Sex под запретом

— Лекс, — сохраняя дистанцию от шкворчащей посудины, зову его голосом, от которого все дружно должны напрячься.

— Тормози, Киска, я не собираюсь на тебя наезжать. Мне в первую очередь надо было башкой думать, а не членом. Остановимся на том, что ты меня использовала, - он остается расслабленным, зато меня скручивает по всем плоскостям.

От его киски, моя шерсть, вздергивается, как от удара током. Взять бы этого кошака за шкирку и выпнуть из квартиры под хвост, чтоб никогда меня так не называл. Я агрессирую на ровном месте, пылая ненавистью к себе.

—Заткнись, Лекс, - бурно интонирую.

— Господи! Лекс! Сделай так ещё, звучало намного лучше, — отбивает мою гневливую реплику, словно она не имеет веса. Или шарик от пинг понга и он делает подачу с подсечкой.

Сажусь на стул и зажимаю нос, разглядев позолоченные пельмешки на сковороде. Умалчиваю, что срок годности на них истёк три месяца назад. Руки не доходили выкинуть.

—Замолчи, Орловский, — вяло повторяю, сворачивая край клеёнки и подперев лоб, — Что вчера было?

— Ты выматерила Калинину в голосовом сообщении, потом посвятила Ирискиной оду. Назвала её ахеренной тёлочкой, а потом…кхм..порывалась дозвониться до Кострова и я отобрал телефон.

—Спасибо, — вполне искренне благодарю. Кто знает, чего я хотела поведать Амину, — Сколько я выпила?

—Почти две бутылки. Градус был небольшой, но тебя махом растащило. Не умеешь ты, Борзик, пить.

—А ты сколько?

—Я не пил.

—Да, ладно! — со смехом вглядываюсь в его, чисто не ангельское лицо.

— Прохладно, — Орловский выключает плиту, подкрадываясь ко мне подозрительно вглядываясь.

Он клеит меня глазами, соблазняет, я не знаю, как ещё это назвать, но про приемчик с раздеванием, когда парень начинает представлять тебя без одежды и уже видел, что под ней, поэтому трудности не испытывает.

Выставляю вперед ногу, дабы остановить его приближение, но он втыкается прессом в стопу, перехватывает лодыжку, задирая так, что мне приходится ухватиться за стул, чтобы не грохнуться с него.

—Полезешь целоваться, доломаю нос, - предупреждаю Лекса загодя.

Широкая грудь, упругий торс. Кубики у Орловского тоже имеются, но это всё, казалось бы, привлекательное, не привлекает. У Амина совсем другая энергетика. Она обжигающая и вкусная. Лекс на фоне Кострова, абсолютно пресный.

Он обхватывает ртом большой палец на моей ноге — я дрыгаюсь, будто кузнечик или лягушка, пойманная за заднюю лапку. Фут фетиш — это какое-то извращение. К такому я не расположена, даже из любопытства.

Таращусь на его взлохмаченную макушку, сломав губы в кривую линию.

— Борзик, что мне сделать, что сказать, чтобы ты перестала от меня шарахаться. Киса моя колючая, я же не только трахаться с тобой хочу, - гундосит, не прекращая слюнявить подъем стопы, косточку на лодыжке, плавно добираясь до колена.

На свой страх и риск, выпрямляю вторую ногу, толкая его в плечо.

— Во-первых, заканчивай меня обсасывать. Во-вторых, забудь то, что случилось, как сон, — для меня он кошмарный, а ощущения Лекса пусть останутся тайной, как и то, чем именно мы занимались, — Уходи, пожалуйста, — не обращаю внимания, как его перестегивает на эмоциях.

— К тебе сегодня девушка насчёт квартиры придёт. Зовут Кристина, рекомендации положительные, предоплату уже внесла.

— Как внесла? Во сколько придёт? — ошеломление сменяется праведным возмущением, — Капец, Лекс! Какого фига, ты лазил в моей переписке. Вдруг она мне не понравится и…, - у меня в глазах темнеет. Малодушно пожимаю плечами, устав бороться с ветряными мельницами. Всё идёт наперекосяк, как сглазил кто, лишая комфортных зон и мне негде спрятаться.

Верь не верь, но спокойствие мне уже даже не снится.

—Я думал тебе деньги срочно нужны, — Лекс отпускает мои ноги, присаживаясь между них на корточки, — Ну, извини, Борзик, я чё-то, правда, много на себя беру.

Охота брякнуть ему что-нибудь едкое, но меня опережает трель дверного звонка.

– Я открою, - благородно вступается Лекс.

– Сама открою, - буркаю и тащу усталое тело в коридор.

Моя попа, кажется, стала приёмником шокирующих приключений. За дверью стоит стройная девушка, потрясая шоколадным цветом своих волос и миндалевидных глаз, как у милейшего оленёнка Бемби. Дух захватывает от её женственной харизмы, за ней Костров.

КОСТРОВ!!!

Мой Амин, потерю которого, я оплакать как следует не успела из-за…

Полуголого Орловского пристроившегося ко мне сзади и обнимающего за талию.

= 41 =

Если вдруг когда-нибудь я застукаю своего будущего мужа или парня в компании полуголой девицы. И он скажет мне избитую фразу: это не то, что ты думаешь.

Я ему поверю и внимательно выслушаю, а уж потом начну разбираться, является ли его версия правдоподобной. Но стоит взглянуть на пикантную сцену глазами Амина, он не сходится со мной мнениями.

Окатывая пренебрежением, мотает головой.

Голая неправда наносит мощнейший удар по моему достоинству. Я же не шлюшка, но ощущаю себя именно так, вылавливая своё отражение в агатовой радужке, самых красивых на свете глаз.

Как на него не смотреть, когда каждая чёрточка притягивает. Колени дрожат. Сердце трепещет. И…

Орловский, блин, как людская липучка, приклеился и сопит мне в ухо.

— Кристина. Мы познакомились заочно, а теперь вот, — стоящая рядом с Костровым лань, суёт ко мне ладошку.

Машинально жму, размышляя вместе, они пришли, либо по отдельности. Столкнулись на лестничной клетке совершенно случайно.

Какими путями, тогда Кострова ко мне занесло?

— Лия и…

— Офелия, — перебивает и поправляет меня Амин.

Я так понимаю, Лия была им запатентована, и у меня только что отобрали лицензию на право пользования. Придётся становиться Борзиком. Филя себя изжил. Филей меня звали во времена бесполого существования, а теперь я женщина и ею сделал меня Амин.

— Я в ленте у Амина увидела твоё объявление, так обрадовалась и попросила его прям с вокзала, ехать смотреть, мало ли перехватят, — ошарашивает меня лань вот так, без подготовки.

Костров разместил у себя мой пост с объявлением. Они приехали вместе. Амин встретил её на вокзале.

Прекрасно.

Какие отношения их связывают, мне должно быть пофиг, но меня ревностью, как той наждачной бумагой обчёсывает изнутри и отправляет в нокаут.

— Кристина, простите, ничего не получится, — меня посадят за убийство Лекса, а квартиру опечатают жёлтой лентой, как место преступления.