Шайтан Иван 4

Примерно в полукилометре от засады Халид остановился и жестом указал на едва заметную расщелину в скале. Вход, не выше полутора метров, зиял в камне, словно притаившаяся пасть. Мы протиснулись внутрь и пещера неожиданно расширилась, образуя просторную полость. Через двадцать метров она резко сужалась, превращаясь в узкую щель, едва пропускающую человека. Идеальное укрытие. Просторное, чтобы разместить весь отряд, и надёжно скрытое от посторонних глаз. Густой кустарник у входа, словно природная маскировочная сетка, делал подход к пещере совершенно незаметным.

— Нашёл это место на охоте, — пояснил Халид, осматриваясь. — Никто, кроме пастух, не знает. Плохой место говорят, зачем не знаю.

Знание русского языка у Халида заметно улучшилось.

Пока отряд обустраивался на новом месте, я с Халидом и Саввой отправился на разведку. Нужно было изучить местность и выбрать лучшую позицию для наблюдения и нападения.

Удачное место нашлось быстро. Прямой участок дороги метров пятьдесят, словно специально созданный для засады. Можно залечь и отстреляться метров с сорока, почти в упор. Маршрут отхода тоже был удобным. В случае необходимости можно было отползти к груде валунов, перевести дух, размяться.

Решили, что отряд будет выходить на позицию на рассвете и оставаться там до темноты. Если придётся ждать долго, хотя бы можно будет по очереди отходить к камням, чтобы не затекало тело.

Вернулись в пещеру уже под вечер. До ближайшего селения не меньше четырёх часов ходу, так что ждать кого-то сегодня не имело смысла. Через час начнёт темнеть. А в горах ночь наступает мгновенно, стоит солнцу скрыться за хребтом, и всё погружается во тьму.

В пещере разложили два костра из сушняка, собранного по склонам. Дрова горели ровно, почти без дыма, а тот, что был, тут же вытягивало в узкую щель, змеившуюся где-то в глубине скалы. Поужинали тихо переговариваясь и стали устраиваться на ночлег, распределив дежурства.

Началось ожидание.

Вся наша операция висела на волоске удачи, а она, как известно, дама капризная. Может улыбнуться в последний момент, а может отвернуться на самом интересном месте.

Лежать в засаде двенадцать часов подряд испытание не для слабых. Десять бойцов, включая меня, замерли среди камней, впиваясь взглядом в дорогу. Ещё трое, Савва и разведчики, прикрывали тыл, готовые в любой момент подать сигнал. Я решил ждать семь дней, а может, и больше. Условия для засады почти идеальные. Укрытие надёжное, позиция выгодная, запасов хватит. Терпение наше главное оружие.

На следующий день Аслан, отойдя от лагеря на километр, провёл разведку и подстрелил горного козла. Свежее мясо скрасило наш рацион, но главная цель по-прежнему оставалась недосягаемой.

Четыре дня. Четыре восхода, четыре долгих вечера, когда солнце, цепляясь за скалы, будто не хотело уходить. Каждое утро выходили к засаде, каждый вечер, обратно в пещеру. Дорога жила своей жизнью. Всадники одиночки, люди сгорбленные под грузом узлов. Копыта лошадей глухо стучали по камням. Иногда, мелкие торговцы с вьючными осликами, туго перетянутыми верёвками. Халид, прильнув к подзорной трубе, выискивал в каждом силуэте знакомый изгиб плеч, особую посадку в седле. Пусто. Я ловил себя на том, что уже не разглядываю лица положившись на Халида. Но Хайбулы не было. Надежда странная штука. Она не гаснет, даже когда рациональных объяснений уже нет. Может, завтра. Может, через неделю. А если не сейчас, вернёмся в следующем году, когда горные тропы снова просохнут после зимы. Война, это не только схватки. Это бесконечные часы между «ещё нет» и «уже скоро». Особенно умение сидеть в засаде, терпеливо дожидаясь своего часа. Поэтому не каждый может стать снайпером несмотря на то, что отлично стреляет.

Мы сидели в своём убежище после тяжёлого дня ожидания. По пути в убежище провели усиленную разминку разгоняя застоявшуюся кровь по телу. Тело было деревянным после долгого лежания и сидения.

— А может прав пастух, командир. Ну убьём мы Хайбулу, другой придёт и всё останется по-прежнему? — спросил Паша. Я заметил, как остальные бойцы прислушались и подтянулись ближе. Внимательные взгляды собрались на мне. В них читались сомнение, усталость, потребность понимания в смысле операции.

— А подумать, бойцы? Понимаю, что вы не знаете всей картины, но понять можно для чего мы тут сидим.

Теперь я наблюдаю за всеми. Все молчат пытаясь найти ответ на вой вопрос.

