Шайтан Иван 6

Я выдержал тяжёлый, испытующий взгляд генерала.

— Алексей Дмитриевич, — начал я, чувствуя, как накипевшее прорывается наружу, — я доведу это дело до конца. Моя цель — не досадить Академии и не опозорить армию! На протяжении нескольких лет Кавказскому корпусу наносится непоправимый урон — и материальный, и моральный! Речь не о десяти, не о ста рублях. Украденные суммы исчисляются сотнями тысяч! Но и это не всё! Приплюсуйте сюда людские потери в неудачных операциях — операциях, проваленных из-за предательства! — Голос мой крепчал. — А вы? Вы сидите, надувшись, блюдя честь мундира! Очнитесь, ваше превосходительство! Пресекать подобное в армии — ваша прямая обязанность! По сути — контрразведка! Из-за межведомственной грызни — армия, жандармерия, погранстража, полиция — разведки чужих держав чувствуют себя в России, как на курорте! И что мы в итоге имеем? Сидим, разгребаем последствия собственного разгильдяйства и глупости, вместо того чтобы всем вместе выявлять шпионов по их первым шагам! В идеале — сделать их работу на территории Российской империи невозможной! Простите за резкость… — Я перевёл дух, стараясь сдержать дрожь в голосе. — Это всплеск… досады на наше слепое непонимание и нежелание смотреть правде в глаза.

Лицо генерала Леднёва побелело.

— Не кажется ли вам, полковник, что вы… слишком вольны в выражениях? — отрезал он, голос стал холоден и резок.

— Конечно, кажется, ваше превосходительство, — ответил я спокойно глядя ему в глаза. — А кому сейчас легко?!

Дубельт легко хмыкнул и прикрыл рот рукой, сдерживая усмешку. Леднёв замер, растерянно глядя на меня, явно не находя слов.

— Ну, знаете ли, полковник… — начал он, но внезапно громко рассмеялся. — Чёрт возьми! Первый раз подобное испытываю. Сперва хочется выпороть, чтобы неповадно было… и вдруг понимаешь — а ведь прав, наглец! — Генерал утирал глаза, постепенно успокаиваясь. — Хорошо, полковник. Положим: я с вами согласен. Не во всём, но в главном — да. Остальное несущественно сейчас. Как вы предлагаете организовать наше… взаимодействие? — Леднёв снова стал генералом — собранным и деловым.

— Ваше превосходительство, уверен, в вашем распоряжении есть данные на всех офицеров Кавказского округа. Предлагаю: очертим круг подозреваемых — исключительно выпускников Академии Генштаба — и дотошно отработаем каждого. Уверен, их не столь много. Знаком я с подполковником Шуваловым Александром Константиновичем — голова! Не сомневаюсь, ваши офицеры справятся. В случае успеха — все лавры останутся за вами, разумеется, с упоминанием о содействии жандармского корпуса. Если жандармы раскроют и обезвредят врага самостоятельно…. Последствия будут плачевны для армии. Позор. Что лишь углубит пропасть между вами и жандармским корпусом. Итог? Полный проигрыш. А враг наш — в выигрыше. Вот и весь расклад, ваше превосходительство. Но держать столь опасную змею у себя за пазухой… равносильно самострелу.

— Хорошо, полковник. Отдам распоряжение о секретной депеше по сему делу. Когда вы возвращаетесь на Кавказ? Ваше присутствие там было бы… полезно.

Я перевёл взгляд на Дубельта.

— Точных сроков, к сожалению, назвать не могу, — вступил он в разговор. — У полковника остались в Петербурге… незавершенные дела, требующие его личного присутствия.

— Это касается того обвинения в государственной измене? — спросил Леднёв, понизив голос.

— И этого тоже, — уклончиво кивнул Дубельт.

Глава 25

Наступил четверг — день обещанного смотра отряда ССО под началом ротмистра Малышева. Базу развернули в небольшом заброшенном имении. Дома и хозяйственные постройки восстановили, переоборудовали под учебные классы, тренировочные залы и даже выстроили небольшой, но аккуратный тир.

Малышев действительно отличился: спланировал и осуществил обустройство образцово. Комиссия подъехала представительная. Мы с Андреем, немного задержались, пока петляли по проселочным дорогам в поисках нужного поворота. На месте застали Бенкендорфа, Дубельта и цесаревича с братом, уже внимательно осматривавших территорию под неторопливые пояснения ротмистра.

