайном убьете этих дворняг.

У Чарльза было такое чувство, будто ему в голову вбили железный колышек для привязывания лошадей.

– Что, сэр?

– Вы слышали. Мы хотим застать врага врасплох, а эти псы нас выдадут. Избавьтесь от них, и поскорее.

Чарльз уставился на него в упор, Кастер ответил решительным взглядом; в темноте его глаза казались черными провалами в черепе. Генри положил Чарльзу руку на плечо – то ли чтобы успокоить, то ли чтобы удержать. Капитан Гамильтон уже взялся за дело и приказал двум лейтенантам:

– Принесите веревки. Сначала свяжем им морды, чтобы не шумели.

Чарльз бросился к Старине Бобу, чтобы схватить его и унести подальше отсюда.

– Нет! – рявкнул Кастер. – Я сказал: всех!

– Я не стану этого делать.

Кастер пристально посмотрел на него:

– Какими мы стали милосердными. Покончите с этим до атаки. – Он ушел, посверкивая золочеными шпорами.

– Уйди отсюда. Не смотри, – прошептал Генри-немец.

Прибежали лейтенанты с веревками. Десяток собак окружили и после недолгой борьбы и погони за парочкой беглецов всех связали. Пока все это происходило, Чарльз ушел в лес и встал возле дерева, прижавшись лбом к стволу и отвернувшись в сторону деревни. Потом раздался отчаянный визг, хотя и приглушенный веревками, и скрежет когтей по замерзшему снегу. Чарльз не знал, кто именно перерезал горло Старине Бобу, но позже видел обмякшее желтое тело в куче остальных трупов. Он прошел мимо так быстро, как только мог. От холода слезы замерзали прямо на глазах.

Отряды, которые должны были наступать с флангов, вышли заранее, чтобы занять позиции до рассвета. Те же, кто остался в главной колонне, получили возможность еще немного отдохнуть. Залитый лунным светом снежный берег напоминал парк каких-то причудливых военных скульптур. Неподвижные солдаты стояли, сидели или лежали возле своих лошадей, зажав в руке поводья. Несколько человек, надвинув капюшоны зимних плащей, пытались дремать, но в основном все чувствовали настолько сильное напряжение, что спать не могли.