Шайтан Иван 5

Вызванные подошли к костру.

— Присаживайтесь. Если кто не знает, это Хайбула.

Сотник и его бойцы переглянулись. Все слышали, что Хайбула отвернулся от джихада и хочет жить мирной жизнью.

— Слушайте меня. В сентябре ожидается большой набег непримиримых. В конце августа я подойду к твоей базе с первой и второй сотней. Если до этого времени на Картах будет нападение и Хайбула попросит помощи — выдвигаетесь и оказываете посильную помощь. Ерёма, ты понял приказ?

— Да, командир!

— Хайбула, ты запомнил, что делать, если нападение произойдет раньше? — Хайбула кивнул. — Если всё пойдёт по плану, ещё неизвестно, кто кому по соплям надаёт. И скажи Хамиду: пусть определяется. Если он выступит против тебя, то убивать будем всех, не разбираясь. Скажи ему и остальным, что это послание Шайтан Ивана. Можешь не скрывать наши союзнические договорённости о взаимопомощи. Хайбула долго смотрел на меня, пытаясь что-то рассмотреть. И, видя мой спокойный и решительный взгляд, сделал какой-то вывод.– Я понял тебя, Шайтан Иван, — он слегка склонил голову, приложив правую руку к сердцу. Вернувшись на базу третьей сотни, поручил Андрею провести дальнейшую проверку и передачу оружия без меня. Предупредил его, чтобы сотни усиленно готовились к возможным боевым действиям в начале осени и были готовы по приказу выступить. Сам же со своими ухорезами отправился в Пятигорск. По дороге, спокойно обдумав сложившуюся ситуацию и проведя краткий анализ, пришёл к выводу, что выход есть. Если оперативно подготовиться и усилиться казаками четырёх полков, то можно не только отбиться, но хорошенько потрепать воинство Султана. Особенно хорошо получится, если убедить соблюсти нейтралитет ближайшие тухумы, горские сообщества и союзы.

Глава 24

Петербург. Иностранная коллегия. Кабинет начальника восточного отделения.

Граф, Дмитрий Борисович Васильев, принимал своих помощников, Ивана Федоровича Тютчева и барона Федора Александровича Штокса. Перед ними лежали свежие сводки и депеши из Турции и Персии, тщательно собранные и обработанные. Особое внимание уделялось материалам по недавней Лондонской конвенции. По ее условиям Великобритания, Австрия, Пруссия и Россия принудили правителя Египта к капитуляции в его войне с Портой. В этом же году, с присоединением Франции, была заключена и вторая Лондонская конвенция.

Итог этих дипломатических игр оказался для России неприятным. Российская империя фактически утратила свое исключительное право влиять на проход военных судов через проливы. Однако Нессельроде преподнес результаты обеих конвенций на высочайшем уровне, как несомненное достижение и свидетельство равноправного участия России в решении ключевых международных вопросов.

Для графа Васильева и его сотрудников, впрочем, суть была очевидна, это был еще один шаг вниз. Ведь после триумфальной победы над Наполеоном влияние России в Европе было поистине подавляющим. Именно это могущество и встревожило Англию, которая совместно с Австрией и Пруссией начала активно противодействовать дальнейшему укреплению позиций Петербурга. Даже Франция, оправлявшаяся после революционных потрясений и сокрушительного поражения в войне с Россией, постепенно приходила в себя. Несмотря на видимую непримиримую вражду с Лондоном, французы уже находили сферы, где их интересы успешно совпадали с английскими. Помощь Порте в реформировании армии и флота была существенной и эффективной. Всем было понятно для чего Англия и Франция столь деятельно помогают туркам. К противостоянию с Россией. Сама блистательная Порта берущая кредиты у этих стран попадала в финансовую зависимость.

Во многих беседах со своим уже зятем, граф много спорил и высмеивал его, как тогда казавшиеся наивными мысли о высокой политике. Сейчас же, вернувшись к работе в Коллегии, он вдруг осознал насколько проста и убедительна схема международных отношений нарисованная Иваном. Англия, разбогатела на грабеже заморских колоний и как паук плетёт золотую паутину превращая друзей в должников. Франция, это революционный шакал, претворяющийся львом и с её непомерными амбициями на мировое лидерство. Пруссия и Австрия, европейские дворняжки лающие и пытающиеся заявить о себе. Испания и Португалия, потрёпанные красотки бездарно профукавшие свои колоссальные финансовые возможности, но всё равно пытающиеся влиять на европейскую политику. И что же Россия, имея огромные запасы всего необходимо для стабильного развития, выступает в роли здорового Иванушки дурочка, который смотрит в рот заграничным зазывалам. Они водят его за руку и говорят что надо делать, а что не надо. После каждой авантюры, в которую нас втягиваю, мы с побитой мордой и идиотской улыбкой радуемся похвале заграничного господина. Они все нас боятся и ненавидят. Нашей огромности и самодостаточности. Как только мы выскажемся о своем интересе к чему-то, они, несмотря на свои разногласия, объединяются и хором начинают мутузить нас. Вот и вся политика на пальцах. Тогда граф весело смеялся над мужицкой простотой Ивана, а сейчас стало не до смеха.