Затем отряд выстроили на плацу. Вышел вперёд Бенкендорф и торжественно объявил благодарность личному составу за блестяще проведённую операцию по ликвидации особо опасной банды в Москве, а также о денежном премировании всех участников. О моём участии — ни полслова. Что ж, я не в обиде: поощрений не жаждал, да и наша «доля» с бандитского схрона нас изрядно пополнила. Историю с купеческим складом я благоразумно обходил стороной и даже не интересовался ею. Это уже дела и ответственность Малышева.

Ознакомившись с бытом и условиями службы, комиссия перешла к главному — демонстрации мастерства. Тут-то Малышев и показал всё, на что способны его люди. Учитывая жёсткий отбор личного состава, за пять месяцев обучения бойцы достигли поистине впечатляющих результатов. Отличная физическая подготовка, выдающаяся стрельба, отточенный рукопашный бой и владение прочими прикладными дисциплинами. Отработанные тактические приёмы: штурм разнотипных объектов в различных сценариях. После плотного обеда приступили к осмотру вооружения и снаряжения отряда. И вот здесь комиссию ждали настоящие сюрпризы.

Особый ажиотаж вызвали новинки. Александр и Павел буквально засыпали вопросами, разглядывая многозарядные пистолеты и бронежилеты, сработанные по моим чертежам в количестве двадцати штук. Справедливости ради: жандармы действительно не скупились, щедро финансируя оснащение отряда. Я не упустил шанс: часть этих средств позволила воплотить в жизнь несколько моих давних задумок.

Бронежилет: пять слоёв плотного шёлка грубой выделки, тонкая войлочная прокладка и ещё два слоя шёлка. Всё упаковано в чехлы из ткани парусины. Прикрывают грудь, спину и верхнюю треть бедра. Плечевые крепления защищают и крепят переднюю и заднюю части. Тихон и Илья провели сотни экспериментов и остановились на таком сочетании. Бронежилет спокойно держит пистолетную пулю с десяти шагов, ружейную — с тридцати, гладко ствол; ближе — держит, но ударная сила может нанести тяжёлые травмы. Против холодного оружия почти все виды ударов удерживает; единственно, удар штыка при правильном нанесении может пробить, но рана получится неглубокая.

Многозарядные пистолеты и короткоствольные многозарядные ружья очень заинтересовали комиссию. Братья настояли на личном испытании пистолетов и ружей. Бенкендорф и Дубельт стали расспрашивать по поводу бронежилетов.

— Скажите, ротмистр, вы пробовали, насколько бронежилет защищает… на себе? — спросил Бенкендорф.

— Да, ваше превосходительство, лично пробовал, но с дополнительной защитой в виде ещё одного слоя войлока. Пробития нет, правда, сила удара ружейной пули чувствуется сильно.

Цесаревич с Павлом увлеклись стрельбой, громко споря о чём-то — от грохота выстрелов они порядком оглохли.

— Пётр Алексеевич, а бронежилеты в вашем батальоне применяете? — поинтересовался Дубельт.

— Нет, ваше превосходительство, — ответил я. — Бронежилеты созданы специально для штурмовиков отряда. Для пластуна слишком громоздки; даже облегчённый вариант неудобен. А штурмовику — в самый раз, особенно тому, кто первым идёт в колонне. Пистолеты — на пять зарядов. Первый вариант был тяжелее и мощнее нынешнего. Но и у второго убойная сила достаточная: на тридцать шагов валит гарантированно, если попасть.

Не удержавшись, Бенкендорф и Дубельт присоединились к оживлённой беседе цесаревича и Павла.

— Наш шеф и Дубельт под сильным впечатлением, — тихо сказал подошедший ко мне Лукьянов. — Так что опыт удался. Благодарю вас, Пётр Алексеевич, за помощь. Без вас у нас такого отряда не было бы. В Москве все были поражены его действиями и эффективностью.

Тем временем Андрей с интересом знакомился с бытом подразделения. Все новинки мы с ним уже обсудили на базе, прикидывая, как их можно применить нашими пластунами. Увы, снаряжение вышло слишком узкоспециальным.