Шахматы. Чёрная королева

— Я никуда не поеду! — Решила она сама для себя в первую очередь. А Вадима лишь поставила в известность. Руки на груди скрестила и смело встретила его острый, как бритва, взгляд.

— Нет проблем. — Отозвался он легко и будто в издевке. — Тогда уеду я.

Сказал, но, само собой, поступать так и не думал. Просто озвучил возможный результат и неминуемые последствия легкомысленного отказа. Сам собрал ее вещи, пока Марта пыталась нервно отдышаться в стороне, не посчитал зазорным помочь с замком на туфельке, заботливо покрыл голову шелковой шалью, но так и не смог ничего сказать, когда она ее демонстративно сорвала с головы уже на улице, подставляясь под редкие капли дождя и первую майскую непогоду.

— Ты говорил, что хочешь на мне жениться! — Развернулась прямо на него, движимая эмоциями, и не пыталась сдержать обреченности в голосе.

— Считай, что я даю тебе возможность хорошенько над этим вопросом поразмыслить. — Сухо отозвался Вадим и, минув ее, к багажнику направился. Сложил туда чемоданы.

А уж когда отвез к ее квартире, даже прощаться не стали — разошлись как чужие. Она выскочила из машины первая, спешно справилась с замками и спряталась в самую дальнюю комнату, как была, в обуви и верхней одежде. Демонстративно хлопнула дверью, выражая нежелания видеть, слышать, отзываться на брошенные в ее сторону взгляды. С минуту слушала бешеный стук своего сердца, а потом еще две, как Вадим осторожно ступает по всем комнатам, их исследуя. Ту, в которой отсиживалась она, открывать не стал. А когда ушел, в квартире так и остались стоять три дорожных чемодана, да одна громоздкая сумка. На этом все.

— Все! — Проговорила Марта сама себе, давясь слезами, и в уже неконтролируемой истерике опустилась на колени, пытаясь сгрести свое горе в охапку и еще долго-долго не расставаться… Ведь оно по-прежнему хранит его запах…

Вадим не звонил, не появлялся и никак не проявлял свое присутствие. Не замечала Марта и людей, которые, с его слов, вроде как должны за ней присмотреть. Сначала убивалась, изводя себя, спустя месяц, стало все равно, а еще через два, когда верхушка власти все же была свергнута, как он и предрекал, на время потерялась, запуталась.

Как-то поймала себя на мысли, что каждый вечер на протяжении всех четырех месяцев разлуки, видит в своем дворе одну и ту же машину. Она приезжает поздно, как только темнеет, паркуется аккурат напротив ее окон, а уезжает рано утром. Затемненные стекла и один водитель за рулем, что раз за разом приближает к лицу яркий огонек сигареты, а через небольшой проем в стекле вылетает мутная струйка дыма. А когда автомобиль пропал, так и поняла, кто приезжал и зачем. На следующий день по телевизору в милицейских сводках увидела знакомое лицо, услышала известное имя и обомлела: Вадима обвиняли в убийстве.

А дальше несколько пустых слов, пара бессмысленных фраз и все как в тумане. Не поняла, что, где, как… Не поняла даже, что сидит и как давно… Только и делала, что моргала, пытаясь через пелену страха что-то происходящее за окном разглядеть, как вдруг бросилась и побежала, на лету схватив ключи от машины и сумочку с документами. К его квартире приехала, а там все опечатано. По соседям прошла — пусто, никто не открыл, хотя сейчас настало такое время… Все, что придумала на тот момент, так это к водителю из управления, Сергею, обратиться. Доверенным лицом Вадима он, конечно, не был, но кое-какие личные поручения все же выполнял. Только не узнала Марта ни управления, ни руководящего состава, с которым, помнится, Вадим общался совсем ни как с начальством, не нашла и того, кого искала.

— Так, уволили его, — припомнил проходящий мимо сержант, — сразу за Вадимом Алексеевичем и пошел. — На Марту выразительно глянул, явно ее признав. — Так что вы сюда больше не ходите. — Добавил уже другим, доверительным тоном. — Они сейчас по другую сторону и так будет всегда.

