Шелковый дар

— Перестань, ты же знаешь, что я тут ни при чем. Сулена хотела вынудить меня вот так же оправдываться перед всем селом. И, — невольно содрогнулся и признался: — Она заставляет меня дрожать, прихожу в ужас, когда она рядом. Даже наш зверь кажется щенком по сравнению с ней.

— Она человек, — заметила Тайя. Карин кивнул и невесело усмехнулся.

— Да уж. Схватила эту монету как родную. Точно не оборотень.

— Иди сюда, — Тайя похлопала рядом с собой. Когда Карин сел, принялась массировать ему спину. — Ты слишком напряжен. Совсем как камень, передохни немного. Хочешь, спрячемся здесь, пока дядька Бел не остынет?

Было бы неплохо. Подстилка из соломы манила его сильнее самой мягкой перины, он так устал после ночи в лесу, прощания с Кием, осуждения учителем, а потом встречи с Суленой. Еще и предстояло вечернее лечение, о котором думать сейчас не желал.

Карин сполз вниз и растянулся на сухой траве, все еще хранившей запах лета. Потянул за собой девушку, устроил ее на своем плече и закрыл глаза.

— Полежи со мной немного, мой самый драгоценный подарок. — Тембр его голоса понизился, приведя Тайю в мистический трепет. Она задержала дыхание, вслушиваясь. — Ленту я верну, она ничего не значит.

* * *

Ночь прошла спокойно.

Сивер каждое мгновение ожидал, что вот-вот прозвучат шаги под дверью, скрипнет ключ в замке, и держал руку на спрятанном под одеялом длинном охотничьем ноже. Но, кроме едва слышного дыхания Данко и иногда — пьяных криков за окном, ничто не нарушило тишину в комнате. Лишь к утру позволил Сивер себе сомкнуть глаза, когда уже прокричали петухи и двор начал оживать.

Проснулся через два часа, когда луч солнца начал светить через вымытое окно прямо в глаза. Быстро повернулся — Данко, кажется, за всю ночь так и не пошевелился. Как уткнулся лицом в подушку с вечера, так и спал, обняв ее руками. Дверь заперта, сломанный стул все так же подпирал ручку. Сивер выдохнул и потянулся. Потом разбудил парня.

Наскоро позавтракав кашей и хлебом с сыром, они попрощались с хозяином, и вышли со двора.

— Куда теперь? — спросил Данко, подтягивая мешок за спиной повыше.

— Пройдемся по улицам и поговорим с торговцами, как и решили вчера. Они сидят на одном месте весь день и занимаются только тем, что разглядывают прохожих.

Первый мужик отрицательно покачал головой на вопрос о высоком красивом юноше с темно-каштановым волосом. И второй, и третий — они только глазели на Сивера, на Данко и разводили руками: никто похожий им не встречался.

Старший все больше темнел лицом, отворачивался и шел к следующему, чтобы услышать те же самые слова: Карин здесь не проходил, по крайней мере, своими ногами. Данко следовал за ним тенью, накинув на темноволосую голову широкий капюшон по указанию старшего: хоть и не случилось ничего, но оценивающий горящий взгляд помощника Идана все не выходил из мыслей Сивера.

За ними с некоторых пор шла старуха, привязавшись где-то на поворотах одинаковых смрадных улиц. Держа в одной руке корзину, второй стягивала края платка у горла вместе с седыми прядями, выбившимися наружу. Шагала молча, чуть отдаленно, но в то же время не теряя чужаков из виду, что было довольно просто из-за их роста — почти на голову возвышались они над горожанами.

Сивер замедлил шаг, пропуская Данко вперед. Старуха сделала то же самое и повернулась к разложенным на телеге мешкам. Сивер подошел к ним же.

— Зачем преследуешь нас? — спросил он тихо, пропуская меж пальцев горсть зерна из мешка.

— Берегись, горец, — так же неслышно для остальных шепнула старуха. — Привел ты родича своего прямиком в бесовское логово.

— О чем предупреждаешь, мать? — голос стал напряженнее, Сивер искоса глянул на собеседницу.