— Наверно, Хайбула самый умный из всех, при нем горцы больше всего вреда принесли. Он, как вожак в стае волков. Убери вожака и стая распадётся, начнётся свара за место главного, — осторожно ответил Савва.

— Ну, Савва, знал у тебя голова светлая, но чтобы до такой степени, даже не подозревал. — Улыбнулся я.

— А, что не так, командир? — смутился Савва.

— Всё верно, Савва. За два последних года Хайбула сделал то, что не удавалось сделать ни одному горскому предводителю за последние десять лет. Он не просто воюет, он мыслит, переписывает правила. Раньше горцы нападали просто стихийно, теперь у них есть разведка, своя тактика, координация действий. В прошлом году мы конечно нанесли ему урон, но он смог восстановить силы быстрее чем мы успели перегруппироваться. Хайбула, как прежде контролирует предгорье и горы. Мы в постоянном напряжении ждем очередного удара не зная где он последует. Теперь вы понимаете за чем мы тут мучаемся?

Все закивали с облегчением, полная ясность задачи, осталось только выполнить её. А то, что это важно, нет сомнений. Выполнять задачу осознанно или тупо, по приказу, большая разница. Паша со своим вопросом немного опередил меня. Этот разговор произошёл бы в любом случае.

Наступил восьмой день ожидания. Решил для себя ещё два дня и уходим. Не судьба, не всегда же удача должна сопутствовать мне. Около двух часов после полудня Халид лежащий рядом со мной и наблюдавший за дорогой тронул меня за плечо. По его виду я сразу понял, дождались. Подал сигнал группе приготовиться. Все оживились и замерли боясь спугнуть удачу. Я взяв трубу стал рассматривать всадников общим числом шесть человек.

— Четыре — сказал Халид, продублировав четырьмя пальцами.

Внешне Хайбула не отличался от своих спутников. Коричневая черкеска, папаха, холодное оружие. Ружьё приторочено к седлу. По цепи передал всем, что Халид четвёртый. Ждать пришлось ещё минут двадцать пока они выехали на рубеж оговоренный ранее.

— Бей — громко командую я. Раздаётся залп. Практически все лошади и всадники падают. Рывком пробегаем и в метрах десяти останавливаемся внимательно наблюдаем за тем кто остался в живых. Три раненные лошади пытаются встать. Бойцы из пистолетов добивают их. Халид побежал к голове колоны и увидев кого-то, что-то выкрикнул и всадил нож в сердце лежащего горца. Мы с Саввой подбежали к Хайбуле. Он лежал без движения, частично придавленный лошадью. По одному стрелку контролировали дорогу с двух сторон. Остальные быстро проводили зачистку и контроль.

— Командир, Хайбула жив, — с удивлением смотрел на меня Савва.

— Как жив? — я подошел к лежащему Хайбуле и пощупал шею.

— Точно жив. — Удивился я не меньше Саввы. В него стреляли не меньше трёх хороших стрелков и он остался жив. Пока эти мысли носились в голове, Савва достал нож, собираясь, зарезать Хайбулу.

— Нет, — крикнул я.— Берём с собой, быстро.

Я не осознал до конца, что, зачем и почему, но почувствовал, так надо. Четверо бойцов уложили Хайбулу на бурку и потащили его к нам в пещеру. Остальные собрав трофеи последовали за ними. Трое разведчиков прикрывали наш отход, попутно заметая наши следы. Хотя грунт был каменистый, но всё же они старались убрать все оставленные намёки на наше присутствие. Отойдя на двести метров остались следить за обстановкой. Бойцы, часто сменяя друг друга, за час, добежали до пещеры. Немного отдышался и стал осматривать Хайбулу. На вид лет сорок пять. Горбоносое лицо, ухоженная борода. Поджарое тело воина, а не вельможи. На левой груди порванная черкеска и видна рана пропитавшая кровью всё вокруг. Когда осматривал его, заметил слегка дрогнувшие ресницы, следовало ожидать нападение с его стороны. Так и случилось. Когда я пытался убрать одежду, чтобы рассмотреть рану, его правая рука метнулась к моему горлу. Успел перехватить её и сильно сжать. Хайбула невольно застонал.

— Будешь дергаться сломаю руки, ноги и оставлю здесь умирать. Эркен, переведи.

— Я понял, отпусти руку, больно. — прошипел Хайбула на русском языке.

— О, замечательно, ты говоришь на русском. — искренне обрадовался я.

— Я осмотрю рану, ты даёшь слово, что будешь вести себя прилично и потом мы может быть договоримся.

— Хорошо, даю слово. — Хайбула откинул голову и закрыл глаза. Было видно, как ему не хорошо. Видимо хорошо ударился головой при падении с убитой лошадью. Рана оказалась не очень тяжёлой. Пуля частично порвала левую грудную мышцу. Обработал и зашил в силу своих умений. По крайней мере лучше, чем ничего. Вызвал Халида.