Шаль

Когда поезд скрылся за горизонтом, увозя ошалевших от счастья и свободы ребят, впервые очутившихся без родителей, Татьяна подхватила Ирину под локоть и отвела в сторонку.

— Как дела-то у вас?

— Да нормально, как обычно, — пожала плечами Ирина, — Весь городок, поди, знает, что мой к тебе бегал?

— Мы день рождения Ивана в субботу справляем. Вы придете? — неуверенно спросила Татьяна, проигнорировав последнее замечание.

— Не знаю, нам обещали горящую путевку дать в санаторий, — задумчиво сообщила Ирина и после паузы добавила: — Игорь вернулся.

Но путевку им, конечно, не дали, и перед Ириной встал нелегкий выбор: либо идти в гости и делать вид, что ничего не знает, не замечает, либо отказаться и стать посмешищем для всех знакомых. Город маленький, и любое самое ничтожное событие становится темой обсуждения местных кумушек. А их многолетняя дружба семьями известна всем. Скажут, заревновала Ирка, испугалась.

За столом, заставленным праздничными блюдами, они сидели уже больше часа. Уже изрядно выпили, а разговор все не клеился, в нем то и дело возникали неловкие паузы.

— Сейчас горячее принесу, — Татьяна поднялась и вышла на кухню.

— Давай, Ванька, за тебя. Золотой ты человек, и руки у тебя золотые. Дай бог тебе долгих лет, — Женя небрежно смахнул с плеча руку жены, поднял рюмку и опрокинул ее до дна.

— Ну-ну, ты не части, — осадила мужа Ирина.

— Да ну тебя, — отмахнулся Женя, — не зуди. Часто, что ли, так сидим?

Иван угрюмо смотрел себе в тарелку. При виде Жени угаснувшая было обида поднялась вновь.

Обычно веселый загульный праздник грозил превратиться в банальную попойку. Казалось, над многолетней дружбой нависла нешуточная угроза. После разговора Жени с Татьяной мужчинам так до сих пор и не удалось пообщаться.

— Покурим? — предложил Иван Жене. Ирина испуганно взглянула на мужа, но тот мотнул головой:

— Давай попозже?

Вошла Татьяна, неся в лотке жаркое, и, всплеснув руками, сказала:

— Вот это да! Все уже выпили, ребята? Ну, пойду, еще сбегаю, пока магазин работает.

И она ушла. Через несколько минут раздался звонок в дверь.

— Танька, что ли, пригласила еще кого? — Иван удивленно поднял брови и, поднявшись, пошел открывать.

— Ты меня прости, что без приглашения пришел. Вот, хотел поздравить хорошего знакомого.

На пороге стоял Игорь, держа в руках какой-то сверток и явно надеясь на приглашение.

— Там тебе подарок, погляди.

Иван, хотя Игорь и был ему неприятен, чуть посторонился:

— Проходи, садись, коли пришел.

Ирину уже развезло, она всхлипывала, глаза ее сузились и загорелись нехорошим огнем.

— Это она… Она во всем виновата, — лепетала она, тыча пальцем куда-то в сторону окна, видимо, имея в виду ушедшую Татьяну. — Зачем все это устроила, нас позвала? Знала ведь, что с тобой творится-то! Позлорадствовать хотела надо мной.

— Да перестань ты! Сама себя позоришь.

— Это ты нас опозорил.

Они начинали ссориться, но тут в комнату вошел Игорь.

— Ты? — Ирина удивленно смотрела на брата.

— Ну, здравствуйте, родственнички.

Евгений хмуро поглядел на Игоря и отвернулся.

— Ну, садись, — Ирина поставила брату тарелку и рюмку.

В комнате повисла напряженная тишина. Всех неожиданно посетило отчетливое предчувствие какой-то беды.

— Да, спасибо, сестренка, я сыт. Хотел на вас посмотреть, таких дружных и счастливых. Ведь правда, Иван, вы так крепко дружите?

Иван угрюмо молчал.

— А ты, зятек? Как думаешь?

— Что-то мне кажется, не в свое ты дело полез, — протянул Женя, — ты вообще — кто такой? И кому твои рассуждения нужны? Выпустили — и радуйся, сиди не чирикай.

— А ты сам-то кто? Валил бы ты вообще куда подальше, нахлебник, если не ценишь, что есть. Всем бы было лучше, — зло прошипел Игорь, — толку в семье от тебя никакого, Ирка одна мается со всем хозяйством. А теперь еще и по бабам бегать начал.

— Ты про что это, братец?.. — начал было Иван.

— Игорь! Прекрати! — вскрикнула Ирина.

— Меня тоже не под забором нашли, — обиделся Женя, — а кто гарнитур доставал? Я получаю сто пять рублей и все в дом несу. И Ире меня упрекнуть не в чем.

— Нужен ты ей больно.

— А ты зэк, преступник. И твоя сестра тебя стыдится. И плакала, что ты к нам приехал, что, мол, теперь с нами жить будешь, а у нас и так тесно.

— Ах ты, сука, это же отцовский дом! — взревел Игорь.

— Да не слушай ты его, Игорюша. Врет он все.

— Врет? Ну, тогда его надо наказать, чтоб не врал.

Перед глазами у Ивана все завертелось, как в безумном калейдоскопе: искаженное ненавистью лицо Игоря, его рука, шарящая по столу, привалившаяся к стене бледная Ирина с растекшейся косметикой, со страхом глядящая на брата. Женя, растерянный, но полный решимости отомстить за обидные слова.

Что произошло дальше, Иван точно не понял. И потом, впоследствии, на допросах в милиции путался и ошибался в деталях. И вообще, все показания участников этой несуразной, запутанной истории были сбивчивыми и противоречивыми.

На голове Игоря была обнаружена рваная рана, на теле — многочисленные неглубокие порезы. Он умер в «Скорой» от потери крови по пути в больницу. У Жени и Ивана — только несколько синяков, кровоподтеков и царапин.

Когда Игорь бросился на Женю, Иван среагировал мгновенно: кинулся ему наперерез и, оттолкнув друга в сторону, ударил под дых.

Игорь отскочил к столу и нашарил там нож. Он уже заносил руку для удара, когда Ирина схватила вазу, стоявшую на телевизоре, — свой же подарок Степанковым еще на свадьбу. Тяжелую, большую, в нее никогда не ставили цветы, потому что горлышко было слишком узким. Эту-то вазу она и обрушила на голову брата. Ваза разлетелась на осколки. Игорь слегка пошатнулся, сделал несколько неуверенных шагов и упал. Из раны на его голове хлестала кровь и заливала лицо. Ирина отшвырнула обломок вазы, оставшийся в ее руках, и упала на колени.

В дверь колотили разозленные соседи, которые уже вызвали милицию и «Скорую». Таня истошно кричала на лестнице. Иван предусмотрительно запер дверь на задвижку. Женя взял руку Игоря и, подержав, прошептал:

— Пульс слабый, но есть. Вызовите врача.

— Уже вызвали, слышишь, кричат? Ладно… Времени у нас мало. Когда будут разбираться, я скажу, что это я ударил, — медленно и веско сказал Иван, — Таньке ничего не говорите.

Ирина подняла красные глаза и прошептала:

— Но это же я ударила…