— Парня уведи из города, пока беды не случилось. И второго не ищи, он будет позже. Вопрос в том, позволишь ли ты сам ему вернуться? Но… — старуха усмехнулась, — так или иначе, время еще не пришло…

Сивер замер, быстро повернулся к старухе, но рядом стоял незнакомый мужчина и увлеченно торговался за мешок с хозяином. Старший моргнул, опустил глаза вниз и похолодел — среди людских отпечатков в грязи четко виднелись следы копыт, еще не успевшие растечься по жидкой грязи.

— Данко, — позвал парня. Молчание было ему ответом. Сивер лихорадочно огляделся и уже крикнул в голос: — Данко! Где ты?

Он точно был перед глазами, когда сам старший задержался у телеги, чтобы перекинутьсяпарой слов со старухой, Сивер видел край его плаща. Но сейчас и впереди, и позади толклись лишь местные. Да еще и туман начал наползать, в один момент съедая все цвета, липкий, промозглый. И вскоре уже было ничего не разглядеть дальше пяти шагов.

Сивер метался по улицам, выкрикивая имя Данко, хватал за руки прохожих, испуганно таращившихся на него. Заглядывал в каждый двор, под каждый куст и лавку, отчаянно надеясь, что парня просто треснули по голове, ограбили и бросили.

Но ни Данко, ни его вещей, ни очевидцев он так и не нашел.

* * *

В своих руках Карин ощутил пальцы, сжимающие его, и локти — на жесткой соломе. Под собой — напряженное тело, под губами — теплую кожу шеи. Когда разобрал тихий стон, в голове начали нехотя ворочаться мысли, делясь информацией, где он и с кем уснул, что заставило его сначала замереть, а потом рывком скатиться в сторону. Быстро оглядел себя — одет. Послал краткую благодарственную молитву богам, после чего рискнул поднять глаза.

— Я… — сглотнул, вытирая лоб и виски, по которым струился пот. Сердце билось как зверь в капкане, и все старалось вырваться наружу, проломить грудную клетку. Рубаху можно было выжимать, влажными были даже волосы. Чем он занимался, пока окончательно не проснулся? — Прости меня! Перешел все границы, прости!

Тайя хватала ртом воздух, с силой сжимая солому и глядя в доски потолка. Чуть дальше валялась лента, которая ранее удерживала гриву Карина, да и у нее коса была наполовину расплетена. Кроме этого небольшого беспорядка, в целом она тоже была одета, за что Карин повторно возблагодарил небеса. Отполз еще дальше, к стене, увеличивая расстояние между собой и великим соблазном, который занял его голову и сердце настолько, что стоило чуть ослабить бдительность, как телу не потребовалось даже разрешения.

— Это то, чем занимаются живые? — задыхаясь, проговорил соблазн, прижав руки к горящим щекам.

— Это то, чем мы заниматься не должны, — выдохнул Карин и подтянул колени к груди, запустил пальцы в свои распущенные волосы, волной упавшие вперед и доставшие до пола, скрыв его всего.

— Почему? — такой наивный вопрос, который включил всю цепную реакцию заново. Карин глухо застонал, ощущая пульсацию уже в ушах.

— Хотя бы потому, что мы не женаты. И… — что-то вертелось в голове, мысль, которая в первый момент показалась бессмысленной: низменные чувства — отношения, целью которых было не продолжение рода, а животный инстинкт удовольствия. Откуда у него это, он не знал, оставалось только ошеломленно пробормотать: — Какой кошмар…

— Мы могли бы не останавливаться? — Тайя продолжила хоронить его и так отсутствующую выдержку. — Это было так…невероятно, словно мы взлетели вверх. Карин! — Она села, Карин вздрогнул. — Это же не все? Ну…

«Понятия не имею. Судя по моему состоянию — это только начало. Моего безумия».

— Это все, — сквозь зубы процедил парень и с трудом поднялся на ноги. Подобрал свою ленту, которой кое-как завязал хвост. К Тайе подходить не стал, не доверяя себе: сначала нужно было остыть и вернуть ясность мыслей. — Пройдусь. А ты заплетись и иди в дом.