Sex под запретом

Секс был потрясающим. Я не жалею. Всё остальное шито чёрными нитками на моей безупречной репутации душнилы. Душнилы так развязано, себя не ведут. Я про презерватив и не вспомнила, а это важно. Мало ли с кем он перепихнулся до меня.

– Не будет никаких нервов. Ты был крут, но мне пора, — ныряю под его рукой, упёртой поверх моей головы. Ту, что тревожит интимные складочки, решительно сбрасываю.

Выхожу из душа и ищу глазами полотенце, но полотенце валяется в коридоре, а до него мне придётся дефилировать с голой задницей. Дёргаю трусики со змеевика. Они относительно просохли и неудобства не доставят.

Оставляя на полу мокрые лужицы, иду в спальню уничтожать следы своих преступлений. Обтираюсь полотенцем насухо. Надеваю бельё, вглядываясь в пятно крови на покрывале. Думаю забрать с собой и выстирать, не оставлять же так. А что в таких случаях делают? Была бы я в кино, никто не придал значения такой мелочи, а в реале много всего удручающего и практичного.

Моя юбка и толстовка аккуратно развешаны на сушилке, не мной, а заботливым Амином. Как такому можно хамить?

Никак.

Особенно если он входит в комнату в белых трусах, контрастирующих по цвету со смуглой и словно отполированной кожей.

Ахренеть можно от счастья оказаться в постели с таким самцом.

Губы я жую задумчиво. Глазами лупаю, как безмозглое создание, зависнув взглядом на, с ума сойти каком, привлекательном торсе. Я бы дала ему шанс, не будь он Костровым. Не будь он бабником и наглецом.

– На следующих выходных возьму тебя с собой на дачу. У друга ДР, будет сабантуй для своих. Хотел сегодня тебя с ними познакомить, но ты мне всё обломала.

– Дерзай, и тогда друзья поднимут тебя на смех. С такими, как я не принято ходить на показушные мероприятия, туда берут длинноногих, с сиськами навыкат губастиков. У меня, как видишь, ничего этого нет, — стыдливо скрестив руки, прикрываю грудь и верчусь, демонстрируя свою непримечательную фигуру.

– На мероприятия принято ходить с девушками, которые нравятся, — смешно ему, даже не старается замаскировать своё веселье.

Как же это всё заманчиво. Гордость требует прислушаться, но это же банальный развод и ловля на живца.

Мои глаза бегают, пока я спешно придумываю оправдание теплу, разлившемуся в груди. Амин так умело лжёт, что не придраться. Как будто я и впрямь красавица писаная, но это же не так. И не надо захламлять мою здоровую самокритику пустыми комплиментами.

– Ох уж эта самоуверенность. Ладно, спасу твой имидж и просто откажусь, — задаюсь предположениями, что он мне ответит, но пролетаю во всем, как картонка над пожарным краном.

Амин ровно одним широким шагом и наклоном корпуса, сносит меня на кровать, придавливая собой и принудительно обвив мои ноги вокруг себя. Что остаётся, кроме как, закрепить на нём лодыжки, для удобства, конечно же.

Стиснув двумя ладонями мои щёки, мотает возбуждёнными зрачками по лицу, которое выражает муки и страдания. Уйти и вырваться я не могу. Да и не хочу вовсе. Дома меня ждёт злая Светка с мешком обличительных претензий. Глянет на натёртые поцелуями губы и всё поймёт. Там ещё парочка засосов над грудью, но их можно прикрыть, а блестящие восторгом глаза вряд ли.

Секунда проходит. За ней вторая. Третья. Воздух трещит и планомерно прогревается. Всё ровно так, как перед надвигающейся грозой. Не пойму, что происходит, но соединяясь, мы рождаем шаровые молнии, либо же внизу живота все искрит и подрагивает, да так что перед глазами носятся ослепительные вспышки.

