"Северная корона". Компиляция. Книги 1-13

– Мазарин, отставить языческую самоидентификацию, – сухо велела капитан. – Говорите по делу.

– Богиней побыть не дадут, – проворчала Альда. – Ладно, по делу так по делу… Вернемся для начала на «Авалон».

Корабль, нагло вторгшийся на Нергал, ожидало непростое будущее. Из-за аварийной посадки «Авалон» был серьезно поврежден, он оказался в западне джунглей, полных опасных тварей и ядовитого тумана. Тогда еще не знали, что день на планете длится не так уж долго, а ночь вполне безопасна. Ловушка тумана казалась безграничной, люди прятались в своем единственном убежище, решали, как быть дальше, а на нижние уровни корабля уже просачивался сок патисуми.

Главное открытие, связанное с ним, как это часто бывает, произошло случайно. В озеро сока свалилась девушка из группы техников, изучавших пробоину в корпусе. Девушку вытащили, откачали, и серьезных травм она не получила. Однако с тех пор у нее начались проблемы с психикой, которые лишь нарастали: она слышала голоса стоящих рядом с ней людей, когда те ничего не говорили, видела образы их жизней, которые они наверняка пытались скрыть, внушала людям страх, ничего не делая… Она со всем этим не справлялась, потому и отправилась за помощью к медикам.

Она не представляла, что происходит, зато глава отдела психотерапии понял это быстро. В то время телепатию на Земле еще не использовали так активно, как теперь, но уже изучали. Обладая нужными знаниями, догадаться, что к чему, было несложно.

Однако Утто Флорус, тот самый глава отдела психотерапии, не просто обладал знаниями, он оказался и весьма специфической личностью. Начать хотя бы с того, что он был прекрасно осведомлен об истинной природе проекта «Исход», понимал, что это не спасение людей, а глобальный эксперимент. Именно поэтому Флорус и согласился участвовать в нем. Он был из тех ученых, для которых информация куда дороже славы, денег и комфорта.

Он отправился в путешествие, из которого не смог бы вернуться, просто чтобы изучить поведение людей в экстремальных условиях. Он знал, что на Земле не добьется ничего подобного, поэтому стал частью команды «Авалона». А получил он больше, чем ожидал, когда в его распоряжении оказалась первая телепатка. На его удачу, девушка оказалась безобидной, наивной и не слишком умной. Она, теперь способная убить его, очень скоро зависела от него психологически и готова была выполнить любую его команду.

Пока остальные колонисты пытались выжить на ядовитой планете, Флорус активно экспериментировал с соком патисуми, вводя его подопытным в разных дозах и разными путями. Через некоторое время он выяснил, что обычным людям сок не вредит, но и пользы не несет. Зато это вещество серьезно влияло на тех, у кого была хотя бы незначительная склонность к телепатии, в иных обстоятельствах никогда не пробудившаяся бы. Сок патисуми оказался куда более мощным стимулятором, чем препарат, который позже использовали на Земле.

Правда, не все было гладко и здесь. У одних подопытных пробуждались телепатические способности разного уровня, другие же получали инсульты, опухоли головного мозга и даже мгновенную смерть. Но когда это гибель лабораторных крыс печалила ученых?

Утто Флорус довольно быстро пришел к выводу, что лучшей формой существования колонии в таких условиях станет секта. Им снова двигал лишь разум, подсчитывавший выгоду, о счастье людей он вообще не задумывался. Счастье – не научная категория. Во главу угла было поставлено выживание вида. Флорус подбирал вариант правления, при котором население будет стремительно прирастать, делать то, что нужно, и обеспечивать его новым генетическим материалом для исследований – потомками тех, у кого уже были телепатические способности.

Так профессиональный психотерапевт придумал секту Брерис – со всеми догмами и жуткими ритуалами, каждый из которых призван был служить определенной цели. Правду было дозволено узнать лишь немногочисленным будущим жрецам – добровольным помощникам Флоруса. Всех остальных колонистов надлежало убедить, что Брерис действительно существует. А если не захотят верить – запугать, чтобы вели себя как следует.

