Шелковый дар

Карин миг смотрел на Тайю, потом прикрыл глаза, признав ее правоту, отдав судьбу Кия в его же руки.

— Твою жизнь я так просто не отдам, — напряженно предупредил, накрывая ее руки своими. Потом отнял их от себя и поцеловал каждую маленькую ладошку.

— Само собой, — Тайя прижала ухо к его груди, слушая глухие удары. — Она принадлежит тебе.

Когда обернулись, берег был пуст. Ни Ярены, ни Кия они не увидели. И речка будто стала мельче, из воды проступили скрытые коряги и камни.

— Вернемся домой, — Тайя переплела свои пальцы с мужскими и потянула парня наверх. — Мы свое дело сделали, его судьба больше не наша забота.

* * *

В деревне наступил траур. Хоть и хоронить было некого, тела Кия не обнаружили в стремительно высохшем за одну ночь овраге, но оплакивали его как мертвого.

Бел ходил по избе мрачнее тучи и не разговаривал ни с Карином, ни с Тайей, исподлобья следившими за его бессмысленными перемещениями. Сельчане собирались кучками и снова шептались про проклятых русалок и бессердечных мавок, губящих людей просто так.

Один Волот выглядел довольным. Выставил во двор стол, поставил кружки и прикатил бочку вина, чтобы соседи могли выпить за почившего брата. На этом его скорбь закончилась, он стал полноправным хозяином избы.

— Дядька Бел… — попытался подступиться к старику Карин, не выдержав обвиняющих взглядов. Тот мотнул головой и сел обрывать лепестки ромашки. — Учитель!

— Рядом будем, да? — тихо напомнил Карину Бел его же слова, швыряя лепестки в миску вместе со стеблями. — Вытащим, да? И где он? Придет скоро?

— Он сам захотел уйти, — вставила Тайя. Бел так глянул, что она спряталась за спину Карина. Парень тяжело вздохнул и запустил пятерню в волосы, с силой продирая их.

— Невеста это его погибшая. Как увидел ее — и сам не свой стал. И она его вспомнила, — тут рука старика замерла над столом. Карин с силой растер лицо, чувствуя неимоверную усталость и груз вины. — Дядька Кий вцепился в нее и не оторвать было. Что толку его спасать, если он сам жить не хочет без нее? Так хоть счастлив будет.

Рука Бела мелко затряслась, он медленно опустил ее на стол рядом с охапкой трав. На руку склонил седую голову, пряча лицо. Лицезреть ученика было выше его сил, боялся, что язык может наговорить лишнего.

— Уйди, — голос прозвучал глухо. — Я сейчас не могу здраво размышлять. Может, ты и прав кое в чем, но от этого не легче. Слишком больно, давний друг он мне.

Тайя тут же поднялась и тронула Карина, указав ему на дверь.

— Пройдемся немного, пусть успокоится, — сказала уже за порогом.

Сразу за калиткой столкнулись с Суленой и ее отцом, неспешно гуляющим по селу. Сулена приподняла бровь, заметив, как нежно держатся за руки лекарь и бледная девушка. Карин же при виде пышной и цветущей дочки городского главы вновь испытал приступ ужаса и крепче сжал пальцы, заставив Тайю ойкнуть.

— Лекарь, вот и ты, — пропела Сулена, выпустив руку отца и подходя ближе. — Благодаря тебе я спала так крепко, что утром еле встала. Ты действительно мастер в зельях! — подошла совсем близко и тише спросила: — Тебе понравился мой подарок? Тот, что в кармане хранишь?

Первую секунду Карин не понял, о чем она толкует, а потом похолодел — неужто намекает на ленту, да еще и чужую? О которой он совершенно забыл, надо было еще вчера незаметно выбросить в лесу.

Серые глаза насмешливо смотрели на него, подталкивая к оправданиям, которые выставили бы его в наихудшем свете, а над его спутницей стали бы потешаться в лицо и злорадствовать за спиной. Самым правильным было бы при всех втоптать подарок в землю, но тут же крутилась и Чаяна, которая на самом деле вышивала ленту.

Тайя вопросительно глянула на него. Как и отец Сулены. И все, кто расслышал вопрос.

Его напряженное нервное состояние, казалось, можно было разглядеть с верхушки самой высокой ели. Карин с усилием расслабился, склонил голову — пусть расценивает как ей нравится.

На его плечо опустилась тяжелая рука, не давая ступить дальше.

— Покажи, — негромко произнес глава Рослав, становясь на пути Карина. — Что дочь тебе подарила?

Карин мысленно застонал, теперь уже не представляя, как будет выпутываться. С трудом удерживая на лице маску спокойствия, сунул руку в карман и, к своему удивлению, кроме куска ткани нащупал твердую бляшку. Сжал ее в кулаке, пытаясь вспомнить, что рассовывал по карманам вчера, собираясь за кузнецом. Вытащил руку и протянул ладонь вперед: серебряная монета. Перевел дыхание и взглянул в глаза городскому главе, потрогавшему предмет с изумлением.

— Это Сулена тебе дала? — уточнил тот. Карин кивнул, сунул монету самой Сулене и быстро пошел прочь, понимая прекрасно, что со стороны это выглядит бегством.

Его дернули за руку, потом сильнее, пока не осознал, что продолжает держать Тайю и девушка не поспевает за ним. Только тогда сбавил шаг, а потом и вовсе остановился.

— В этом селе на двадцать домов и спрятаться негде, — прошептал он, отчаянно желая присесть где-нибудь и унять бешеное сердцебиение. — Я не принимал никаких подарков. Это моя монета.

— За что благодарил ее тогда? — не поняла Тайя. Карин вытащил очелье и показал Тайе.

— Она хотела, чтобы все увидели это. Довольно личный подарок. Хотела выставить меня лжецом и перед тобой, и перед соседями, — парень огляделся: везде избы, улицы и опять избы. А он стоит в центре и делает то, что ему запретили: болтает. Тайя сузила глаза.

— Не принимал никаких подарков?

— Это не то, что ты думаешь, — выдохнул Карин, чувствуя, что все глубже забирается в непонятную еще ему ловушку. — Давай уйдем отсюда, я все объясню.

У них оставался еще сарай Бела, куда они и пошли. Карин слишком долго закрывал двери, Тайя слишком усердно усаживалась на тюк соломы.

— Чаяна вчера в руки сунула и убежала. Я даже не успел ничего спросить. А потом Кий… Я и забыл совсем.

— С чего бы она такое дарила? — Ревность отвратительна, Тайя понимала. Но ничего не могла поделать с собой. Ей необходимо было слышать, что никаких предпосылок для таких подарков ее парень не делал.

Карин с силой опустил перекладину в скобы и повернулся к Тайе, легко различив ее в полумраке.