Шайтан-звезда (Часть 2)

И они пошли в комнату, которую предложил им для этой надобности владелец хана, и послали за уткой в подливе из сумаха, и за кебабом из молочного ягненка, и за кунафой из лучшей пшеничной муки - словом, за жирной и вкусной едой, которую не видели уже много дней. А добыча, которую они взяли в Хире, вместе с той, что прихватили в разоренном раю, вполне позволила бы угостить утятиной и кунафой всех жителей городка без особого ущерба для Джейран, Хашима и мальчиков.

После трапезы Хашим отлучился - и Джейран не стала выспрашивать, по какой надобности.

Но прошло время, необходимое для того, чтобы много раз справить эту надобность, а старик не появлялся.

Расплатившись с владельцем хана, обеспокоенная Джейран послала невольника заглянуть в домик с водой, и тот вернулся с сообщением, что Хашима там нет.

Это было по меньшей мере странно.

Девушка вышла из хана, и сразу же толпа подхватила ее. Не успев опомниться, она отдалилась от ворот и, окруженная людьми, пересекла площадь. Затем ее втянуло в извилистую улицу, проволокло меж глухой стеной и конским боком, так что отступить не было никакой возможности. Джейран заозиралась - и вдруг обнаружила, что большинство из сопровождающих ее мужчин - почтенные старцы, и они, держась вместе, наподобие отряда, увлекают ее в весьма определенном направлении.

Старцы переговаривались, а точнее сказать - перекрикивались, пока не достигли цели свои стремлений, и это был ряд высоких арок, наподобие эйвана, а за арками тянулась стена. Там девушка и увидела Хашима.

Старцы мимо него устремлялись к входу, а он стоял вплотную к стене, склонив голову чуть набок, и внимательно прислушивался к шуму голосов, идущему из распахнутых дверей. Джейран огляделась, задрала голову, увидела узкую угловатую башню с едва заметными зубцами - и поняла, куда их обоих занесло.

– Что это он делает тут?
– удивилась Джейран. Меньше всего на свете она ожидала увидеть Хашима у дверей большой пятничной мечети.

Оттуда доносился такой шум, что прохожие останавливались, чтобы прислушаться.

– Уж не случилось ли там какой беды, от чего спаси и помилуй нас Аллах? спрашивали они друг друга.
– Не войти ли и не посмотреть ли? Там сидят престарелые шейхи - не скончался ли один из них?

– Вали! Вали идет!
– раздались голоса и толпа, не дожидаясь приказа, расступилась, пропуская самого начальника городской стражи и его многочисленную свиту.

– Что там происходит, о правоверные?
– вали, суровый и статный, с нахмуренными бровями, посмотрел на мечеть.

– Мы не знаем, о господин! Никто не знает!
– раздалось из толпы.

Вали решительно направился в мечеть, и вооруженные стражники - за ним следом. Толпа притихла, ожидая, что из этого получится. В мечети наступила тищина, которая длилась ровно мгновение, а потом оттуда раздались новые вопли и выбежало несколько шейхов, из тех, кто помоложе. Впрочем, их тюрбаны по величине своей были достойны столетних, умудреных в богословии старцев.

– О враги Аллаха!
– едва ли не хором взывали они, потрясая в воздухе кулаками.
– О нечестивые!

– Ради Аллаха, что там у вас происходит?
– накинулись на них с вопросами прохожие.

– Что происходит? Свершен подвиг доблести, о правоверные! И какова ему награда?!

– Что за подвиг доблести?
– изумились люди, не ожидавшие, что за стенами мечети творятся такие дела.

– Подвиг великой веры и доблести, ниспосланной Аллахом! И он длился шесть дней, от субботы до четверга!

Джейран увидела, как Хашим посмотрел направо, и налево, прижал локти к бокам, оскалился и устремился в гущу толпы. Старик что-то затеял - и вряд ли разумное. Она протиснулась следом.

– И что же было совершено за эти шесть дней, о почтеннейший?
– с изумительным ехидством в голосе Хашим обратился к самому буйному шейху.

– О друг Аллаха, ты не поверишь, но это достойно того, чтобы быть записанным иглами в уголках глаз в назидание поучающимся!
– велеречиво отвечал шейх.
– Великолепный Амр-ибн-Масада, да хранит его Аллах и да приветствует, совершил неслыханное доселе деяние! Он шесть дней сидел с Кораном на коленях, выходя лишь по нужде, и он сосчитал, сколько букв в Коране! А ведь читающему Коран за каждую букву зачтется десять благих дел, о правоверные!

Толпа изумленно загудела, перекрыв шум, доносящийся из мечети.

– И сколько же их оказалось, этих благословенных букв?
– не унимался Хашим.

– Их оказалось триста двадцать три тысячи шестьсот семьдесят одна, о почтеннейший!

– Прибегаю к Аллаху за помощью от шайтана, побитого камнями! вмешался другой шейх.
– Как это ты говоришь - триста двадцать три тысячи шестьсот семьдесят одна? Да поразит Аллах твой гнусный язык и язык твоего Амр-ибн-Масаду! Вот Абд-аль-Фарис воистину свершил благое дело и подвиг доблести! О правоверные, он считал буквы честно, не так, как Амр-ибн-Масада, и не отвлекался, и у него получилось триста двадцать три тысячи шестьсот шестьдесят четыре!

– О несчастные!
– завопил тут Хашим.
– Вы говорите, что свершили подвиг доблести и веры?! Да какой же это подвиг, раз всем давно известно, что в Коране ровно триста двадцать три тысячи шестьсот семьдесят букв!

И, не успела Джейран опомниться, как сухие жилистые руки протянулись к седым бородам, и раздались вопли, и воззвали к Аллаху и шайтану, и помянули как Пророка, так и Отца горечи, и полетели ввысь сорванные с вражеских голов преогромные тюрбаны! А из тюрбанов, к великому стыду их обладателей, разлетелись над головами правоверных грязные тряпки, ибо полотнища ткани у почтенных шейхов были малы и узки, а состязание в величине тюрбанов не знало меры.

Люди шарахнулись, давая простор драке, и раздался чей-то хохот, и некто благочестивый попытался усовестить бойцов!

– Шесть тысяч двести тридцать шесть!
– был ему ответ из гущи боя. Шесть тысяч двести тридцать семь!

В пылу сражения вспомнили заодно и о подозрительном подсчете стихов Корана.

Джейран увидела сквозь спины и бока коричневый халат Хашима. Медлить было опасно - у старика тут были противники выше и тяжелее, чем он сам. Джейран решительно шагнула вперед, отпихнула локтем некого шейха, который, как видно, и сам был ей признателен за то, что она удалила его с поля боя, и схватила Хашима сзади в охапку.

Старик, почувствовав, что его ноги вознеслись и утратили опору, даже не задумался о причине этого чуда, а обрадовался, что может поражать врагов веры еще и пятками. Он молотил воздух и почему-то громко отплевывался, пока Джейран, развернувшись и прижимая его к груди мускулистыми руками банщицы, прибиралась с ним через расступившуюся толпу. И бесстыжий хохот долго сопровождал их.

Поставив Хашима на ноги в ближайшем переулке и крепко придерживая его за рукав, Джейран с ужасом смотрела, как он добывает изо рта рыжие и седые клочья.