Шайтан Иван 3

— Чем опаснее ситуация, тем спокойней ты должен быть, а если тебе угрожает смерть улыбнись ей по-доброму, ибо она не любит смелых и наглых, которые нахально таращатся в глаза. Все любят мягких и пушистых, смерть не исключение.

Тогда мы долго смеялся над философствованием командира, но как показала жизнь, он по своему прав, злость, ненависть плохие советчики.

— Как видите, Марк, получил, что заслужил. Отставить бойцы, займитесь делами.

— Так это ваши люди? Почему вы позволяете им подобные выходки с офицерами.

— Приказный Бедовый.

— Я, ваш бродь.

— Чего ты позволил себе такого, оскорбительного, по отношению к господам офицерам.

— Так они стали не хорошо шутить над княжной, вот я и посоветовал им заткнуться и ничего более.

— Даже так, господа, значит получается вы оскорбили мою невесту. Я сейчас отрежу языки, вам, всем троим и буду прав, а потом отрежу головы и скажу, что так и было.

Я старался смотреть на них спокойным, равнодушным взглядом, как у командира, когда он разговаривает с горцами. Надеюсь у меня получилось, судя по реакции подпоручика.

— Вы что, с ума сошли, там у себя на Кавказе и люди ваши, головорезы какие-то.

— Наверно вы правы, подпоручик, одичал я совсем, отрезать головы не очень приятное дело, скажу вам откровенно, места дикие и обычаи кровавые.

— А вы, Марк, где служите?

— Командую ротой в Ростовском пехотном полку.- он приосанился.

— Это мои ротные офицеры.

— Ну так что, господа, разойдемся миром или вы желаете продолжение банкета? (тоже фраза командира). А то знаете ли устал, дорога просто ад на колесах.

— Нет князь, претензий и вопросов не имеем.- ответил за всех Марк.

— Прекрасно, разрешите откланяться. Приказный закажи ужин в номер, Артём разместил людей?

— Так точно, ваш бродь, все исполнено.

— Этот князь какой-то полоумный и взгляд, как у убийцы — тихо проговорил подпоручик.

— Да и люди его словно бандиты с дороги, никогда бы не подумал, что он князь. Ходит в каком-то тряпье.

— В том все и дело, он и в бытность службы в полку выделывал всякие штучки непотребные, пристрели я его на дуэли, так вся родня потом меня со свету сживет.- пытался оправдать свой отступ штабс-капитан.

— А чёрт с ним, давайте выпьем господа.

Пришло понимание, что возвращаюсь домой и явственно чувствую, дом остался прежним, я стал другим.

Решил ехать дальше в повседневной полковой форме. Полевая удобна, но она становится причиной неприятных недоразумений, что подтвердилось в Ростове. Мне пришло понимание, как будет трудно Маре в моем мире. Вечерами и ночами я рассказывал об обычаях и порядках, которые существуют в нашем обществе и постоянно напоминал ей, что она княжна Баташева и скоро станет княжной Долгорукой.

— Мара не бойся никого и ничего, я никому не позволю обидеть тебя. Веди себя достойно, будь сама собой, такой, которую я так люблю.

После этих слов она счастливо смеялась и обнимала меня. Мара оделась в красивый национальный, дорожный костюм. В Воронеже я купил ей и Жене теплые плащи, подбитые мехом. Бойцы одели вязаные свитера и бурки, полевки и пластунки снимать до Питербурху отказались. После Воронежа на одной из почтовых станций меня чуть не ограбили. Мы завтракали, зашел Артём,

— Командир, там лошадей наших забирают, пойдем, а то Захар пришибёт кого-нибудь.

Выскакиваю на двор, злой Захар пнул какого то мужика и грозно рыкает.

— Не тронь, сучий сын, говорено тебе не твоё.

Бойцы, стоя в стороне и усмехаются.

— Дядька Захар, ты ему пенделю волшебного дай, авось быстрее дойдет.

Ко мне подошел дородный мужчина в форменном шинели и фуражке, так вальяжно и небрежно изволит мне сказать.

