Шахматы. Чёрная королева

Похороны прошли шумно, помпезно. Вадим всем занимался. Играл оркестр, говорили много громких слов, поминальный стол был накрыт в лучшем ресторане города на сто персон. Лишь немногие подошли к Вадиму и принесли свои соболезнования лично. И только в этот день, стоя совсем рядом, Марта вдруг поняла, как же дорог Вадиму был этот жесткий человек, как он был ему нужен, как тяжело было тому изо дня в день делать вид, что разладом с отцом он не обеспокоен. Ему было больно. Он впервые остался один. Крепко сжимал ладонь Марты в своей, строгой военной выправкой встречая улыбки и скорбные гримасы. А еще Марта узнала, что Вадим вовсе не отрекся от того круга общения, к которому привык. Прежде этого не обсуждали, и вроде как все было ясно, но именно сейчас Марта открыла своего мужчину с другой стороны, отметила свежим взглядом.

Крепкий и надежный как скала, он легко перевоплощался, становился мягким и уступчивым. С вежливым наклоном головы выслушивал говорящего и выглядел крайне обеспокоенным вставшими в процессе беседы темами. Он умел быть разным. Он умел во всем извлечь для себя выгоду. Но, что особенно остро бросилось в глаза, что запомнилось и не давало спать по ночам еще очень и очень долго, так это осознание того, что Вадим не спешит выставить Марту вперед, представляя как будущую жену, как спутницу по жизни. Уже потом, гораздо позже она разглядела истинные причины такого поведения, а тогда это показалось демонстрацией какого-то весьма шаткого положения. Марта чувствовала себя незаслуженно униженной и будто недостойной. Она затаила обиду, которая и сыграла с ней злую шутку немного позже.

Глава 28

С того дня жизнь действительно изменилась… не в лучшую сторону. И изменился в первую очередь Вадим. Он стал замкнутым и молчаливым. С утра и до глубокой ночи пропадал на службе, зависал в запущенной смертью родителя бюрократической машине. Домой являлся едва живой и все, чего хотел, так это закрыть глаза и уснуть, крепко прижавшись к Марте всем телом. По-человечески она готова была его понять. Не принимала его решения выгородить ее из собственной жизни, из собственных проблем. Ей казалось, что выгородить, на самом же деле, хотел оградить, защитить, не дать утонуть вместе с ним. А, спустя месяц мытарств, он просто выдохся.

Проснулась Марта от странного чувства. Будто чего-то не успела, будто что-то упустила. Половина постели была, как всегда, пуста — Вадим давно перестал будить ее для завтрака. Сигарета и чашка кофе — то, чем баловал себя по утрам. Но в этом утре было что-то особенное. Наверно, какая-то угнетающая тишина. Набросив на плечи халат, из спальни вышла, а в кухне застала Вадима. Он так и сидел за столом с чашкой остывшего кофе. На службу не ушел, а ведь часы показывали десять утра.

— Привет. — Растерялась она и на какое-то время замешкалась в дверях.

— Привет.

— Все в порядке?

Вадим глянул исподлобья, но, понимая, что тяжелый взгляд предназначен не для Марты, глаза опустил. Глубоко затянулся сигаретой.

— Конечно. — Согласно кивнул, но в каждом движении, в каждом жесте улавливалось напряжение.

— Раньше ты не курил… — За плечи его приобняла, но почувствовала, что Вадиму это прикосновение было будто в тягость и тут же распрямилась, оставляя на широких плечах лишь подрагивающие ладони.

— Курил. Только реже. Ты не замечала. — Ответил он лениво и затянулся еще раз.

— Ты не идешь на службу? — Опомнилась Марта и подошла к окну, чтобы его открыть, выгнать из помещения плотный сигаретный дым. — А я проснулась и все понять не могу, чего же мне не хватает. — Улыбнулась, пытаясь неприятную ситуацию сгладить. Вадим же глянул заинтересованно, но интерес этот, он был будто наигранным. — Уходя, ты хлопаешь дверью, и именно от этого звука я просыпаюсь. Сегодня как раз не услышала и будто все по-другому. Ты отпуск взял? — Спросила будто мимолетно, тут же принялась осматривать содержимое холодильника. Видела, что настойчивый взгляд Вадима только раздражает. Сейчас была готова уступить.

— Уволился. — Послышался его глухой голос и изображать бурную деятельность Марта прекратила. Посмотрела внимательно, на что Вадим пакостно улыбнулся. — Или, если тебе так удобнее, меня попросили. — Проговорил язвительно, но, казалось, и сам этому тону не рад, оттого Марта и сдержала порыв ответить что-то в той же манере. — Прости. — Добавил тут же и головой закачал. — Прости! — Растер лицо ладонями и на спинку стула откинулся. — Все давно к этому шло, я просто не хотел, чтобы ты волновалась, вот и не говорил.

— Ты знал?

— Я знал и все остальные знали. Только удобного момента ждали. Может, помнишь, я говорил тебе, что отец прикрывал меня в некоторых вопросах, а сейчас его не стало и большинству тех, кого с его связями и поддержкой я мог держать за одно место, теперь стало совершенно неинтересно. — Принялся путанно объяснять, а потом резко взгляд на Марту перевел. — Тебе лучше какое-то время пожить в своей квартире. — Проговорил жестко и взглядом не позволил возразить. — У меня сейчас проблемы, я бы не хотел, чтобы они коснулись тебя.

— Ты… Я… Кажется, не так давно все чаще звучало «мы». Что изменилось теперь?

— Все! — Последовал жесткий безапелляционный ответ. — Речь даже не в деньгах, не в положении. Я просто не могу предоставить тебе той безопасности, в которой ты нуждаешься.

— Может, поделишься подробностями, а то я как-то не вникла в суть проблемы. — Закрывая подход к любым уступкам, оскалилась Марта. Его слова приняла как вызов и не собралась этого скрывать.

— Проблема в том, детка, что вчерашний мент уже завтра может оказаться вне закона и меры за этим статусом последуют незамедлительные. Я понятно объясняю?! — Ладонью по столу прихлопнул, а Марта хоть и подскочила, но постаралась лицо сдержать.

— Почему ты на меня кричишь?

— Да потому что с первого раза не доходит! Я сказал, что уедешь, значит, собрала вещи и вперед! Не понимаешь сути? Так, у меня просто нет времени тебе эту суть объяснять! Ты! Должна! Уехать! Точка! — Взорвался криком, с места подскочил, на ходу стул, на котором сидел, переворачивая, но тут же запал исчез, а запас нездоровой злости иссяк и Вадим смягчился.

Смягчился, но навести мосты и не пытался. Сейчас, в этот самый момент они вдруг стали не вместе.

— Не навсегда. На время. — Пояснил тише и мягче. Только на Марту не смотрел, к окну отвернулся. — До того момента, как все более или менее прояснится. Месяц, может, два. Потом будет видно. Я поставлю человека, за тобой присмотрят, не волнуйся.

— А разве я сейчас об этом?

— Я об этом! — Весомо обозначил. — Потому что тебе думать некогда. Ты сейчас вся на эмоциях. Мне как-то такой роскоши не позволено. Время сейчас мутное, Марта. Что-то вот-вот случится. Там, на самой верхушке. И тогда уже всем друг до друга дела не будет, а пока…