Sex под запретом

— Амин, нет…ты же так не выйдешь, — тарахчу надорвано.

Его телом можно хвастаться. И за такую фактуру каждый второй мачо продаст не только душу, но и всех своих любимых родственников.

— Сиськи прикрой, а то торчат вызывающе, — поворачивает ко мне лицо и смотрит как на…

Не буду это похабное слово озвучивать. Просто горько вздохну.

Дрожу от холода, всхлипываю и шмыгаю носом. Амин буравит меня глазами и делает что-то весьма неожиданное. Обняв за плечи, вытаскивает из ванны и накрывает полотенцем.

Он может быть очень ласковым и очень нежным, но длится это недолго.

Орловский с оглушительным матом вбивается в дверь. Амин прокручивает щеколду, придерживает ручку, натягивая её на себя, а потом резко распахивает.

Вопль у Лекса чумовой. Древесное полотно бьёт его чётко и сильно промеж рог, которые актуально выросли после наших "водных процедур".

Пялюсь в проём и наблюдаю, как он прикрывает лицо, оседая по стенке на пол.

К сожалению, я понимаю, чем мне аукнется выходка Кострова. Орловского мне не жалко. Мне жалко его разбитый, кровоточащий нос. Аж передергивает от зрелища, и я точно, на бои и драки не ходок.

— Что ж ты так неаккуратно, — цокает Амин, опустившись перед Лексом на корточки, — Говорил же не стой под стрелой — зашибу, — Глянув мельком на подбежавшую Кристину, обращается к ней с очаровательной и довольной ухмылкой, — Сходи, пожалуйста, и принеси мне спортивную сумку со сменкой из машины.

= 44 =

Орловский, держа у носа полотенце, с завёрнутой в него замороженной упаковкой куриных голеней, садится в машину Амина.

— Обживайся, Крис, вечером заберу тебя и покажу город, как и обещал, — улыбка на губах Кострова сногсшибательная, но вот он переводит взгляд ко мне, и его рот сжимается в упрямую линию.

Они чудесно смотрятся вместе. Мужественный Амин и, порхающая наращёнными ресничками, нежная лань.

Мне срочно нужен гусь-обнимусь, пойду-ка я домой и закажу на сайте, потому что чувствую себя совершенно лишней в их переглядках. Будет мне уроком, за доброту. Придётся ведь наблюдать, как у Кострова с Крис, завязывается бурный роман.

Парень, покоривший моё сердце с первого удара, идёт к водительской двери. В заднее стекло нас пасёт Орловский. Кристина обнимет меня за плечи, оказывая дружескую поддержку. Думая наверно, что я стою, как прибитая кирпичом, переживая за Лекса. Погода сегодня отвратительная, но под стать настроению. На этом, кажется, всё.

Куплю себе мягкого гуся, сто девяносто сантиметров в длину, и буду спать с ним в обнимку. Он меня точно выслушает и поймёт. Амином назову и надену сверху забытую худи.

— А почему ты с ними не поехала в больницу, — любопытничает Крис.

Мы поднимаемся по лестнице. Она уверено и бодро покачивает аппетитными бёдрами и переставляя длинные ноги. Я будто раненый щенок ползу, поджав хвост и придерживая на поясе спортивки. Шнурок где-то потерялся, и они, наспех надетые, пытаются упасть.

— Кровь не переношу, а от запаха падаю в обморок, — что-то ей в моём объяснении не заходит. Закусывает губу и, видимо, кого-то распирает о чём-то меня спросить.

— У вас с Амином что-то было? Я не про ванну, там, итак, всё понятно. Я про отношения. Вы встречались?

Не твоё дело!

Хочется мне рявкнуть, но озадачиваюсь другим. Она думает, что мы с Костровым трахнулись за десять минут, пятнадцать или двадцать. Я не засекала, сколько мы провели наедине.

— В смысле понятно про ванну. Дверь заклинило, кран сорвало. А это, — направляю палец на пестрящий бордово-голубой засос, — Это я неудачно к трубе с горячей водой прислонилась. С Амином у нас ничего, а у вас? — пикирую в свою очередь.

— А что у нас. Его мама живёт с моим дядей и…ну…мы с дядей неблизко общаемся, последний раз виделись четыре года назад, когда Славка родился, — легонечко подпихивает меня в спину.

Я, находясь в афиге, провтыкала целый лестничный пролёт. Застряв в дверном проёме, как бурёнка, которую пытаются выпихнуть с парашютом из самолёта.

— Пода…пода..жди, твой дядя Глеб Лебедев? — часто моргаю, надеясь, что мне послышалось и она даст опровержение.

По позвоночнику льётся неприятный холодок, а волоски на теле становятся в рядок и смирно. Орловский — террорист. Милая Кристина — шпион.

Как жить -то после этих знаний и доверять людям.

Пойду я выпишу себе центрифугу и распадусь в ней атомы. Вернусь через сто лет, когда некому будет помнить о моём существовании.

— Да, но я же говорю: мы не общаемся, а он хотел меня к своей любовнице в квартиру поселить. Мне неудобно его напрягать. Амин написал, мы номерами обменялись, а потом я уже в его ленте на твоё объявление наткнулась, — Кристина знает фокус, как сделать так, чтобы задёргались оба глаза.

Я, кажется натуральным образом расшевелила клан Сопрано или возмутила улей со шмелями. Не верю я в совпадения. НЕ ВЕРЮ! Крепись, Офелия, ничего такого не случилось. Просто держись от Кострова подальше, и ей нечего будет доносить.

— Почему не попросишь его с работой помочь? И обустроиться на новом месте? — вставляю осторожненько, чтобы не качнуть маятник и не выдать своих подозрений.

— У нас своя семья, у него своя. Он не обязан нам помогать, а я не хочу быть ему обязанной ещё больше, он итак…, — взяв интонацией верхнюю ноту, внезапно осекается, — Неважно. Ты капкейки любишь банановые? У меня Славка их обожает, каждый день просит, — воровато кружит глазами по сторонам, лишь бы не смотреть на меня прямо.

Вот так значит. Есть у нас секретик, и мы не хотим его раскрывать. Я же журналист, передо мной нельзя махать вкусной булочкой, а потом прятать её за спину и говорить, что ничего нет и мне почудилось.

— Люблю, только печь не умею, с меня продукты, — располагаю к себе Кристину, нащупав кое-что пока непонятное, для какой цели.

Под Амином всё равно подведена черта. После моих выкрутасов, он вообще ничего не захочет, кроме как отыграться за подбитое самолюбие. Ещё бы, душнила променяла парня премиум-класса на долбача. Это единственная энциклопедия, о прочтении которой я жалею и умываюсь солёными слезами, но этого никто не видит. Я же не плачу напоказ.

Кристина пишет список продуктов и пытается всучить мне деньги, но я не крохобор отжимать деньги у матери-одиночки. Богатый и всесильный дядя не даёт моим мыслям покоя, но это как-то надо раскрутить незаметно, чтобы не вляпаться по-крупному. Вдруг Кристина и правда ни в чём не замешана, а я разверну против неё воинственный лагерь. Хочется верить, что не все Лебедевы, такие Лебедевы.