– Бесишь, — трескуче выпихивает Амин. Накрывает мои губы, подозреваю с одной целью. Заставить меня замолчать и, надо сказать, у него отлично получается. Замолкаю не только я, но и мозг.

И..

Черт его дери, проклятый телефон. Как гром среди ясного неба и кубики льда за шиворот. Амин откашливается, Упёршись на одну кисть, тянется к тумбочке за вибрирующей коробкой.

Пожалуй, если снова попросит с ним поехать, я соглашусь и тут же вспоминаю про статью и Ваську Ирискину, осуждающе качающую головой. Снимки есть, компромат в наличие, но обнародовать эту информацию грызущая совесть не даст. Как же быть?

– Тема как вы меня заебали, — резким тоном выбивает Амин, запустив пятерню в волосы, — Какого хера надо было ввязываться в драку, — хмурится. Молчит. Вслушивается, чтобы под конец пальнуть жёстко, — Приеду и порву, сначала тебя, потом Ярика, а Барков, если узнает, нас всех в фарш замесит. Дебилы!

Лежу, как мышка, ощутив, что обстановочка накаляется.

= 22 =

Как отказать такому, как Амин, если он ведёт себя со мной как боженька. И я, никак не определюсь, кто он масик или тюбик. Если масик[1] то, положительней характеристики не придумаешь. А тюбик[2] он только маскируется под масика, но по итогу выжмет из тебя все соки.

Он довозит меня к дому и провожает до подъезда. На улице сыро, свежо и зябко, после дождя. На ветках деревьев повисли прозрачные капли, они сверкают словно бриллианты в свете луны. Холода я не чувствую, а ночной красоты не вижу. Закрыв глаза, самозабвенно целуясь и ни в какую, не желая выползать из-под спортивной куртки, которую для меня раскрыли и укутали, тесно прижав к себе.

Никогда так долго не целовалась. Стоя на улице, но про стоя – это громко сказано. Я влипла в Амина. Асфальта под собой не ощущаю, покачиваюсь, якобы готовлюсь к прыжку на батуте.

На мне худи Кострова, так как моя одежда осталась сушиться или в заложниках. В голове непроходимый бардак.

Сложно удержаться, если Амин во всём хорош. Обронил бы ради приличия сальную шуточку и позволил хоть немного испытать отвращения, но увы и ах. Обратного пути походу нет.

Мои руки повисли на его шее, а я стою на цыпочках, а он, забравшись под кофту, едва прикрывшую мой зад, его нетерпеливо греет. Подставляю губы и убеждаю себя, что вот, ещё немного и я сбегу. Амина ждут друзья, и получается, что я его задерживаю, но он первый начал, стоило мне брякнуть «пока».

– Вечером увидимся? – спрашивает, как только прекращает плавно, мягко и чуть ли не нежно, ласкаться рот в рот и языками.

Набираю полную грудь воздуха, но отдышаться могу, далеко не сразу. Целовальный марафон чуть затянулся, а я существо совсем не спортивное.

Амин дышит размеренно и ровно, но вглядывается пытливо, готовясь к очередному перлу из моих уст, но смотри выше, в голове моей неразбериха и через неё продраться не так-то просто, а потому

– А ты хочешь? – выдвигаю самое простейшее, и то, что лежит на поверхности.

– Если спрашиваю, значит хочу.

– Если хочешь, значит, увидимся, — копирую его фразочку, обленившись и не придумав свою. Считается ли это плагиатом. Думаю, нет.

– Аллилуйя! Она сказала: ДА! – Выплеснув бурную эмоцию голосом, Амин крепит эффект, подкинув обе руки вверх, типа свершилось невероятное. Холодок лезет по ногам и кусает меня за задницу, лишившуюся тепла крепких ладоней.

– Ты умеешь быть настойчивым, — осторожно вставляю, переминаясь на пятачке и проверяя, как обстоят дела с равновесием. Вроде неплохо, головокружение уступает пространство для лёгкой эйфории.