Шайтан-звезда (Часть 2)
Шрифт:
– И не стыдно ли тебе, о шейх?
– как можно строже спросила она.
– Порази их Аллах, этих нечестивцев, тьфу!
– отвечал Хашим.
– Чем это они смазывают свои гнусные бороды?! О враги Аллаха, тьфу!
– Не думала я, что придется вытаскивать тебя из побоища, словно пса из драки за задние лапы!
– сердито продолжала Джейран.
– Тебя, шейха! Что это ты затеял? А как насчет истинной веры?
– Истинная вера?..
– замер, как бы вспомнив о ней, Хашим.
– О звезда, речь тут шла не о вере, вовсе не о вере!
И он, страстно
– А о чем же, о сын греха?
– Эти бесноватые не умеют считать, и я сказал им лишь то, что сказал бы любой школьный учитель ребенку, который не может сложить два и два, о звезда!
– честно глядя Джейран в глаза и выставив вперед пострадавшую бороду, заявил этот лишенный совести шейх.
– Надо мне было оставить тебя с твоими бесноватыми, чтобы ваш спор разрешили вали и стражники, - не выпуская рукава, буркнула Джейран. Пойдем скорее в хан. Если за это время франки затеяли какую-то пакость...
– Пойдем, о звезда!
– вовсе не желая выслушивать из ее уст угрозы, немедленно согласился вредный старик.
И они поспешно вернулись к хану, и оказалось, что прибыли туда вовремя только что франки велели хозяину прислать надежного невольника, чтобы он отнес некое письмо.
Разумеется, Хашим и Джейран немедленно перехватили этого невольника, и он показал им запечатанное письмо, и Хашим, прочитав имя получателя, с немалой тревогой оттянул Джейран в сторону, чтобы невольник не слышал их беседы.
– Это письмо они посылают некому цирюльнику, о звезда!
– прошептал он. А цирюльники - люди подозрительные, и у них встречаются те, кому есть нужда в противозаконных делах, и они - великие сводники... Может быть, отнять это письмо и прочитать его?
– Мы пойдем следом за невольником и попробуем выяснить, в чем тут дело, решила Джейран.
– Если же мы отнимем и вскроем письмо, то невольник будет вынужден вернуться к пославшим его с каким-то враньем, и они напишут другое, и будут слать письма к тому цирюльнику, пока не добьются встречи с ним тайно от нас!
Но не только этой причиной руководствовалась девушка - ей не хотелось обнаружить перед Хашимом свою безграмотность, простительную для банщицы из хаммама и непростительную для спустившейся с неба звезды.
Они сопроводили невольника вплоть до дверей цирюльничьего дома, убедились, что он благополучно вошел, а еще немногое время спустя удостоверились, что он так же благополучно вышел. Тогда они показались посланцу и спросили его, был ли от цирюльника ответ.
И невольник сообщил, что цирюльник, приняв письмо, не вскрыл его, а отложил в сторону, как если бы оно не ему предназначалось.
– Я же говорил тебе, что этот цирюльник - всего лишь посредник, о звезда!
– обрадовался Хашим.
– И против нас плетутся страшные козни!
– Настолько страшные, что это приводит тебя в восторг, о шейх? огрызнулась Джейран.
– А что, если письмо не имеет к нам никакого отношения? И мы зря тратим время на этого презренного цирюльника? И речь идет о деле вовсе безобидном? И мы возводим напраслину на...
Тут
она замолчала, ибо человек, выскользнувший из цирюльничьего дома, был ей неуловимо знаком.По узкой улице туда и обратно протискивались люди, так что в пестрой толпе выделялись лишь лица тех, кого Аллах наградил немалым ростом. А это красивое и нежное юношеское лицо принадлежало человеку невысокому, и Джейран видела его лишь миг - когда человек выходил из дверей.
Девушка напрягла память - и вспомнила!
Ничего не объясняя Хашиму, она устремилась в погоню за юношей. И настичь его было нетрудно - обремененный острым горбиком, он не был силен и не мог распихивать толпу, его постоянно оттирали к стене и даже угощали тумаками.
Джейран поравнялась с ним быстрее, чем рассчитывала, не заботясь об отставшем Хашиме. Обгоняя юношу, она покосилась на него - и убедилась, что память ее не подвела.
– Да хранит тебя Аллах и да приветствует!
– обратилась Джейран к горбуну.
– Клянусь Аллахом, я где-то видел тебя!
– произнес в ответ юноша, вглядываясь в лицо Джейран, наполовину прикрытое концом тюрбана.
Он потер рукой лоб - и тут его красивые глаза озарились радостью узнавания.
Но сразу же он поднес ладонь ко рту, чтобы зажать раскрывшиеся было губы.
– Ты испугался меня, о Хусейн?
– спросила Джейран.
– Ничему не удивляйся - это превратности времен заставили меня надеть мужской наряд... Я рада видеть тебя и рада тому, что ты успел уйти из этого...
– Я все понял! ..
– громко прошептал Хусейн, едва дотянувшись до ее уха. Тебя прислали ко мне с приказом! Я готов... Я готов, клянусь Аллахом! Моя жизнь принадлежит скрытому имаму!
Но Джейран всей душой ощутила его страх.
– Нет, о друг Аллаха, успокойся и прохлади свои глаза - меня не посылали с приказом, - торопливо сказала она.
– Меня прислали узнать, как ты живешь и не терпишь ли в чем нужды.
Прежде всего нужно было успокоить этого несчастного - хотя бы даже откровенной ложью. В подтверждение Джейран достала из-за пазухи кошелек, но Хусейн отстранил ее руку.
– Передай пославшему тебя, что раб Аллаха и святого имама Хусейн не знает, что такое нужда, ибо блага мира сего потеряли для него цену, отвечал юноша, и с каждым словом он, казалось, все глубже загонял в себя свой страх.
– И он соблюдает уговор!
Хусейн также сунул руку за пазуху, достал тщательно упрятанный узелок и, зажав его в ладонях, приоткрыл крошечную частицу содержимого.
– Вот то, что служит вечным напоминанием... Передай пославшему тебя, что раб Аллаха и святого имама Хусейн кладет это рядом с собой во время молитвы.
– А разве пророк велел класть рядом с собой что-то во время молитвы? спросила Джейран, стараясь разглядеть то, что темнело в узелке.
– Я не знаю...
– смутился юноша.
– Но раз мне дали это в знак, что я побывал в раю, и раз это теперь - самое дорогое, чем я владею, то, наверно, не будет греха в том, если оно полежит немного на молитвенном коврике?