Шайтан Иван 5

— Олег Дмитриевич, всё хорошо, нужно только не останавливаться и постоянно тренироваться, — обратился я к ротмистру Малышеву. — Вся ваша дальнейшая жизнь — это наработка навыка до автоматизма. От этого зависит ваша жизнь. Заметна неравномерность усвоения навыков у ваших людей.

— Пётр Алексеевич, люди разные и способности у всех разные.

— Значит…? — я посмотрел многозначительно на него.

— Значит, подход к каждому должен быть с учётом его способностей, — сделал вывод Малышев.

— В точку! Базу осваивают все, в полном объёме и на отлично, а вот остальное — с учётом способностей бойца. В каждой группе выделите хорошего стрелка, других — на ваше усмотрение. В остальном я доволен уровнем подготовки.

Заметил, что Малышеву была приятна моя похвала. Месяц, проведённый у меня на базе, наполнил их столькими впечатлениями, что они, несмотря на усталость, старались узнать как можно больше о нашей жизни. Особенности наших взаимоотношений в батальоне поражали их. Настоящее братство (не путать с панибратством!), железная дисциплина, добросовестное несение службы. Никакой показухи, хорошее питание, снабжение, вооружение.

— Я как будто в другую армию попал, — с горечью усмехнулся Малышев. — После училища два года отслужил в Измайловском полку, прежде чем поступил в Жандармский корпус. Успел всю обратную сторону службы узнать. Принимал всё как данность, не помышляя о том, что может быть по-другому. Оказывается, может. — Снова грустная усмешка.

— Олег Дмитриевич, прошу вас всегда помнить: ваше подразделение не такое, как все. Вам придётся выполнять задания с большим риском для жизни. Оттого и такие особенные отношения внутри вашего отряда. Каждый должен быть уверен в том, кто стоит рядом с тобой или прикрывает твою спину. В тех ситуациях не имеет значения твой социальный статус. Имеет значение, кто ты на самом деле и насколько можно тебе доверять. Выше голову, ротмистр, всё у вас получится.

Прибыли ружья и пистолеты. Решил сам проехать вместе с Андреем и посмотреть, что сделано в каждой формируемой сотне. В охранение вышел отряд ротмистра Малышева в пешем порядке, мои архаровцы, Тихон со своей мастерской и три фуры. Ну и Саня напросился: у него была необходимость свериться и проверить ведение канцелярии сотен. Дело нужное и важное, пришлось согласиться. Двигались в приличном темпе. Малышев шёл вместе со своими бойцами.

Быстро управиться с делами в Пятигорске не получилось. Проведал Потапа: артель начала работать. Никольский честно отдал трудовые сбережения и пропал — в смысле, уехал из города. Купили три усиленные телеги с повышенной грузоподъёмностью и одну крытую фуру с лошадьми. Дело сразу пошло на ура. Потап просил ускорить изготовление ещё трёх телег и двух фур: они были завалены заказами. Временно пришлось купить пять обычных телег, но Митяй посчитал, что это невыгодно. Ваня Лобанов активно включился в работу артели, выпросив себе пять процентов, став акционером артели.

Посетил подполковника Булавина, кратко осведомился о делах и отправился в штаб линии. Шувалов встретил меня встревоженный и возбуждённый.

— Пётр Алексеевич, вы вовремя! У нас здесь такое творится! Даже не знаю, хорошо это для нас или плохо. Хайбула отошёл от Абдулах-амина, отказался от джихада и сел в селении Картах, объявив себя ханом Аварским. — Он встал из-за стола и принялся ходить по своему маленькому кабинету. — Нет, я решительно не знаю, что думать по этому поводу. Что же вы молчите, Пётр Алексеевич?

— Александр Константинович, пожалуйста, не волнуйтесь. Я думаю, нам не стоит сильно переживать по данному поводу. Разлад между Хайбулой и Абдулах-амином не повредит нам никоим образом. Будем наблюдать и усиливать свои границы.

— Вы уверены?

— Не полностью, но с высокой долей вероятности — да, уверен.

Первыми на нашем пути были терцы, сотня Веселова. Чрезвычайно обрадованный привезённому оружию, он с гордостью стал показывать свою базу. Ерёма быстро набрал сотню и, имея опыт службы в отдельной сотне, оперативно создал укрепления и построил нужные помещения. Место им было определено на месте разорённого форпоста. Сотник толково разместился: восстановил старые укрепления и дополнил их новыми. Хороший инструмент, достаточное количество рабочих рук и огромное желание стать пластунами воодушевляло всех бойцов в сотне. Веселов построил личный состав и представил меня, Андрея и других начальников батальона. Подразделение было сформировано, проходило обучение. Все получили новое оружие и недостающее снаряжение.

