Шальная мельница

– Уйди, б***ь, я сказал!
– рычит.

Повисла та на его ноге, схватив, обхватив ее обеими руками.

Еще рывок - и силой столкнул, стащил Малую с себя, словно мерзость.

– Уйди, тварь, я СКАЗАЛ! СВАЛИЛА, Н***Й!

Кинулась я к ней, пытаясь поднять, утащить прочь - отбивается, игнорирует.

– Мы же умрем тут, дяденька! Пожалуйста! СПАСИТЕ НАС!
– завизжала Лиля, пронзительно, отчаянно так, отчего даже у меня по телу побежали мурашки и похолодело внутри.

Обмер молодой человек. Запнулся в словах. Тяжело сглотнул слюну. Взгляд на меня (коротко, косо, с испугом, словно ища опровержение), и снова на нее.

Тягучие мгновения рассуждений. Жуткая тишина.

– Дяденька, пожалуйста, - едва слышно,... словно скрип угасающего прошлого, прошептала Лиля.

И вновь нервно сглотнул слюну. Растерянный взгляд на меня.

Едва различимо:

– До Калининграда?

Секунды, чтобы осознать реальность звука, полноту смысла, и неуверенно, робко, а затем живо и бешено закивали мы головами, словно в припадке.

***

(А н я)

И хоть мы отчаянно теснились с сестрой, прижимались одна к другой, на заднем сидении автомобиля, да и печка шумела на всю, усердно вгоняя горячий воздух в салон из черных, сетчатых окошек, но легче не становилось. Казалось, даже если сейчас нас кинуть в чан с кипящей водой - все равно тепла будет недостаточно, нещадно мало для того, чтобы согреться. И неважно жуткое покалывание шпор в конечностях - желание, адская жажда побороть, вытолкнуть из себя холод, куда мощнее нелепой боли.

– И как же вас угораздило сюда забраться?
– внезапно отозвался Водитель, сокрушив затянувшуюся тишину.

Живо переглянулись мы. Скривились от неловкости и страха.

Смолчали, виновато, стыдливо опустив головы.

А посему, не дождавшись ответа, молодой человек тут же обернулся на мгновение к нам, кинув пытливый взор через плечо.

– Чего молчите? Или... что?

Первой решилась перевести взгляд на Водителя Лиля. Но, едва что-то собралась ему сказать, как вдруг нервно дернулась, а затем и вовсе навалилась на меня (сгребши в охапку с сидения на самый пол). Испугано зарычала на ухо:

– МЕНТЫ!

Подчиняюсь. Оцепенела и не дышу...

Но... вдруг автомобиль начинает сбрасывать скорость, а затем и вовсе останавливается.

Пискнуло окно, опускаясь.

– Здравствуйте. Лейтенант Гаврилов. Пожалуйста, предъявите документы.

– Здравствуйте. А что,... что-то случилось?
– удивился наш молодой человек, но, всё же подчиняясь, зашуршал, задергался, потянувшись (судя по всему) к бардачку. Невнятный стук.

– Ничего особенно. Простая проверка документов.

Спасибо.

И вновь знакомый голос:

– Извините, конечно, товарищ лейтенант, но если ничего серьезного, то... я очень тороплюсь.

– Ой, простите, Георгий Станиславович, не признали сразу, - непонятный шорох, движение.
– Не смею больше Вас задерживать.

– Благодарю.

Тронулись с места. Плавный ход автомобиля.

Несколько минут - и холодно, без явных эмоций, проговорил:

– Вставайте. Ваши "менты" позади.

***

(А н я)

Тягучие, жуткие, сводящие с ума минуты, десятки минут, выжидания. Причем, не менее нозящие, чем когда лежали на полу, и над нашими душами нависла секира правосудия. Водитель молчал, и даже косыми взглядами не удостаивал.

– Ну?
– внезапно гаркнула Лиля, отчего я даже подпрыгнула на месте.
– Спрашивайте уже.

Хмыкнул молодой человек, коротко рассмеялся.

(быстрый, колкий взгляд в зеркало заднего вида на нас)

– А надо?

Сжала Малая зубы от злости.

– Нормальный бы точно спросил.

Тихий (ядовитый) смех мужчины; плавное движение руля, делая поворот.

– Тогда вам повезло - я не из этих, - обмерли мы обе, пришпиленные услышанным. Продолжил.
– Да и практика моя показала, что подобный интерес совсем не вознаграждает глупца. Вернее, вознаграждает, вот только посмертно и не орденами.

– Вы думаете, я могу убить?

Смеется ехидно тот; колкий, быстрый взгляд на Лилю через плечо.

– Думаю?
– просел под иронией голос.
– Почему думаю? Знаю, - еще громче хохочет.
– Меньше часа назад едва дабл-страйк не выбила. Ты да я. Или что, мы - за людей уже не считаемся?

Обмерла сестра, выпучив глаза; тяжело сглотнула слюну; живо опустила взгляд в пол.

– Я... я не хотела.

– Да ладно, - поспешно вклинивается, перебивая ее слова.
– Я всё понимаю. Каждый хочет жить, и плевать, какие от того будут последствия по отношению к остальным.

– Не плевать.

– Да неужто?
– рявкнул, залившись саркастическим смехом. И снова на мгновение полуоборот.
– Давай, не будем друг другу врать. По крайней мере, не сегодня.

Опустила глаза. Немного помолчав:

– Мы - воровки.

(похолодело у меня всё внутри от очередного сумасбродного буйства Лили)

Хмыкнул мужчина, тягучее мгновения рассуждений - и выдает:

– Резонно, - наигранно поджал губы, закивал головой.
– Только опять ложь.

– Почему? Почему Вы думаете, что я вру?
– удивленно, с какой-то странной обидой отозвалась Малая.

Печально рассмеялся молодой человек. Немного помолчав, выдал:

– Воры о своих похождениях никогда не расскажут, тем более незнакомцу. Конечно, если только это не скроет их еще большее преступление.

Внезапно машина медленно начинает сбавлять ход, а затем и вовсе останавливается. Не глуша двигатель, уверенный разворот Водителя в нашу сторону. Стремительный, с вызовом взгляд сначала на меня, а затем (окончательно и победно) на Лилю.

(темные короткие волосы, хмурые брови, тонкие губы, легкая небритость; и хоть внешность у него была вполне притягательна, сейчас же он сеял только страх и трепет в наших душах)

– Ты хочешь поговорить?
– гаркнул мужчина на нее.
– Говори - слушаю.

Запнулась Малая, но лишь на мгновение. Наскрести остаток сил - и ответить смело:

– Я, просто, не хочу, чтобы Вы нас выгнали, выкинули на обочину. По крайней мере, не из-за каких-то нелепых, неверных домыслов.

Желчно рассмеялся молодой человек. Прожевал эмоции.

– Имело бы это какое-то значение - еще там на посту высадил бы вас, со спокойной душой передав в заботливые руки горячо любимых ваших "ментов". А нет - то чего лезешь? Чего раздражаешь? Чего бесишь? Чего ВЫНУЖДАЕШЬ?
– гневно (но сдержанно) прорычал.