Шагай!
Шрифт:
Она сдвинулась с места и осторожно обогнула Брента. Нужно улыбаться. Ничего же ужасного еще не произошло, и если вовремя удрать, то и не произойдёт. Вообще ничего не произойдет. Никаких неловких ситуаций, объяснений, обвинений. Эмма растянула губы в привычной профессиональной улыбке и заложила руки за спину.
— Лучше пойдём танцевать! — преувеличенно весело позвала она, рванув в сторону музыки.
В тот же момент Брент развернулся. Тёплая ладонь мгновенно легла на запястье Эммы и сомкнула пальцы.
— Не так быстро, — проговорил он, потянув её назад.
Даже неожиданно. Она сделала два неловких шага и тут же оказалась схвачена за локти.
— Не так быстро, — повторил Брент.
Несколько секунд они просто стояли. Молча. Брент удерживал Эмму за руки, будто ей всё еще грозило падение. Блики от костров падали на заросшее лицо, выделяя впалые щеки и сломанный когда-то нос. Полноватые губы сжались в решительную линию. Эмма тихо и медленно вдохнула. Самое время снова попытаться выкрутиться и уйти. Но уходить больше не хотелось.
Одна рука Брента соскользнула с локтя Эммы и осторожно легла на её талию, тепло ладони прожгло ткань водолазки. Вторая рука поднялась вверх, пальцы невесомо погладили щёку.
— Ты такая красивая, — пробормотал Брент.
И в следующий момент его губы накрыли губы Эммы. Мягко, ненастойчиво… Оцепенение схлынуло, Эмма подалась вперед, одну ладонь положила на сильное плечо, а пальцами другой прочесала затылок, тем самым притягивая светлую голову ближе к себе.
Сердце билось где-то в горле. Однако вместе с этим Эмма почувствовала, как напряжение последних дней стало медленно отступать.
Он целовал её нежно, растягивая момент. Ощущение, в которое можно провалиться с головой, остаться в нём, запомнить навсегда. Примерно через полминуты Брент медленно отстранился. Совершенно не вовремя. Эмма нехотя открыла глаза. Скользнула рукой с затылка к щетинистой скуле, оцарапала подушечку большого пальца. Брент упал лицом в её ладонь.
— Ты что-то хотел сказать, — прошептала Эмма.
Не то чтобы ей захотелось знать. Но, возможно, подружки и детей у него всё-таки нет…
Брент качнулся вперед и ткнулся своим лбом в лоб Эммы.
— Ты не сделала мне венок, — так же шёпотом ответил он.
И это всё? Венок? Дурацкий венок? Эмма закатила глаза, подняла руки, и осторожно стащила хлипкое изделие со своей головы. Пригнулась, чтобы не задеть цветы, и опустила венок на русую голову Брента. Несколько травинок всё-таки вывалилось и упало на мужские плечи.
— Счастлив? — спросила Эмма
Он ответил не сразу. Снова подался к Эмме и мягко зажал её нижнюю губу своими губами.
— Безумно, — пробормотал он.
— А ты не подарил мне куст.
— А ты ждала?
На самом деле Эмма успела про него забыть. Но сейчас вопрос стал принципиальным.
— Все девушки ждут куст, — важно заявила она.
— Ну прости, — Брент потёрся своим носом о её. — Я исправлюсь, — его руки сжались на талии Эммы плотным кольцом. — Пожалуйста, скажи, что ты живешь не где-нибудь в Корнуолле, и мне не придётся ехать из Лондона триста миль, чтобы подарить тебе куст.
— Я живу с мамой в Луишеме.
Брент воздел взгляд к небу.
— Слава богу! Это значит, что мы сможем отпраздновать конец похода в каком-нибудь пабе?
Он сказал то, что Эмма тайно боялась не услышать. Она не связывалась с туристами. Такие отношения — однодневки... Но, кажется, Брент Рейнер собирается это опровергнуть.
— Отпразднуем, — пробормотала Эмма, притягивая Брента к себе и захватывая его
губы своими.ГЛАВА 10
1 мая.
Кемпинг у подножия горы Бен-Невис.
Рассвет развеял темноту, установившуюся на поляне всего за час до его наступления. От затушенных костров еще поднимались тонкие струйки дыма. Брент сидел возле своей палатки, опираясь спиной о ствол дерева, и потягивал из термоса еще тёплый кофе.
Лагерь спал. Казалось, что этого не случится никогда. Гуляния так захватили людей, что шум и гам не смолкали до четырёх утра: костры и факелы коптили небо, музыканты сдались примерно в час ночи, и на их смену пришли вайфай и портативные колонки с всё той же кельтской музыкой. Чтобы не нарушать дух праздника, конечно же.
Брент отпустил Эмму от себя тогда же. Они единственные не прониклись Белтейном настолько, чтобы не спать всю ночь. Впереди маячил подъём на Бен-Невис, несколько часов вверх, несколько часов вниз, поэтому было принято здравое решение пойти спать. Целоваться, скрываясь за деревьями, как подростки, конечно замечательно. Но рациональная часть мозга, которую гормоны не выключили окончательно, требовала отдыха.
У Эммы нашлись две пары берушей. Они не подавили звуки полностью, но немного притупили, поэтому ночь прошла как в тумане. Сквозь дрёму прорывалась чёртова волынка, она была будто частью какого-то фантасмагоричного сна. Брент так и не выспался. Это был последний в его жизни поход, однозначно. Первый и последний. Если в будущем какой-то демон дёрнет его пройтись еще в какие-то горы, он обязательно забронирует все возможные гостиницы на пути следования.
Ветер пронёсся по тихой поляне, всколыхнув разноцветные ленты, намотанные на майский шест. Они поднялись в воздухе, тихо зашелестели, и снова опустились на необтёсанный деревянный столб. Брент пригубил кофе и зажмурился. Глухо стукнулся затылком о ствол дуба, под которым сидел. Резь в глазах и висках давала знать о плохой ночи. Интересно, уснула ли Эмма? Или так же не находила себе места в своей маленькой палатке?
Брент так и не сказал ей главного. Не смог, отступил в последний момент. Если бы она оставалась на расстоянии вытянутой руки, то он смог бы заговорить на скользкую тему. Но она не осталась. А говорить о чём либо, когда предмет романтических чувств попадает прямо в руки, крайне затруднительно. Бренту просто не хватило силы воли.
Он открыл глаза и посмотрел в небо. Облачное. Такое же, как и перспективы. Конечно, можно всё пустить на самотёк, и если повезет и правда не вскроется, то месяца через три за чашкой чая как бы мельком сказать: «Я хочу познакомить тебя с мамой. С братом знакомить не буду, ты и так с ним знакома». И возможно (чисто теоретически) такая стратегия себя оправдает. Но это вряд ли.
Еще один порыв ветра, на этот раз более сильный, заиграл лентами. Брент перестал считать облака и перевел взгляд туда, откуда раздавался шелест. На противоположном конце поляны рос огромный терновник, однако его зелени практически не было видно за тучей цветных лоскутов, повязанных на ветки. Брент не заметил этот тёрн вчера. Что за очередная кельтская блажь?
Он опустил термос на траву, привстал, вытянул смартфон из заднего кармана джинсов. Пробежал пальцами по экрану. Сеть довольно быстро сообщила всё, что знает насчёт «блажи». Тёрн украсили не просто так, а из корыстных побуждений: каждая лента в этом ярком облаке равнялась чьему-то желанию. Неплохая идея.