Шагай!

Французы стояли, обнявшись, и смотрели в даль. Ветер заставлял Леа теснее прижиматься к Флорану, от чего тот был только рад. Американские дети корчили рожицы, делая селфи и фотографируя друг друга. Вот и вся группа. Она изначально была с минимальным количеством туристов, а к концу похода и вовсе потеряла какую-то значимость. И смысл в наличии гида.

Брент совершавший краткий обход вершины, закончил его возле Эммы. Остановился рядом, спрятал руки в карманы синей куртки и, так же как сама Эмма, осмотрел собравшихся профессиональным взглядом надзирателя.

— Ты рада? — спросил он, совсем немного склонившись к её уху.

Эмма не повернулась. Продолжила следить за людьми: чужая группа уже собралась уходить, их инструктор поднял руку и демонстративно постучал пальцем по экрану часов.

— Чему?

Брент пожал плечами.

— Конец похода. Ура.

— Еще не конец, — она скосила взгляд на мужчину. — Три часа спускаться, семь часов ехать. Конец похода будет только поздно вечером.

— Зануда, — хмыкнул Брент.

— Я профессионал, мистер Рейнер, — деловито провозгласила Эмма и легко толкнула его плечом.

Во время восхождения он почти не проявлял свою симпатию. Шёл рядом или позади, общался со всеми в равной степени, и только иногда посылал Эмме понимающие улыбки. И за это Эмма была благодарна. Никто не видел их вместе, и меньше всего хотелось в последние часы похода выставить свою личную жизнь на обозрение всей группе.

Чужие туристы стали нехотя, по одному отступать к тропе, чтобы спускаться.

— Что будем делать после? — снова заговорил Брент.

Эмма мечтательно закатила глаза.

— Пенная ванна подойдёт. А потом спать, — вздохнула она. — Сутки, или двое.

Опрометчивая фраза. И Эмма поняла это, как только закрыла рот. Брент не ответил. Она почувствовала, как по щеке пополз любопытный взгляд, и только сейчас резко повернулась к мужчине лицом.

— Я не имела ввиду… — пробормотала она, увидев смех в серых глазах. Её щеки мгновенно покраснели.

— Я понял, — Брент быстро облизал нижнюю губу (уже ужасно обветренную из-за погоды). — А после того как поспим?

— А у тебя есть предложения?

— Пока нет, но я могу набросать несколько идей.

— Вот тогда и поговорим.

Последний чужой турист начал спуск с вершины. Со своего места Эмма видела, как группа цепочкой стала отдаляться. Кто-то оборачивался, чтобы последний раз сфотографировать вид, кто-то стремительно шёл вперед, устав от всего происходящего. Теперь на вершине остались только все свои. Французы, не разъединяя объятий, также проследили за уходом чужаков, и снова отвернулись к бескрайним просторам. Удивительная пара. Сколько терпения должно быть в запасе Фло, и как сильно нужно любить капризную Леа, чтобы выносить её инфантилизм. И тем не менее эта пара оказалась намного крепче, чем брак Марлоу. Хотя возможно у них всё еще впереди.

Эмма перестала изучать французов и перевела равнодушный взгляд на американцев. Они закончили фотографироваться. Колин убрал свой мобильник в карман джинсов, зачем-то расстегнул куртку. Ветер тут же подхватил её полы и разбросал в стороны. Мальчишка нервно сомкнул концы молнии заново, но застёгивать не стал. Запустил руку во внутренний карман и выдернул изнутри что-то небольшое и квадратное.

Дженнифер стояла напротив и с непониманием наблюдала за бойфрендом.

— Что он делает? — прозвучал голос Брента.

Эмме и самой стало интересно. В голову закралось маленькое предположение. Один раз она уже наблюдала здесь что-то подобное. Парочка влюблённых из чужой группы так же стояла на снегу, девушка отфыркивалась от волос, парень ковырялся в карманах, пока не достал оттуда коробку из ювелирного магазина… Кит в тот раз заржал, спрятал лицо на плече Эммы и тихо обозвал парня придурком.

Но Бренту она отвечать не стала. Сейчас сам увидит.

Колин как-то странно посмотрел по сторонам, будто собираясь с силами, и начал медленно опускаться перед Джен на колено. Девчонка пискнула и закрыла рот ладонью. Эмма улыбнулась.

— Дженнифер Саманта Фирс, — хрипло заговорил парень, поднимая вверх вынутую из кармана коробочку, и на ходу открывая крышку. — Ты же знаешь, как сильно я тебя люблю, правда? Выходи за меня замуж, мне надоело спрашивать разрешения у твоего папы каждый раз, когда я хочу тебя куда-нибудь увезти!

— О… Мой… Бог, — пробормотал Брент.

Эмма тихо хмыкнула. По крайней мере, не обозвал мальчишку идиотом.

Громкий возглас унёсся в синее небо.

— Да-а-а! — завизжала Дженни.

Она начала быстро топать ногами на одном месте, всё еще зажимая рот ладонями. Колин подскочил с колена, схватил девушку в охапку и приподнял над землёй.

Трогательный, умилительный момент…

Второе предложение руки и сердца на вершине Бен-Невис, которое Эмме приходилось наблюдать. Неожиданное. Возможно из-за возраста жениха и невесты, из-за их наивности и глупости, оба выглядели ужасно милыми в этот момент. Мог ли кто-то предположить, что Колин все эти дни вынашивал такой план? В его-то возрасте? Конечно, нет.

Мальчишка закрутил Джен в объятиях, Флоран засунул два пальца в рот и торжественно свистнул, Леа начала аплодировать. Эмма взяла ошарашенного Брента под локоть и потянула в сторону.

— Давай отойдем, — проговорила она. — Пусть побудут вдвоём, насколько это возможно.

Брент поддался, позволяя себя увести. Они обошли каменную хижину, Эмма присела на корточки, собираясь сесть прямо на выступающие из снега камни, но Брент остановил её. Сам сел на холодную скалу, взял Эмму за руку и потянул на себя. Она качнулась назад и приземлилась на его колени.

— Что ты делаешь? — шикнула она.

Брент пошевелился, принимая более удобную позу, и привалился спиной к стене постройки.

— Сижу с тобой на коленях. Нельзя?

То есть всё время подъема он вёл себя отстранённо, а сейчас вдруг решил испортить игру? Эмма покрутила головой, пытаясь определить, насколько хорошо их двоих видно остальным: домишко хорошо скрывал от любопытных глаз.

— Ладно, — нехотя признала Эмма. — Можно, только не долго.

Соскакивать на камень не хотелось. Сидение на мужских коленях — отдельный вид удовольствия. Со временем оно воспринимается, как должное. Однако после долгого одиночества, в самом начале новых отношений, мужские колени дают чувство новизны и принадлежности одному человеку.