Поначалу Флорус надеялся привлечь на свою сторону и капитана. Если этот человек самовольно сменил маршрут «Авалона», можно ждать от него и иных небанальных решений, не так ли? Однако у капитана, при всех его недостатках, была одна прекрасная черта: он искренне заботился о колонистах. Он не хотел превращать их в покорное стадо, он попытался помешать Флорусу – за что и был казнен вместе с членами экипажа, поддержавшими его. Их смерть стала серьезным ударом по тем, кто не желал присоединяться к секте.

Но сомневающихся были единицы. Флорус изначально работал с людьми внушаемыми, он знал, что именно таких отбирали для миссии «Исход». Это упростило ему задачу, он обучил своих телепатов, и те убедили обычных людей, что «магия Брерис» существует. К моменту, когда жители гор снова вышли на связь, культ уже сформировался. Флорусу было не выгодно объединяться с устоявшимся цивилизованным сообществом, где его учение попросту осмеяли бы, и он без сомнений начал войну. Это тоже представлялось ему вполне разумным шагом для сохранения колонии.

Телепаты, оказавшиеся в его распоряжении, были не слишком сильны, но для жизни на Нергале этого хватало. Они помогали ему находить людей с мятежными мыслями и уничтожать их до полноценного сопротивления. Его стараниями общество становилось все более однородным и покорным. В Брерис начинали верить от отчаяния.

Между тем война с горной колонией становилась все серьезней. Культу нужно было что-то противопоставить развитым боевым машинам – вот только что? Солдаты с устаревшим оружием «Авалона» и тем более арбалетами долго не жили. Жрецы идти на смерть отказывались, да и их способности для боя толком не подходили: они могли воздействовать на отдельных людей, не на отряд. Ну а машинам телепатия и вовсе была безразлична.

Кому-то ситуация показалась бы тупиковой, но Флорус нашел выход и здесь. Он использовал детей с подтвержденным телепатическим даром, чтобы сделать из них Глашатаев: телепатов, все способности которых были направлены на управление животными. Такого Альда прежде не встречала, хотя отмечала, что эта форма контроля похожа на то, как легионеры управляют своими мутантами.

Глашатаям, в отличие от жрецов, не сообщили правду. Флорус учился на собственных ошибках: он понял, что правда заставит их ценить свою жизнь. А ему нужны были смелые воины, легко жертвующие собой, если придется. Поэтому будущих Глашатаев не только убеждали в реальности Брерис, но и подвергали серьезной психологической ломке. Их не учили читать и писать, чтобы они во «вражеских текстах» не нахватались опасных идей. Проводя детей через годы издевательств, им внушали отвращение к сексу, делали само понятие любви и заботы отравленным, вовремя убивали непокорных. В итоге оставались только те, кто единственную радость находил в служении колонии… Или исключения вроде Саргона, которым чудом удавалось сохранить осколки собственной личности. Но исключения были редкими, а во времена Флоруса и вовсе недопустимыми: Глашатаев он проверял лично.

Определенное послабление в культе наступило лишь после его смерти. Как и следовало ожидать, такой человек не мог не оставить живое наследие: детей от него родили самые сильные телепатки, которые жили в то время в поселении, именно он основал династию верховных жрецов. И все же потомки не обладали жестокостью основателя. Сохраняя опасно авторитарную секту, они добились хоть какого-то перемирия с горцами, и два сообщества продолжили развиваться независимо друг от друга.

У культа не было никаких оснований для серьезных перемен. Жрецы боялись упустить контроль и поддерживали его всеми силами, даже если это означало ограничение развития колонии. Простые жители уже не представляли мир, в котором решения принимала бы не Брерис. У горцев накопились собственные проблемы, им проще было объявить соседей опасными дикарями, чем разбираться во всех тонкостях культа.