Шагай вперед, мой караван...

Фильм, как водится, был полон спецэффектов. Динамики гремели на полную мощность, сотрясая потолок, стены и барабанные перепонки. Но это не мешало парочкам чувствовать себя комфортно и уютно в объятиях друг друга. Инга покосилась на Гарри.

– Ты все понимаешь?
– спросила она. Голос ее, разумеется, полностью потонул в залпах перестрелки.

– Что ты сказала?
– он приблизился к ней.

– Я говорю, все понимаешь? Переводить не надо?
– касаясь губами его уха, повторила она.

– К сожалению, практически ничего не понимаю, - признался он.- Но переводить бесполезно. Все равно ничего не услышу. И другим мешать будем.

– Как знаешь.

Он остался в той же позе - голова к голове, рука на ее плече. А несколько минут спустя они уже ничем не отличались от остальных пар, забывавших хоть время от времени смотреть на экран.

Родители не ложились спать в ожидании Инги. Они всегда очень беспокоились, когда она задерживалась.

– А у нас новость, - сказал Левон.
– Будет прибавление семейства.

– Как!?!
– вскричала Лана.
– Пегги в положении? Это тебе Давид сказал?

– Нет. Сосед на улице.

– Почему я узнаю об этом последняя?
– Она внимательно посмотрела на мужа: - Что-то я не вижу радости на твоем лице.

– Гораздо хуже то, что я не увидел ее на лице нашего сына, когда он сообщал мне эту новость.

– Ты знаешь, я давно заметила, что у них не все ладно.

Левон лишь выразительно вздохнул.

Вернулась, наконец, Инга. В приподнятом настроении. Заметив озабоченность на лицах родителей, спросила:

– Что-нибудь случилось?

– Только то, что ты скоро станешь тётей, - ответила Лана.

– Как это?

– Пегги ждет ребенка.

– Ух ты! Здорово! Кстати, я давно ее не видела. И что, у нее уже круглый животик?
– Инга выпятила живот, окантовав его сомкнутыми кольцом руками, и при этом почему-то еще и надула щеки.

– Да нет, пока ничего не заметно, - ответила Лана.

– Мне вас жалко.
– Инга изобразила на лице скорбное сочувствие.
– Вы еще такие молодые, а будете теперь называться дедушкой и бабушкой. Наверное, это грустно.

– Какая же ты у нас еще глупенькая, - невесело улыбнулась Лана.

Глава 33

Нерецкий-таки продал газету человеку, далекому от журналистики и имевшему несколько различных бизнесов. Поэтому его кабинет теперь в основном пустовал. А всеми делами, связанными с подбором материалов и выпуском газеты стала заправлять некая Рита Шок, сменившая уволившуюся Софу.

Это была дама средних лет, неплохая журналистка, знавшая себе цену. Она и раньше появлялась в редакции, как один из пишущих авторов “Авангарда”. Вела себя по-свойски - всем “тыкала”, шутила, рассказывала байки и старые анекдоты. Но стоило ей стать главным редактором, и ее будто подменили. Появился менторский тон, грубые окрики и одергивания не привыкших к подобному обращению сотрудников. Если до сих пор редакция жила и функционировала как одна семья, то теперь каждый замкнулся в себе, затаился, подыскивая, куда бы переметнуться. Даже шумная и словоохотливая Сильва попритихла, стараясь пореже высовывать нос из своего кабинета.

В последние же две недели мадам Шок развернула прямо-таки кипучую деятельность по перетасовке кадров. События разыгрывались, как по сценарию. В редакции появлялся какой-нибудь новый человек и надолго исчезал за плотно закрытой дверью ее офиса. А потом она вызывала к себе одного из сотрудников и устраивала ему разнос. Если сотрудник это мирно сносил, разнос повторялся. И так - до тех пор, пока доведенный до крайности объект ее нападок не подавал заявление об уходе. На освободившемся месте тут же оказывался один из недавних визитеров мадам Шок.

В тот день Лана забежала к Сильве отдать очередную рекламу “Оазиса”. Сильва схватила ее за руку, насильно усадив в кресло, и свистящим шепотом затараторила:

– Как тебе нравится эта мымра? Всех к рукам прибрала. Всеми командует. На всех покрикивает. Софочка оказалась самая дальновидная. Вовремя обрубила концы и отчалила. Куда бы и нам податься, а? Тебе хорошо. У вас хоть своя газета есть.

– Наша газета как не приносила прибыли, так и не приносит.

– Слушай, мать, ты же у нас еще и художник! Не пробовала иллюстрацией заняться?

– Пробую.Достала несколько графических программ и осваиваю их на компьютере по самоучителю.

– Ну ты молодец! Не даром я всем говорю, что ты у нас гений. Одна я, как пень, тут торчу.

– Не прибедняйся. Во-первых, мы вместе тут торчим. А во-вторых, ты у нас тоже гений. Гений рекламы.А двух гениев на одну газету многовато. Не находишь? Так что посмотрим, кто из нас продержится дольше.

В кабинет заглянула корректорша Рая:

– Светлана Андреевна, к вам там пришли.

– Кто?

– Этот...- Смешно напыжившись и нахмурив брови, она изобразила неизвестного гостя.

– А-а, мой колдун, - догадалась Лана и поднялась.
– Ну что ж, коллега по гениальности, с тобой мы обо всем договорились - начинаем марафон на выживание.

Гость прохаживался в коридоре перед дверью ее офиса, преисполненный чувства собственной значимости. Впрочем, довольно быстро начинало угадываться, что это всего лишь маска, стремление создать имидж таинственной и всесильной личности, которую он сам же при первом знакомстве охарактеризовал одним словом “колдун”.

– Мир вам, Светлана, - приветствовал он свою новую знакомую, картинно склоняясь к ее ручке.

От щекочущего прикосновения жестких усов ее передернуло.

– И вам того же, - заставила себя улыбнуться Лана.
– Простите, ради Бога, я запамятовала ваше имя.

– Аркадий, - с готовностью подсказал он.

Обе корректорши, видя что они не заходят внутрь, проявили деликатность и вышли сами.

– Пойдем выпьем кофейку. Можем захватить и вам с гостем по чашечке.

– Спасибо, Раечка. Вы меня очень обяжете... Заходите, Аркадий. Присаживайтесь.

Пауза затянулась на несколько минут. Он снова словно бы изучал ее, довольно, кстати сказать, бесцеремонно. Потом проговорил с придыханием:

– Вот что я скажу вам, Светлана. Я ведь в общем-то человек не добрый. В моем окружении все знают, что меня лучше не трогать, не обижать. Поскольку если я чего пожелаю своему обидчику, обязательно сбудется. А вот к вам у меня самые добрые чувства, и мне хочется делать для вас что-то хорошее.
– Подметив, как она ощетинилась, он поспешил добавить: - Только не расценивайте мои слова как ухаживание. Я прекрасно чувствую, с кем стоит заигрывать, а с кем нет. Вы вызываете во мне положительные эмоции как личность.