Шаукар

— Может, это чья-то месть? — предположил Тамир. — Мог ты кому-то насолить?

— Мог, конечно.

— Мне кажется, это месть, потому что иначе зачем? Я тоже не вижу в этом смысла.

— Что ж, я подумаю об этом. Ещё раз спасибо.

Расставшись с Тамиром, Юрген пошёл по направлению к своим покоям и столкнулся с Михатом, которого меньше всего желал сейчас видеть. Он хотел пройти мимо, но министр заговорил.

— Все проголосовали за отстранение вас от должности, — с ехидной улыбкой произнёс он.

— А вы поспешили мне об этом сообщить. Очень вам признателен.

— Всегда рад служить.

— Что, прям все-все проголосовали?

— Нет, Дарын воздержался, а Наран был против. Но тех, кто за, больше.

— Какое счастье, что моя должность не выборная. Визиря может назначить или снять только лично великий шоно.

— Верно. Но великий шоно обязан прислушиваться к своим министрам.

— Вас бы не было, если бы мы с великим шоно не сочинили ваши должности.

— Но мы же есть.

Не ответив, Юрген зашагал дальше. Зайдя в покои Оташа, он проговорил:

— Я уже всё знаю. Михат меня обрадовал.

— Они считают, что человек с такой репутацией не может быть визирем, — ответил Оташ.

— И ты ведь с ними согласен?

— Частично.

— И что ты будешь делать?

— Я вижу только два выхода: либо снять тебя с должности, либо распустить министров.

— Чего?

— Ты всё прекрасно слышал.

— Если ты распустишь министров, ты, конечно, напомнишь, народу о том, что ты грозный и великий шоно, но боюсь, они станут забывать о том, что ты ещё и справедливый.

— То есть ты мне предлагаешь снять тебя с должности?

— Наверное, так будет лучше. Зачем нам скандалы? Я ведь всё равно останусь твоим белым братом.

— И кого ты предлагаешь мне назначить визирем?

— Думаю, что ты и сам прекрасно знаешь ответ на свой вопрос. Мы уже через это проходили.

— Нарана?

— Да больше некого, Таш.

— В этом ты прав.

— Чёрт…

— Что такое, эне?

— Если Наран станет визирем, то кто займёт его место? Кто станет вашим верным помощником и тойоном?

— Я не думал об этом, но возможно, Наран предложит свою кандидатуру. Карсак, чем не подходящий человек?

— Наран может предложить Тамира. И тогда всё сходится. Выше ему всё равно пока не взлететь. Это его потолок.

— То есть Тамир всё это устроил, чтобы стать родственником визиря?

— По крайней мере, это бы объяснило всё.

— Надо это выяснить, пока не поздно, — решительно сказал Оташ.

— Думаешь, человек, который всё это прокрутил, сразу расколется? Вряд ли. К тому же, я сам буквально пять минут назад с ним разговаривал. Он держится очень уверенно. Поддержал мою версию о Жероме, мы даже нашли с ним тот момент, когда произошла подмена. Тамир предложил мне поискать того, кто мог бы мне за что-то мстить. Доказательств у нас никаких, Таш. Лучше делать вид, что мы ему верим.

— Допустим. Тогда нам нужно срочно разыскать Жерома. Он сознается, я уверен.

— Его уже ищет сыск. Будем ждать.

— Ждать? — усмехнулся шоно. — И это говорит мне мой неугомонный визирь?

— Пока ещё визирь.

— Надо обсудить это всё с Нараном. Не будем тянуть, я сейчас же прикажу его позвать.

— Мне присутствовать?

— Конечно. Сам всё ему и расскажешь.

Наран явился по первому зову и внимательно выслушал всё, что ему поведал Юрген.

— Мне трудно поверить в то, что Тамир может быть замешан, — наконец проговорил он.

— Он твой родственник, это логично, — ответил Оташ.

— Дара очень его любит, она буквально его боготворит.

— Потому что он спас ей жизнь, — сказал Юрген.

— Но ведь это правда.

— А вы там выясняли, почему баня загорелась?

— Кажется, засорился дымоход. Бани довольно часто горят.

— Значит, не выясняли.

— А ведь эне прав, — проговорил Оташ. — Тебя обычно отличает острый ум, но, видимо, не тогда, когда дело касается твоей сестры. Ты ведь когда-то хани секрет разболтал, потому что её жизни угрожали.

— Ты снова попрекаешь меня? — в голосе Нарана слышался холод.

— Я не попрекаю, я взываю к твоему здравому смыслу. В случае с проходимцем, который называл себя сыном небесного волка, он тебя не покинул и ты действовал разумно.

— То есть сейчас я должен сделать выбор. Либо я полностью верю Юргену, который заставляет меня усомниться в порядочности мужа моей сестры, либо наоборот.

— Что значит наоборот?

— Юрген слишком на многое способен из того, чтобы было совершено той злосчастной ночью. Великий шоно, мы оба это знаем.

— Даже я это знаю, — сказал Шу. — Но отдать колесо солнца я не мог. А Тамир о нём знал, между прочим. Кстати, я вдруг вспомнил! В самый первый вечер во дворце мы с Тамиром столкнулись в купальнях, и он увидел у меня колесо солнца. Так вот он спросил меня, почему его ношу я, а не ты, Наран. Мол, ты по праву должен носить его как наследник того самого Нарана.

— Это нормальный вопрос, — ответил думен.

— Что, ты бы хотел сам носить колесо солнца?

— Нет, оно принадлежит Оташу, а он уже вправе сам им распоряжаться.

— Наран, — снова заговорил шоно, — Жером ведь исчез. Он определённо замешан.

— Я не подвергаю твои слова сомнению.

— Тогда ответь мне. Если я сниму Юргена с должности и назначу тебя, кого ты предложишь на своё место?

— У меня два варианта: Карсак или Тамир. Карсак, потому что он умный, а Тамир, потому что я ему доверяю.

— Что и требовалось доказать, — проговорил Шу.

— Пока ты ещё ничего не доказал, — ответил Наран.

— Не знаю, о чём вы спорите, — сказал зашедший в покои Альфред. — Ничего, что я без приглашения? У меня интересные новости и, возможно, я сейчас разрешу ваш спор.

— Говори, — кивнул Оташ.

— Жером пропал не один. Вместе с ним исчезла Суман.

— Та самая Суман? — удивился Юрген. — Моя так называемая невеста?

— Та самая. Более того, я узнал, что Жером с ней встречался.

— Встречался в смысле виделся или в смысле спал?

— Я не уточнял насчёт степени их близости, но их отношения были романтическими. И, как я понял, Жером помогал ей материально, после того как её отец и брат оказались в тюрьме.

— Суман исчезла той же ночью? — спросил Оташ.