Шаукар

Воины привели пленника, которым оказался Хорул.

— Что ты здесь делаешь? — удивился Юрген. — Это тот самый Хорул, который отравил скорняка, а потом сочинил, что я оборотень.

— Убей меня, — вдруг ответил пленник.

— С чего это?

— У Карахана мне всё равно не жить.

— Это он так сказал?

— Нет, но я знаю. Он женится на Алдане, а я травил её отца.

— Ты был наказан за это.

— Это никого не волнует. К тому же, меня уже обвинили в том, что тогда произошло с вашим с Караель отравлением.

— Ну, косвенно ты действительно был в этом виноват.

— Вот видишь.

— Если ты готов начать жить честно, — заговорил Оташ, — то ты можешь отправиться в Шаукар и найти там работу. Или же ты можешь вступить в моё войско. Но для этого тебе нужно будет доказать, что ты хороший воин.

— Ты что, вот так простишь меня? — удивился Хорул.

— Я не говорил о прощении, я говорил о твоём будущем. Или ты настаиваешь на том, чтобы умереть? Если да, то вызови любого из нас на поединок до смерти и умрёшь. Если нет, то я предоставил тебе выбор.

— Я согласен стать твоим воином и служить тебе, великий шоно, — ответил Хорул.

— Вот и отлично. Асмет введёт тебя в курс дела.

— Так а кто же победил на этот раз: Алтан или Бальзан? — с улыбкой спросил Юрген, когда Хорул ушёл вместе с другими воинами.

— Вечное соперничество с самого детства, — усмехнулся Оташ. — Идём, узнаем.

V

Праздник новолетия принёс в Шаукар тёплую погоду. Несмотря на разгар зимы, в городе было по-весеннему солнечно и сухо. Юрген хорошо помнил, как провёл свой первый новый год в Шоносаре. Накануне вечером все сарби провожали старый год, ели мясо, варёные на пару пирожки и пили чай. Сам праздник начался уже рано утром. Сарби ходили из гера в гер, чтобы поздравить друг друга. Младшие протягивали руки ладонями вверх, а старшие клали поверх свои руки, но ладонями вниз. Оташ тогда объяснил, что этот жест означал готовность всегда поддержать старших и помочь им. Хозяева геров встречали гостей, стоя на белом войлоке, расстеленном у входа в гер. Гости вручали хозяевам подарок — шёлковый платок голубого или белого цвета как пожелание счастья. Хозяева также одаривали своих гостей, угощая их вкусными яствами. Пир в тот день был горой. Баранина, каши, сыры, кумыс, сладкое печенье, арак — и так целый день. В первый день новолетия многие сарби гадали на будущее и снова пировали.

В Шаукаре праздник отличался. Люди уже не ходили в гости так часто, а только к своим родственникам или близким друзьям. Да и традиция подносить шёлковый платок сменилась другими, более рациональными подарками. Даже пир теперь выглядел иначе: в Шаукаре появилось много других кушаний и напитков, завезённых со всех концов света.

Оташ не любил церемонии, поэтому не устраивал во дворце официального праздника. Все отмечали новолетие со своими семьями и друзьями, а сам шоно встретил новый год с Юргеном, Альфредом и Элинором. Позже к ним присоединились Омари с сыном и Ако.

На следующий день Шу отправился поздравить с новолетием Кима. Он пришёл в «Дом сладостей» до наступления сумерек, когда хозяин ещё не был в образе Кимико, но уже проснулся. Ким угостил Юргена сладкой пахлавой и чаем, а Шу рассказал о своих недавних приключениях.

— Значит, ты повстречался с настоящей Снежной женщиной? — проговорил Ким.

— Не знаю, насколько она настоящая, но у них в роду ходит легенда о самой первой Караель, рождённой из снега, — ответил Шу.

— Вдруг так оно и было?

— У меня аж мурашки по коже.

— Представляешь, если бы ей всё удалось? Стал бы отцом Снежной женщины.

— Не было такого в моих планах.

