Шаман-гора

Если бы эти рулады услышала его мама, скромная учительница литературы из Ростова, то она навряд ли похвалила бы своего ненаглядного Сашеньку.

Возможно, что противоборствующие стороны ещё бы некоторое время попрактиковались в возможностях «великого и могучего», но где-то вдалеке раздался гул турбин. Нам он нёс будущее избавление, а духам — неприятное настоящее.

Душманы не стали дожидаться появления весомого подтверждения нашей правоты и решительно начали отступать. Джигиты прекрасно понимали, что самым важным аргументом в развернувшейся полемике будет неизменный и точный ракетный удар, который последует вместе с появлением винтокрылых машин.

Я вскочил на ноги и прямо от бедра, по-эсэсовски, стал ожесточённо палить вслед отступающему врагу. Меня поддержали оставшиеся в живых бойцы. Всего шесть человек.

Отчаянно матерясь и размазывая по лицам пот и слёзы, мы мстили за свой недавний страх, за своих погибших товарищей, за то, что перед дембелем это не последний боевой выход. И просто потому, что это были последние патроны и требовалось выпустить пар.

Рядом со мной раздался взрыв и, ослеплённый внезапной вспышкой перед тем как впасть в забытьё, я успел подумать: «Что же ты, сволочь, делаешь? По своим, гад, бьешь»…

Пришёл я в себя от ласковых прикосновений к своему лицу прохладных рук.

— Где я? В медсанбате? А может быть, на том свете? А кто рядом со мной? Медсестра? — я попытался собрать воедино разбегающиеся мысли. Затем, с трудом разомкнув глаза, увидел склоненное ко мне встревоженное лицо ангела. Так вот они какие, эти загадочные небожители. Действительно, за один поцелуй такого создания жизни не жалко. Так, значит, я в раю? А иначе бы меня встречало не это чудо Божьих рук, а черти со страшными рожами.

— Пить! — сами по себе прошептали пересохшие губы.

— Слава Богу, очнулся, — прошептал ангел голосом Луизы, и по прекрасному лицу потекли слёзы.

— Где я? А вертушки что, уже улетели? — не мог я задать более глупого вопроса, так как уже начал реально воспринимать окружающую действительность.

— А что такое «Аллах Акбар»? — проигнорировала мой вопрос Луиза, сочтя его остатками бреда.

Я недоумённо посмотрел на Луизу.

— А тебе-то это зачем?

— Ты в бреду несколько раз говорил.

— А это, девочка моя, распространенное кавказское выражение, — ответил я, всё прочнее осваиваясь в новом мире. — И говорит оно о том, что их бог — самый лучший бог в мире.

— Так вот почему ты так ужасно и непонятно матерился и всё просил огня. Ты был на той войне? Мне было так боязно, — глаза Луизы излучали вселенскую боль.

— Да, милая, мне снилась та война, — ответил я.

А сам вдруг подумал, что редкое поколение русских парней, начиная со времён завоевания Кавказа, не побывало на этой войне. Вот уж воистину, кавказские войны — это столетние войны.

— Что со мной случилось? — задал я тревоживший меня вопрос.

— Жар у тебя. Видно, простудился, когда людей из воды вызволял.

— Вот чёрт, только этого не хватало, — поморщился я.

— Болит? — встрепенулась девушка.

— Да нет. А каких людей и из какой воды я вызволял? — внезапно дошло до меня.

— Ну, как же? Ураган был великий. Не все успели у берега укрыться. Два плота и разломились. А людей, скотину, имущество — всё по волнам разбросало. Вот вы несколько часов кряду в холодной воде, на ветру, розыски-то и вели. А на дворе темень, хоть глаз коли. Жуть.

Хоть убейте меня, но этого эпизода из своего «героического прошлого» я не помнил. В это время я со своим взводом отбивал атаки душманов. Ещё одна загадка. Я тяжело вздохнул.

— Ты меня, наверное, обманываешь. Тебе больно, — тут же отреагировала Луиза.

— Да нет, просто не ко времени, — ободряюще улыбнулся я.

— Всякая беда не ко времени, — горестно, по-бабьи, вздохнув, рассудительно вымолвила девушка.

Я улыбнулся её серьёзности.

— Но если сестрой милосердия будет такой ангелочек, то я готов болеть хоть до зимы.

— Не говори так, — кокетливо потупилась девушка.

Было видно, что она рада моим словам. Она нежно провела рукой по моей щеке. Я поймал её руку и прижал ладонью к губам.

Луиза не противилась. Она лишь бросила по сторонам настороженный взгляд. Никто не видит? А затем вновь расслабилась.

— А меня отец прислал, — сообщила она. — Когда ты две ночи назад стал кричать во сне и говорить всякие непонятные слова, наши бабы и говорят: «Это лихоманка его скрутила».

А папаня сказал: «Давайте, девки, уважьте солдатика. Спас он вас от судьбинушки лютой. Теперь ваша пора приспела. Вот мы с Катериной по очереди около тебя и сидим, — закончила Луиза и почему-то покраснела.

«Что-то здесь не то», — подумал я, но вслух спросил.

— Так я что, уже трое суток пролежал? — мой голос прозвучал чуть громче, чем следовало.

— Тс-с, — прижала пальчик к моим губам Луиза. — Трое, трое. Лежи тихо, заполошный. Всех перебудишь. Я с тобой до самого утра буду, а после меня Катерина придёт.

— А сейчас, получается, ночь?

— Полночь уже, — утвердительно кивнула девушка.

— О, так у нас с тобой целый вагон времени. И что мы будем делать?

Мой взгляд был красноречивее всяких слов. Луиза беспомощно отвела глаза в сторону. Её щёки стали пунцовыми.

— Больной будет спать. А я буду рядом, — ответила она еле слышно.

— В смысле спать рядом со мной? — спросил я невинно.

— Господин поручик, не смущайте бедную девушку. Ради тебя я готова на всё. Но ты ведь знаешь, что вокруг нас люди, — вдруг решительно ответила она и посмотрела мне прямо в глаза.

Отметая всякие попытки сопротивления, я рывком притянул её к себе.

— Как же я по тебе истосковался, — прошептал я, задыхаясь.

— Каждый день видеть тебя и не иметь возможности даже прикоснуться. Боже, какая это мука!

Я приник к её губам. Луиза сначала робко, а затем всё жарче и жарче отвечала на мои поцелуи.

— Нет, нет, — неожиданно её ладони упёрлись в мою грудь.

— Я, наверное, заразный, — обидчиво протянул я. Но затем понял, что девушка права, а я просто застоявшийся кобель.

— Дурачок ты, хоть и ваше благородие, — с тоской произнесла девушка.

Я приподнялся и сел. Спина опёрлась о податливую стенку брезентовой палатки.

— Где мы? — спросил я.

— Мужики тебе отдельную палатку на плоту поставили, чтобы никто не беспокоил, пока ты хворый. Поначалу тебя хотели солдатики, которым ты командир, к себе забрать. Но мы всем миром отстояли, — обстоятельно поведала мне Луиза.