— Я поняла, спасибо… — Кивнула Марта и попятилась к машине, а потом голову резко вскинула и сделала решительный шаг вперед. — А вы не знаете, его арестовали или…

— Или. — Получила жесткий отпор. — В розыске числится. Но уж если найдут, впаяют по полной, так что ждать устанете. Сейчас он к вам не сунется, оно и понятно, а потом уже и сами не захотите.

— Откуда вы знаете?

Марта внутренне дрогнула и милиционер эту слабину явно рассмотрел, паршиво улыбнулся.

— А что? Первая вы, что ли? Отчаянная такая… Зона меняет людей, Марта Вениаминовна, а его и без зоны узнать нельзя. Одичал среди зверья и отребья.

— Вы что-то знаете? — Сделала еще два робких шага она и застыла, вглядываясь в морщинистое лицо, в блеклые глаза.

— Так, смотрите новости, милочка. Там все красиво расписывают. Застрелил двоих патрульных при исполнении.

— Вы сами-то в это верите? — Выдохнула с надрывом, а милиционер серьезно так посмотрел на нее, прищурился, нахмурился, а после взгляд опустил.

— А кто меня спросил?

— Вон даже как…

— Скажу вам одно, дорогуша: разошлись ваши пути-дорожки. Выбирайтесь-ка вы на поверхность из всего этого дерьма, пока волна и до вас не докатилась.

— Вы не вправе меня учить!

— Наверно не вправе. Но я сказал как лучше. Дальше сами решайте.

— Спасибо за совет. — Язвительно процедила Марта сквозь зубы. — Спасибо. — Проговорила уже искренне, намного тише, глубоко склонив голову.

— Марта Вениаминовна, вы… это, если поговорить хотите… он в казино бывает… «Золотая подкова», может, слышали?

— Может, и слышала. Только с чего ему там показываться, если даже вы знаете, где искать. — Сказала не в обиду, и старый сержант интонацию распознал верно.

— А разве я сказал, что он прячется?

— То есть… то есть… — Идеей загорелась, а сержант отчего-то пыл ее постарался остудить.

— А то и есть. — Улыбнулся. — Только был бы с вашей встречи толк…

— Спасибо вам. — Улыбнулась Марта, не скрывая триумфа. — Спасибо!

— Было бы за что… — Пробормотал сержант себе под нос и неодобрительно глянул, как она со служебной парковки отправляется, и неодобрительно головой покачал.

А Марта ничего перед собой не видела. Дорогу только что, да сигналы светофора. Как воздух необходима была ей эта встреча. Только бы знать, что с Вадимом все в порядке. Настолько, насколько это может быть. Вот только не рассчитала, что в одиннадцать утра казино попросту не работает, а недоброжелательные охранники не то, что давать отчет о своих посетителях, но даже слушать ее не захотели. Отмахнулись только, да захлопнули дверь перед самым носом. Даже денежная сумма их не прельстила. Так и ушла ни с чем. А вечером перед казино заняла выжидательную позицию.

Вадима не было. Не появился он и на второй, и на третий день. Самой настоящей дурой себя почувствовала и собиралась уже забыть про эту глупую затею, как вдруг опешила, его увидев. Он выходил из казино, широко улыбаясь какому-то смутно знакомому мужчине, вел оживленную беседу и был явно доволен происходящим. В одном старый сержант точно оказался прав: Вадим ни от кого не прятался. Шел, не оглядываясь по сторонам, не всматриваясь в лица случайных прохожих, не ища проблем и не ожидая их из-за каждого угла. Самим собой был. Спина прямая, выправка жесткая, улыбка уверенная и широкая. И настолько гармонично смотрелся он в окружении всей той роскоши, что так и мелькала вокруг… Автомобили, которые еще месяц назад на улицах города увидеть было невозможно, женщины в вечерних платьях от именитых европейских дизайнеров и дорогих мехах, что хранили на «особый случай». Он и сам был одет совсем не так, как Марта привыкла. Да, костюм, да, ботинки, вот только ни костюм, ни те же ботинки майор милиции позволить себе не мог, не мог позволить носить такое и сын представителя партии. По всему и выходило, что в этой «новой» жизни, чувствовал он себя, в отличие от Марты, вполне вольготно.