— Сотник, молодец! Прими мою благодарность. И вы, господа младшие командиры! Благодарю вас за добросовестное несение службы. Все свободны. Ерёма, останься. — Дождался, пока мы останемся одни. — Патрульную службу наладил?

— Да, командир. Ходим двумя десятками. До станицы — вёрст десять. Здесь часто проходили мелкие банды. Два хутора разграбили, что за нами были, ещё до нас. Подловили две банды — пять и семь человек. В плен сдаваться отказались, — улыбнулся сотник.

— Хорошо. Тихон отберёт у тебя пятьдесят кремнёвок, пистолеты — сколько есть. Получишь восемьдесят рублей.

— Не вопрос, командир, — кивнул сотник.

— Завтра утром пойдёшь со мной. Возьми с собой хорунжего и пять десятников. Драгун, что со мной пришли, включи в обучение. Пусть с твоими на патрулирование сходят. Десятника опытного к ним приставь, чтобы мог объяснить и показать, что и как.

— Сделаю.

— Всё. Завтра в дороге объясню.

Ранним утром мы выехали объявленным составом. В фуре Тихона лежало сто ружей и пятьдесят семь пистолетов — разных систем, но все рабочие. Два бочонка пороха.

— Едем в Картах, — коротко бросил я.

Ерёма удивился, но благоразумно промолчал. К вечеру, преодолев сорок вёрст, мы остановились лагерем. Эркен с Асланом, получив мои инструкции, уехали в Картах. Поздно вечером, уже за полночь, приехал Хайбула с Гасаном и двумя телегами.

— Ас-саляму алейкум, Иван, — поздоровался со мной Хайбула, соскочив с лошади.

— Ва-алейкум ас-салям, Хайбула.

Мы аккуратно приобняли друг друга, этим самым подтверждая радость встречи и добрые намерения.

— Я привёз, что обещал. Сто ружей, пятьдесят семь пистолетов, порох, свинец и всё, что необходимо.

— Очень вовремя, Иван! Благодарю тебя, — вырвался вздох облегчения.

— Давай присядем, — пригласил я к костру Хайбулу. Гасан приступил к перегрузке оружия.

Хайбула не отказался от каши и чая. После ужина он откинулся. Лицо его было уставшим, но решительным. Он спросил меня:

— Ты всё знаешь, что произошло после моего объявления?

Я молча кивнул.

— Абдулах-амин собрал наибов и объявил меня клятвопреступником и предателем. Я вне закона. Султан придёт убивать меня, придёт не один. Даже не знаю, сколько их будет. Сейчас у меня полторы сотни воинов, но нет оружия. Нужно ещё. Хамид прислал гонца. Это он рассказал мне, что происходило на совете. Султан хочет совершить набег на меня, а потом пройтись по вашей линии. Ждёт сбора урожая, чтобы собрать налоги. На совете не были Хунзахские беки, Дасенруховцы, Андалинские, Соргатлинские тухумы. Абдулах-амин призвал всех, кто предан ему, встать под руку Султана. Хамид предполагает, что из Чечни придёт не меньше тысячи воинов. На призыв откликнулись кумыки, лезгины, ботлийцы, метлины, множество мелких групп и общин. Приблизительно около двух с половиной тысяч, может быть больше. Я один не смогу противостоять ему, как бы ни были отважны и умелы мои люди.

Хайбула уставился немигающим взглядом на огонь.

— В открытую никто меня не поддержал и помощь не предлагал. Даже соседние Гунчи и Аргалак молчат, — в его словах прозвучала горечь. — Хамид думает. Его помощь могла бы сильно выручить меня. Карахцы — умелые и отважные воины. Он может собрать три сотни. Скорее всего, Султан заставит его выступить против меня.

Ситуация для Хайбулы складывалась отчаянная; понятно, что он один не устоит.– Хайбула, — сказал я твёрдым голосом, прерывая его тяжкие думы, — не сомневайся и делай своё дело. Я помогу тебе, как и обещал. К концу августа мой батальон, частично, будет стоять у старого форта. Паша, позови Ерёму с его людьми!