Шестая плоскость

Он снял наушники с опухших от басов ушей. Еще на входе в лифт почуял пульсацию волнения с первого этажа. К тревоге примешивался запах еды. Настоящей, а не магазинного биокорма.

'Ладно, за это, так и быть, последний раз. Самый последний' - решил он.

Внизу, почесывая бороду, ухватил с любезно предложенной тарелки пару жирных сонгов, плеснул в кружку граппы. Открыл с планшета список должников и стал молча смахивать имена счастливчиков, что успели рассчитаться в срок.

– Ты так и будешь молчать?
– прозвучало из-за барной стойки.

– Мне нечего тебе сказать, Вишенка. Могу разве что устроить прощальный трах на твоем чемодане.

– Каком еще чемодане?
– девушка с розовыми волосами плюхнулась на диван рядом с Баромом и опрокинула кружку с граппой. Вскочила. Схватилась за тряпку.

– На том, в который ты сложишь свое барахло и отчалишь в Букву, - невозмутимо пояснил Баром.

– Но у меня билет на телебричку через восемь дней...
– начала было возражать она, размазывая по полу красную лужу.

– Так купи новый, на сегодня. Вот - за неудобства, - он вытащил из заднего кармана двести толкачетов и шлепнул деньги на стол, - ты вносишь в мой дом хаос. Я смертельно устал.

– Может, ты хоть раз не станешь мне платить, будто мы обычная пара?
– безнадежно спросила она.

– Ага.

– Ну и отлично, ты все равно достал меня хуже компрессоров!
– надулась розоволосая.
– С ними и то было проще. Нянчиться тут еще с тобой, сопли после кошмариков ночных вытирать!

– Захлопнись-ка, - равнодушно бросил Баром.
– И давай иди сюда...

Девушка сверкнула глазами и запрыгнула к нему на колени, словно только и ждала этой команды. Баром без предисловий задрал ее юбку, но тут сработал сигнал у входной двери. Он обернулся на экран камеры наблюдения и хрипло сказал:

– Так, родео откладывается.

Спихнул с себя девицу и громко скомандовал, застегивая штаны:

– Центральный вход!

Металлические панели разъехались в стороны. В круглый холл бывшего элеватора ввалилось два здоровенных бугая. Один из них тащил на себе паренька кругов шестнадцати, что визжал как резаный и прижимал ладони к глазам. Из-под пальцев сочилась кровь.

Баром моментально собрался:

– Йорн, неси его в мансарду, я сейчас буду. Кут, введи меня по-быстрому в курс дела.

– Ему подсунули паленые слайды на тестировку...- удрученно пробасил Кут, - какой-то новый клиент в твоем Клубе. Парень прожег себе глаза по самые мозги...

Баром проводил взглядом громилу, вносившего в лифт его человека. Сказал с ледяным спокойствием:

– Я же запретил тестировать в моем заведении товар со стороны.

– Прости, бонч... Я не при делах. Думаю, это таманцы... Их почерк. Кто ж знал, что так выйдет.

Баром обернулся к девушке позади него:

– Неси на третий этаж чистые тряпки, таз кипятка и бутылку граппы. Сейчас.

Она испуганно закивала и метнулась к кухне. Баром быстрым шагом направился к лифту и бросил через плечо:

– Если я не спасу малышу Дорму глаза, то мы вставим ему твои, что скажешь, Кут?

– Лучше возьми глаза того урода, что продавал на твоей территории, бонч, - хмуро ответил тот.

Парень протянул двое суток. Зрения ему было не вернуть, а значит, малец стал бесполезен для предприятия, это Баром понимал с самого начала. Но он мог бы жить.

Экспансия агрегаторов в этой плоскости шла медленно, но в госпитали без скрин-контроллеров уже не принимали. Баром вколол парню анестезию, промыл его глаза горячей граппой. Это пойло лечит лучше иных лекарств - так считали в Лицере еще до прихода Режима. Вопли было слышно по всей округе. Баром в очередной раз похвалил себя за то, что отстроился на пустыре.

Он провел возле парня сорок часов без сна, но некачественные слайды уже успели полностью раствориться на радужке и всосались в кровь. Баром не был врачом. Он умел делать лишь одну операцию, и к глазам она не имела никакого отношения. Однако бросать своих людей за ненадобностью не входило в его привычки.

За долгое время в нейробизнесе он наловчился раскручивать слабые легальные игрушки на космические мощности. Доводилось ему и ликвидировать последствия неудачных экспериментов. Но это была первая смерть на его столе.

Капсула спустила его в холл, где Йорн и Кут задремали под бубнеж гипновизора. Из динамиков сыпались жизнеутверждающие вбросы:

– ...Стабильная динамика роста курса толкачета к иностранным валютам. Рекордное снижение уровня рождаемости. Внедрение передовых проф-программ в систему виртуального образования. Установите на свой контроллер новый патч и будьте в курсе достижений правящей партии...

Баром погасил экран.

– Парни, закопайте его у Синильной топи, - устало сказал он своим ребятам. Те мигом проснулись.

– Мне очень жаль, бонч, - неожиданно высоким голосом проговорил Йорн.

– Так и должно быть. И прекрати уж это, ладно? Вы оба! Называйте меня по имени, пока мы дома. А то я чувствую себя гребаным тираном.

– Как скажешь, - хором ответили близнецы.

– Хорошо, - вздохнул Баром, растер лицо и положил в рот сигарету, - когда закончите, прижмите таманцев. Узнайте, откуда их дерьмовый товар взялся в моем городе, подтяните пару бойцов, если надо.

Кут протянул ему зажигалку:

– Ты в порядке?

– Бывало и хуже, - Баром прикурил и накинул на голову капюшон, - мне нужно проверить обстановку в Клубе. И найти себе нового смотрящего. Этот уже свое отсмотрел.

У выхода из элеватора он обернулся:

– Да, и проследите, чтобы эта... гм, женщина села на телебричку до Буквы. Чтобы к моему возвращению ее здесь не было.

– Ты про Вишенку?
– ухмыльнулся Йорн. Но дверные панели уже захлопнулись.