По последним донесениям барона фон Белова, назначенного год назад послом в Турцию, наши связи и влияние при дворе султана практически полностью утрачены. Английские военные инструктора, французские военные инженеры в большом количестве находятся в армии султана. Строгается огромная дубина. Для кого? У кого-то остались сомнения?

Со всем этим графу предстояло идти на доклад к императору. Самое печальное, граф не знал, что необходимо предпринять в первую очередь. У него не было конкретного плана действий. Назначения графа на должность окончательно испортили его отношения с Нессельроде. Он, понимая кто настоятельно назначал графа и не мог отказать, поэтому молча и демонстративно выказывал своё недовольство. Деятельность граф в своем отделении встряхнуло тихое болото, чем вызвала неудовольствие некоторых чиновников уютно пребывающих на своих должностях. Мало того трое были уволены, заместитель был вынужден уйти в отставку. По всей возбуждённой Коллегии пошли разговоры о крайней резкости и нетерпимости графа, который сводил счёты со своими прежними оппонентами.

* * *

Зимний дворец. Кабинет императора Николая.

Цесаревич привычно присутствовал при докладе Бенкендорфа сидя в кресле за спиной отца, слева. Он редко вступал в разговор. Молча присутствовал.

Выслушав очередной, еженедельный доклад Бенкендорфа, император спросил.

— Александр Христофорович, что происходит в иностранной Коллегии. Нессельроде просит угомонить графа Васильева.

— Ваше величество, я говорил с его сиятельством и он в своё оправдание предоставил мне документы по которым в его восточном отделении числится тридцать четыре человека. Из них, в реальности, исполняют службу шестнадцать человек. Остальные числятся или просто время от времени присутствуют. А когда я увидел суммы, которые регулярно получают данные сотрудники, то совершенно растерялся. Прошу вас ознакомиться. Бенкендорф положил на стол перед Императором несколько исписанных листков. Николай внимательно причитал их.

Он долго молчал.

— Вы уверены в правдивости написанного?

— Да, ваше величество. Мною был отдан приказ негласно проверить сведения, всё совпадает. Помимо этого вскрылись факты присвоения должностных окладов не работающих служащих и множество мелких нарушений. Не сомневаюсь, что подобные нарушения наличествуют в других подразделениях Коллегии. Ваше императорское величество…. — Бенкендорф замолчал, как бы раздумывая, стоит ли продолжать.

— Что же вы, Александр Христофорович, продолжайте. — раздражённо проговорил император.

— Вчера я получил предварительную докладную о работе моего сотрудника посланного на Кавказ, для проведения аудиторской проверки интендантской службы. Надворный советник Куликов. Я вам докладывал ранее по поводу докладной записке полковника Баровича, начальника жандармского управления Кавказского округа. За два месяца работы Куликов собрал материалы по всем доказуемым делам. С его слов это только половина по чему он закончил вести расследования. Масштабы коррупции и воровства ужасают.

— Где этот доклад? — лицо императора потемнело от едва сдерживаемого гнева.

— Он у меня, ваше величество, я не успел полностью проработать его.

— Хорошо, после предоставьте его, с вашими пояснениями и задерживайте, Александр Христофорович.

— Слушаюсь, ваше величество. Разрешите быть свободным.

— Да, не задерживаю вас более.

Бенкендорф поклонился и вышел из кабинета. Повисла тягостная тишина. Александр, понимая в каком состоянии находится отец, не решался начать разговор.

— Что ты думаешь обо всем этом, Александр?

Цесаревич встал и обойдя стол сел в кресло перед Николаем. Их взгляды встретились.

— Скажу тебе по чести, сын. Я боюсь читать сей доклад. — Столько горечи и разочарования было в его словах, что Александр растерялся. Он никогда не видел отца в таком подавленном состоянии.

— Невозможно всё время прятаться от правды. А посмотреть её в глаза не хватает мужества. Если по справедливости наказать виновных, то боюсь у нас не останется чиновников и служащих. Закрывание глаз на мелкие нарушения толкает эту ненасытную братию к ещё большему преступлению. Я чувствую своё бессилие против этой язвы, которая разъедает наше государство. С моего попустительства, воровство и взяточничество превратилось в систему, сын, ты понимаешь это!!! От канцеляриста до сенатора, всё в круговой поруке лжи и обмана. — Он с силой грохнул кулаками по столу и замер. Николай сидел за столом оперев своё большое тело на локти со сжатыми кулаками. Вся его поза кричала о безысходности и отсутствии сил.