Шерстяная «сказка»

– Вы хотите, чтобы я поговорила с Мариэль? – за него договорила я.

– Да. – с облегчением выдохнул он.

– Конечно. Не беспокойтесь так сильно, я попробую. – пообещала барону и стала медленно подниматься по лестнице.

– Вторая дверь направо от арки. – запоздало донеслось снизу.

А я переставляла ноги и думала о том, как мне сейчас повести себя с Мариэль. Я не имела никакого права привязывать девочку к себе своей бабской жалостью и сердечной симпатией.

Потому, что я пришла и ушла, а у дитя опять останется чувство потери. Как-то нужно было сдержаться и.. не знаю, попытаться остаться в дружеских рамках. Хотя, видит бог, рядом с девчонкой у меня возникало одно желание – обнять сероглазку и затискать, зацеловать до самого щемящего детского счастья. Вернуть ей его во что бы то ни стало.

– Господи, дай мне мудрости и терпения помочь и не навредить.

25

Дверь в комнату девочки я бы нашла и без подсказки Андрэ. Она была приоткрыта, и из детской спальни доносились тихие тоненькие всхлипы. В щелку было видно, как Мариэль, поджав ноги на кровати и уткнувшись в комок какой-то ткани плакала. Да так горько, с такой отчаянной безысходностью, что… у меня у самой душа кипятком облилась, а пальцы онемели.

Пришлось задержаться у порога, подышать и проморгаться, чтобы не разреветься прямо на глазах у ребёнка. Для любого нормального человека, это просто невозможная пытка - слышать, как в одиночестве плачет дитё.

– Тук-тук. – я негромко постучала в дверь, чтобы обозначить своё присутствие и не напугать мелкую. – Мариэль, к вам можно? – изо всех сил бодря собственный голос, я осторожно прошла в комнату.

Девочка всё-таки испугалась и вздрогнула. И тут же торопливо, неловко принялась прятать под одеяло распавшийся комок, который только что обнимала.

– Сорочка. Взрослая. – успела понять до того, как эта вещь исчезла в недрах постели.

– Мадам Корин, вы?.. – она удивлённо хлопнула мокрыми ресницами.

– Я. Хотела пожелать вам спокойной ночи. – присаживаясь на стул у кровати, ответила ей и, стараясь удержать голос как можно более спокойным и мягким, спросила:

– Мамина? – мои глаза указали на одеяло, под которым таилась такая дорогая для Мариэль вещь.

– Да. – тихо-тихо прошептала она и сжалась так, словно ожидала, что я сейчас начну отбирать у неё драгоценность, хранящую запах самого родного человека на свете.

– Не бойся, я не трону. Это только твоё.

– Вы никому не расскажете? – Мариэль с робкой надеждой подняла на меня свои бездонные глазищи.

– Конечно, нет. И знаешь, горевать о маме и папе совсем не стыдно.

– А мадам Люсиль говорит, что плакать неприлично. Она такая злая. Почему?

– Она, наверное, просто очень хочет, чтобы ты… - господи, я никак не находила нужных слов.

Да понятно, чего хотела мадам Люсиль: чтобы девчонка перестала раздражать её слезами.

Но не сказать же об этом Мариэль.

– Чтобы ты стала самой сильной и воспитанной, и… (Мамочки, что я несу?!) - мелкая смотрела на меня так внимательно, как будто я сейчас должна была открыть ей какую-то великую истину, которая всё объяснит.
– И… ты её просто пожалей и прости. Мне кажется, она не очень счастливый человек.

– Мне тоже. – с задумчиво-серьёзным видом отозвалась маленькая собеседница. – У меня хотя бы дядя Андрэ есть. А у неё совсем никого.

Просилось на язык, что это не основание для того, чтобы ожесточаться на весь мир. И уж совсем не повод лепить своё собственное подобие из воспитанницы. Однако, опять же, не то время и не тот слушатель, чтобы говорить об этом вслух. Я лучше с бароном на эту тему потолкую. О-ох, уж я ему устрою , как это... "минутку Макаренко".

– А отчего она на тебя сегодня рассердилась? – подавляя приступ нарастающего гнева, спросила у мелкой.

Нужно же было выяснить, какую такую ужасную провинность она совершила, что так «пенилась» её воспитательница.

– Я опять не выпила это противное молоко. А я не могу. – начала пояснять Мариэль, для убедительности приподняв плечи и растопырив ладошки. – Оно тёплое, и там пенка. А меня от неё тошнит. Мама никогда не заставляла меня пить его на ночь.

– А что делала мама?

– Она приносила мне чай с мёдом и всегда ненадолго оставалась. И рассказывала сказку о

Петухе и ещё о Принцессе-мышке.

– Понятно. И это всё, из-за чего так… огорчилась мадам Люсиль?

– У меня ещё уснуть совсем не получается. И я вышла в коридор. И спряталась в кресле –

там слышно, как кто-нибудь разговаривает или ходит. Ну… хоть маленько. – потупившись, честно созналась девчонка.

– Тебе, наверное, просто страшно?

– Ага.

– Ну вот, что. А давайте поступим вот так… - я, вдруг, вспомнила, что она, хоть и кроха, а всё равно по этикету полагается «выкать», - уберём эту неприятную, мрачную лампу и зажжём свечи. Или, даже лучше, камин. Хорошо?

– А можно?

Ночное освещение в спальне Мариэль действительно было жутким. Закопчённая масляная лампа создавала какую-то совершенно неживую, угнетающую атмосферу. То ли дело тёплый, чистый огонь.

Я не стала задаваться вопросом, можно или нет. Просто пошла и его разожгла. Так, не в полную силу камина. Чтобы в спальне не стало слишком жарко прежде, чем он погаснет. Но у

Мариэль будет время, чтобы спокойно уснуть.

А потом я пообещала, что обязательно поговорю с дядей Андрэ и постараюсь убедить избавить её от вечернего молока. Ну и заменить эту дрянь привычным для ребёнка чаем с мёдом. Бр-р! Сама с малолетства до рвотного рефлекса терпеть не могу эти пенки.

– И ещё, я попрошу его самого приходить к вам перед сном и рассказывать сказку.

– А он разве знает?

– Не уверенна. – озадачилась я. – Но ведь, с другой стороны, он ведь тоже был ребёнком.

Да и вообще, если даже не помнит, то вы ему сами расскажете, и он тоже будет знать.

– А вы, мадам Корин?

– Что, я?

– Помните?

– Э-м-м… про Петуха и Принцессу-мышку – нет. Но могу рассказать другую, про

Дюймовочку. Хотите?

– Про Дюймовочку? Очень. А кто это?

Пока Мариэль засыпала под мой рассказ, я думала о том, что его высочество, пожалуй, подождёт. В первую очередь я должна подарить одеяло именно ей. Просто потому, что у каждого ребёнка должен быть свой любимый уютный пледик. Знаете, с которыми дети таскаются по всем комнатам. А родители обязательно берут это лучшее сонное средство с собой на ночёвки в гостях - иначе не будет никакой возможности уложить сына или дочку спать.

Мне показалось, что я довольно много времени провела в комнате девочки. Однако, в доме ещё никто не спал. Решив, что прямо сейчас сложить с бароном необходимый разговор не получится, просто кивнула ему, что всё в порядке, попрощалась со всеми и ушла к себе.