Сгори дотла, моя звезда!
Шрифт:
Она мило улыбнулась. Такой сценарий ее вполне устраивал…
Глава 9
Алена спала в позе эмбриона – на боку, ноги согнуты, колени подтянуты к подбородку. Одной рукой она подпирала щеку, другой накрывала лицо, как будто защищаясь от жизненных невзгод. Так спят чувствительные женщины, нуждающиеся в крепком и, главное, постоянном мужском плече. Артем с сожалением посмотрел на нее. Увы, он не сможет составить ей пару на будущее. Это была всего лишь сиюминутная прихоть – затащить ее в постель…
За окнами уже светало, но Алена
Прутья клетки, в которой он удерживал свое «животное», оказались бессильными перед собственным эгоизмом. Эта бессердечная тварь снова влезла в сознание и владела им, пока не насытилась и не устала. Сейчас «животное» спало, не подавая признаков жизни, Артема же, свободного от его тирании, грызла совесть. Это же дикость… нет, это подлость, совратить девушку в угоду своим амбициям. Ну, понравился Алене Крякин, ну и свел бы их вместе. Он холостой, она отчаялась найти мужчину своей судьбы, ну и срослись бы два одиночества. Так нет, поддался соблазну возвысить свое «я», а заодно утолить свою похоть.
Но что случилось, то случилось. Как говорил Федор Карамазов, скверну ругают все, но все же в ней живут. Увы, но это удел простого смертного, желающего, но не способного убить в себе животное… Можно принять эту мысль как данность, но нельзя мириться с существованием первобытных инстинктов, сдаваться им на милость… Артем борется с ними, будет давить их в себе и дальше. Но вчерашний день обратно не вернешь и с Аленой на сухой деловой ноте уже не расстанешься. Вчера он ужинал с ней в ресторане, затем они отправились к ней домой, она доверилась ему, а он удрал от нее, как трус и предатель. Скоро она проснется, возможно, заплачет от унижения и чувства «никомуненужности»… Стыдно, очень стыдно…
Город просыпался медленно. Дороги пустые, только мелькают оранжевые огоньки поливочных машин. Утро субботнего дня, но вряд ли люди будут спать допоздна. У кого-то внеурочная работа, кто-то поведет детей в школу – ведь сегодня первое сентября, День знаний. Большинство московских школ переведено на пятидневную неделю, но вряд ли торжественные линейки перенесут на понедельник.
Артем ехал домой, но мысль о школьных линейках заставила его изменить курс. Не стоит откладывать на понедельник то, что можно сделать в субботу. Адрес Константина Самойлова у него на руках, сон сгрызла совесть, дороги свободные, машина на ходу…
МКАД. Егорьевское шоссе, поворот на Электроугли, окраина города, частный сектор, ветхий бревенчатый домик под раскидистым вековым дубом.
Артему пришлось помучиться, прежде чем на его зов из избы вышла старушка. Иссушенное морщинистое лицо, выцветший от времени, местами прохудившийся платок, зеленая латаная-перелатаная кофта до колен, калоши на босу ногу. В руках у нее был посох, на который она опиралась всем своим весом. Ходила старушка еле-еле – Артему пришлось самому идти к ней.
Она плохо слышала и, когда он открывал рот, прикладывала ладошку к уху, шамкая беззубым ртом.
– Костя вам нужен? – не сразу, но все же поняла она.
– Да, Костя!
Самойлов!– А других здесь и нет… И его тоже нет.
– А где он?
– Работает где-то… Давно уже нет…
– Где работает?
– А там! – Старушка неопределенно махнула рукой в сторону шоссе.
– Где там?..
– Не знаю, дома строит, живет где-то. Давно уже не было…
– А когда будет?
– Один только бог ведает…
– Я так понимаю, вы его бабушка!
– Бабушка, бабушка…
– А мать его где?
– Нету матери. И отца нету. Одни мы с ним… Забыл он меня… А может, и сгинул где…
Старушка коснулась глаз пальцами одной руки, смахнула с них слезу, но, не удержавшись, расплакалась.
– Я пенсию получаю, – всхлипнув, сказала она. – Я в войну на санитарном поезде была, пенсия хорошая. Он раньше брал, а сейчас нет его… Может, и правда сгинул…
Она снова расплакалась, и Артему пришлось приобнять ее, чтобы успокоить.
– Сынок, ты бы мне хлебца купил, а! – взывающе посмотрела на него женщина. – А то ноги болят, ходить не могу…
Артем отправился в центр города, купил дешевый мобильник, оформив на свое имя, активировал его, вбил в книгу памяти номера своих телефонов. В магазине он взял хлеба, молока, тушенки, колбасы, конфет – всего набралось два полных пакета. Словом, порадовал старушку. И отдал ей телефон с наставлением, чтобы Костя немедленно позвонил ему, как только появится.
– Или вы мне позвоните, если узнаете о нем что.
Женщина послушно кивала, но все же Артем уезжал, не уверенный в ее надежности. И про него забыть может, и телефон затерять…
Домой он вернулся в одиннадцатом часу и с порога уловил незатейливый, но чертовски аппетитный запах яичницы. Крякин стоял на кухне у плиты, помешивал в сковороде. Он был в пижаме, но волосы уже уложены в фирменную прическу.
Артем уже знал, чем он вчера «взял» Алену – нет, вовсе не мужской красотой и даже не «забавностью», о которой она же и говорила. Она увидела в нем симпатичного толстячка, добродушного и, что самое важное, надежного. Женская интуиция подсказала ей, что Крякин не сбежал бы от нее как предатель.
Но ведь Раису Григорьевну надежность Крякина волновала меньше всего. Не могло ее подсознание строить планы на совместное с ним будущее, но тем не менее он и опомниться не успел, как оказался в ее постели.
– Привет, человек-загадка, – с досадной насмешкой посмотрел на него Артем.
Глупо было винить его в том, что из-за него пришлось влезть в постель к Алене. И все же упрек в его словах присутствовал. Но, похоже, Крякин этого не заметил.
– Какая загадка? Обычная шестиглазая яичница… Я как знал, что ты приедешь… Мой руки, завтракать будем.
– Тебе не интересно, где я был?
– Я тебе не жена, чтобы выспрашивать. И даже не любовница…
– И не мечтай… Я у Алены ночевал.
– С чем тебя и поздравляю.
– Влюбилась в меня… – начал было, но осекся Артем.
Почувствовал, как шелохнулось в нем «животное», как лизнуло языком подкорку сознания, отчего возникло желание хвастаться, превозносить себя и свою молодецкую мощь.
– А ты? – доставая из шкафа тарелки, равнодушно спросил Крякин.
– А я за Самойловым ездил.