— Но звучит красиво.

— Когда ты в этом не участвуешь, то да.

— Всё уже закончилось, так что можешь расслабиться.

— Да, но мне знаешь, что интересно? Кто был отцом Караель? И кто был отцом Карахана? Я, как приехал, сразу написал Густаву в Нэжвилль. Пусть подключит тайную канцелярию. Может, найдут этих мужчин из рода Леруа? Должны же они знать, что у них взрослые дети, если они, конечно, живы. Не знаю как Караель, а вот её брат точно хотел бы познакомиться с отцом.

Раздался стук в дверь, и заглянувший слуга проговорил:

— Знаю, вы просили не беспокоить, но там тот парень пришёл, с которым вы во дворе занимаетесь.

— Я чего-то не знаю? — спросил Юрген.

— Нет, ты как раз всё знаешь, — улыбнулся Ким. — Это Неру. Я продолжаю его обучать метанию дротиков. У него уже отлично получается.

— Даже в праздники ему не сидится спокойно.

— Он упорный мальчик. Думаю, далеко пойдёт.

— Тогда не буду вам мешать.

Простившись с Кимом, Юрген покинул «Дом сладостей» и зашагал в сторону дворца. Встретив Омари, который уверенно направлялся к «Райским кущам», Шу нисколько не удивился.

— Хочешь продолжить пир? — поравнявшись с ним, спросил Юрген.

— Ну, от хорошей рульки и вина не откажусь, — ответил амма. — Присоединишься?

— Да я у Кима сладкого наелся. Рулька в меня сейчас точно не влезет, а вот вина выпью. Кстати, ты знаешь, где твой сын?

— Увы.

— Чем тебе не нравится его желание научиться метать дротики?

— Дротики — это хорошо, но вот компания для этого более чем странная.

— Да ладно тебе, Ким — отличный парень.

— Ну, знаешь, тебе видней, я с ним так близко не общался.

Они зашли в таверну, и хозяин сразу же поспешил их обслужить. Когда бутылка вина уже заканчивалась, Юрген уставился на входную дверь и замер.

— Ты там привидение увидел? — спросил Омари.

— Да, — кивнул Шу.

— Твою ж… — присвистнул амма, обернувшись на выход. В таверну зашла Караель.

— Я не один её вижу? — тихо спросил Юрген.

— Нет, это не галлюцинация. Я тоже её вижу.

— Прошлый раз мы тоже здесь с ней сидели. Грог пили. Потом я очнулся на цепи.

Караель заметила Шу, радостно улыбнулась и подошла к их с Омари столику.

— Как хорошо, что ты здесь, — проговорила она.

— Что ты делаешь в Шаукаре? — задал вопрос Юрген.

— Я сбежала.

— Почему? Зачем?

— Нет мне там жизни больше.

— Тебя Карахан обижает?

— Нет, наоборот. Он обо мне заботится. Это невыносимо.

— Невыносимо, когда о тебе заботятся? — удивился Омари.

— Когда все люди больше не видят во мне ту, кем я была. В одночасье я перестала быть для них госпожой. Как будто бы не было этих долгих лет, когда Караель правила всеми. Моя мать, моя бабка, моя прабабка… Как будто это всё пустой звук.

— Но разве к тебе плохо относятся? — спросил Шу.

— Ко мне никак не относятся. Я кажусь себе тенью.

— И поэтому ты приехала в Шаукар? Что ты хочешь здесь найти?

— У меня никого нет, кроме тебя.

— Э, постой. Я тебе никто. Ну, то есть я для тебя визирь. Как и для всех в Шоносаре.

— Значит, ты должен мне помочь. Ты визирь великого шоно, а я его поданная.

— Ловко ты вывернула. И чем я могу тебе помочь?

— Найди мне жильё и работу.

— Ты собралась работать? Ты серьёзно? Ты могла бы жить в своей общине и ничего не делать, потому что твой брат бы заботился о тебе. Что ты вообще умеешь делать?