Шанс (сборник)
Шрифт:
– Мама! – не оставляла попыток я. – Ты бы только его увидела! Сразу бы меня поняла.
Она раздраженно отвернулась.
– Пусть придет завтра, когда мы будем одни. Но, не дай Аллах…
Ренат обещал прийти в час. Волнуясь, не сомкнувши ночью глаз, я ждала его, бестолково блуждая по этажам. Мама хладнокровно рвала сорняки в саду и каждый раз, заметив меня в окне, громко спрашивала:
– Твой Рафаэль придет сегодня?
– Ренат, мама! – исправляла я. – Его зовут Ренат.
– Какая разница.
В зале, я приготовила стол к обеду. Положила все по-простому, даже тарелки взяла из разных сервизов, вспомнив, что у него дома посуда была разноцветной.
Парень пришел ровно в час. По-прежнему, нервничая, я открыла.
Было видно, что он подготовился: постригся, надел брюки и светлую рубашку навыпуск.
– Заправь, – заговорщицки шепнула я, – и воротник поправь.
Мама сидела в зале и надменно оглядела Рената с ног до головы.
– Здравствуйте, – поздоровался он, – как поживаете?
– Спасибо, пока нормально, – отозвалась она, сделав ударение на втором слове.
– Садись, – сгладила неловкость я. – Познакомьтесь, это моя мама – Гульнара, а это – Ренат. Мы учились в одной школе до девятого класса.
– Дай салат, – строго произнесла мама, словно и не слышав моих слов.
– Вот. Мы…
– Гульнара, – прервал меня парень. – Возможно вы думаете, что я человек не вашего… уровня, но я очень целеустремленный, амбициозный. Я готов к ответственности, я привык работать…
– Зумруд, подвинь соль.
– Вы зря меня недооцениваете.
Наступила минута молчания. Мама смотрела в тарелку, Ренат – на нее, а я – на них обоих.
– Я ничего и не говорю. Решающее слово не за мной. Зумруд у нас умница, красавица, только в людях не разбирается. В детстве, она подружилась с цыганенком, собирающим подаяние на дорогах и хотела привести его в дом. Чем-то вы напоминаете мне того мальчика. Тот тоже привык работать.
Я подавленно отпустила голову. Мне было стыдно за унижение, что он терпел из-за меня.
– Мама, можно поговорить с тобой наедине? На кухне.
Мы вышли.
– Зачем ты над ним издеваешься?! Он так старается, разве ты не видишь?
– Зюма, раскрой глаза! Вы разные люди! Правильно, он подметил – у нас другой уровень.
– Люди равны перед Аллахом!
– Ты хочешь всю жизнь мотаться по съемным квартирам и подрабатывать медсестрой в ближайшей поликлинике? Да ты за один поход в магазин тратишь больше его зарплаты!
Бледная и заплаканная, я вернулась за стол.
– Скоро Артур придет, – напомнила мама. – Я пойду наверх, а когда спущусь…
– Я уже ухожу, – торопливо бросил Ренат, вставая. – До свидания, Гульнара. Был рад познакомиться.
– До свидания. И давайте забудем это недоразумение.
Она ушла; не поднимая головы, я ковыряла вилкой в полупустой тарелке.
– Она… я ей не понравился?
– Нет, просто боится, что я сломаю свою жизнь.
– А ты тоже боишься?
Я взглянула на него и снова отвела глаза.
– Артур скоро придет на обед. Лучше иди.
Но он оказался упорнее меня.
– Лучше для кого? Научись быть честной. Хотя бы сама с собой.
От отчаяния, я не выдержала:
– Честной?
Ты хочешь, чтобы я пошла против всех? Против мамы, отца, брата и всех-всех кого я знаю и люблю?Впервые, я выдержала его взгляд.
– Извини, – сказал парень и ушел.
Я проплакала весь день от безысходности, от тупой, глупой и не отпускающей боли. От одного понимания, что сама не знаю, уверена ли я в своем выборе.
С одной стороны, я верила Ренату. Я видела, какой он добрый и хороший, какой порядочный, заботливый, веселый. Но с другой – быть с ним, означало отказаться от всего, что меня окружало. И дело было не в деньгах, не в вещах и даже не в родителях. Я боялась потерять уют и спокойствие, которые берегли меня в нынешней жизни. Боялась потерять эти высокие стены, за которыми я была в безопасности. И лишь один человек не посмотрел на них. Он попытался вытащить меня наружу, к миру, к свету.
– Ренат, прости меня, – говорила я в пустоту. – Прости за мою трусость.
Жаль, что от слов ничего не менялось.
Папа вернулся поздно. Я была в саду, и до меня слабо доносился его басистый голос. Он что-то сердито объяснял маме, произносил мое имя, ругался.
– Зумруд! – крикнул отец в конце концов.
Я оцепенела, помыла руки под шлангом и зашла.
Они стояли посреди коридора. Папино лицо исказилось от ярости:
– Ты что меня позоришь?! Замуж невтерпеж?!!
Меня будто окатило звуковой волной. Потеряв от страха возможность говорить, я стояла не двигаясь.
– Кто он?! Почему ты раздаешь адрес моей работы всякой швали?! О какой любви он мне сегодня говорил?!
– Ахмед, – отвлекла его мама. – Не кричи.
– Я ей сейчас…
Он вскинул руку, но я вовремя отпрянула и удар рассек воздух.
Папа часто ругался, но так громко – никогда. Я разрыдалась и прижалась плечом к стене. Он пнул ногой стеклянный шкаф и тот с оглушительным грохотом разбился об пол.
– Я забираю твои документы из института! И попробуй только шаг ступить на улицу!
Отец ушел в спальню, хлопнув дверью. Мама поднимала огромные осколки темного стекла.
– Допрыгалась! Неблагодарная! Он уже тебе жизнь травит, а она – Ренат хороший! Чтоб вы с ним…
Я знала, что разозлившись, мама не контролирует свою речь. И все равно было обидно слышать проклятья из родных уст.
– Собирай, что стоишь?! Неизвестно, что бы было, если папа узнал, о сегодняшнем обеде! Дай сюда телефон, он тебе больше не нужен!
Забрав мой мобильный, она ушла к папе. Дрожа, я опустилась на колени и стала собирать разлетевшиеся стекла. Слезы капали на исцарапанный паркет.
Ничего хуже я и представить не могла. Это было страшнее любого кошмара. Ну почему Ренат пошел к отцу, не предупредив меня?!
Через полчаса вернулся Артур. Услышав его шаги, я быстро отвернулась, продолжая подметать стеклянную пыль.
– Что случилось? Где шкаф?
– Упал…
Он попытался посмотреть мне в лицо. Я опять повернула голову.