— Господин прапорщик, я коллежский советник (соответствует военному чину полковник или капитан первого ранга) Куцыгин, следую по очень важному государственному делу. Извольте распорядиться отдать мне трех лошадей.

— Как же так, господин Куцыги, а как же я, мне тоже надобно ехать и лошади не казённые, господин хороший.

Бойцы с интересом наблюдают за нами.

— Послушайте любезный, я вам повторяю, по важному государственному делу, получите своих лошадей на следующе станции. Матвей поторапливайся, мы опаздываем.

— Так вы в другую сторону едите, господин коллежский советник.

— Послушайте прапорщик, вы что не слышите меня.- зло и раздраженно проговаривает Куцыгин.

— Нет, это вы меня послушайте, господин Куцыгин — говорю я тоном не терпящего возражений.- Оставьте в покое моих лошадей и не портите мне настроение. Захар запрягай.

— Да как вы смеете, да я вас…- задохнулся от возмущения Куцыгин.

— Что вы меня? В задницу поцелуете.

Куцыгин взорвался.

Ты вылетишь со службы, ты на коленях молить меня будешь, щенок, я тебя в пыль сотру.

— Потом смешаете с дерьмом и отправите на каторгу или что-то новенькое придумаете.

Я уже просто веселился и получал удовольствие. Бойцы тихо смеялись глядя на шипящего, красного от негодования Куцыгина.

— Может вы вызовите меня на поединок, развлечемся немного.

— Да кто ты такой?

— Ах простите, забыл представиться. Князь Долгорукий Андрей Владимирович, следую в отпуск по ранению. Так что лошади мне самому потребны, вас что-то еще интересует?

Поперхнувшийся Куцыгин развернулся и ушёл.

Увидел Маре стоящую на крыльце. Видимо она посмотрела представление он начала до конца. Подошел к ней и прошептал на ушко.

— Помни всегда любимая, ты княжна Долгорукая и никак иначе.

Глава 10

Уставшая и грязная полусотня новобранцев, во главе с хорунжим, втягивалась на базу. Хорунжий Веселов выглядел уже иначе. Он укоротил свои пышные усы, коротко постригся.

— Здравия, господин сотник.

— И тебе не хворать, Ерёма. Ну как, сладок хлебушек пластунский? Не надумал покинуть нас?

— Да уж, не привычный я столько пехом хаживать, да и казачки тожа. Ну да ничего, не сомневайся, командир, сдюжим. Да и кормят здесь шибко хорошо. Нее., я тута на долго.

Мы шли к новым казармам, которые были пристроены к западной стене, с наружной стороны. Сделали проход, соединив их с базой. За три недели службы в сотне, многие заметно похудели, несмотря на хорошее питание. Не привыкшие передвигаться пешком на большие расстояния они страдали от постоянных маршей минимум на пять вёрст, со всей амуницией, но никто не жаловался и не роптал. Новобранцы совершали самые простые перестроения, начиная нарабатывать навыки ведения боя. За всё прохождение курса молодого пластуна, отчислили одного казака, который сам отказался от службы в сотне. Новобранцы наслушавшись рассказов о боевых деяниях сотни, увидев Пластунский хоровод, прониклись окончательно и страстно желали стать частью этого сообщества. Эркен, работающий с новоприбывшими отметил поголовный, позитивный настрой среди них. Они немного освоившись, пытались подражать старичкам, быть не многословными и серьёзными, опрятными, с лихо заломленной пластункой. По началу удивленные многими новшествам в сотне, начиная с нашей полевки, ношение холодного оружия за спиной, пистолета сзади и много другого, приняли всё, убедившись в удобстве и функциональности. Никаких ЧП на бытовой почве не было. Всем дали понять, драться и выяснять отношения со своим побратимом, самое последнее дело. Эркен выявил трёх хитроумных, с выраженной ленцой, но он заверил, десятники инструктора, работают с ними индивидуально и все встали на путь исправления. Младшим командирам очень полюбилось мое высказывание.