Шестьдесят рассказов

Ну, и что же дальше? А дальше я взял вторую половину своего состояния, переехал в Галена-парк, штат Техас, и зажил там припеваючи, тихо и незаметно, и когда мне предложили баллотироваться в попечительский совет местной школы, я сказал: спасибо, но у меня нет детей.

СЕРЖАНТ

Дневальный взглянул на бумагу и сказал: «Да нет, тут все в порядке. Неси ее в комнату 400». Я сказал: «Да ты послушай».

Дневальный взглянул на меня: «Я сказал, комната 400». Я сказал что-то про адвоката.

Дневальный поднялся на ноги. «Ты знаешь, что это такое?»- спросил он, указывая на торчавшего в холле Эм-Пи.

Я сказал: «Да», я еще не забыл.
– О'кей. Комната 400. Возьми это с собой.

Он отдал мне бумагу.

Я подумал: «Да должны же они разобраться, раньше или позже». И: «Врач обязательно им скажет».

Врач сказал: «Ну, привет, юный воин».

*

[60] *

Другой сержант вскинул на меня глаза.

– Чего-то быстро ты дослужился до сержанта.

– Я всегда был сержантом,- сказал я,- В тот, прошлый, раз я тоже был сержантом.

– Меня произвели раньше,- сказал он,- так что я для тебя старший по званию.

Я сказал: «Нет, если учесть, что первоначально меня произвели где-то в пятьдесят третьем».

– Пятьдесят третий?
– удивился он,- Это какая ж была война?

Я сказал, что с корейцами.

– Слышал я про такую,- сказал он,- слышал. Но у тебя большой перерыв.

Я сказал, что да, большой.

– А тут у нас,- сказал он,- сплошные ново-мать их- бранцы. Они не шибко-то любят армию.

– Я-то думал, что все они добровольцы,- сказал я.

– Их загнала в добровольцы экономическая свистопляска,- сказал он,- Ребята прослышали, что орел какает раз в месяц, как по часам*.

Я промолчал. Его фамилия была Томголд.

– Они начнут закатывать учебные гранаты под твою койку, как только мы научим их выдергивать чеку,- сказал он.

Я сказал, что ничего такого со мной не будет, потому что я и вообще здесь случайно, что все это ошибка, что я свое давно отслужил, что скорее всего документы на мое увольнение поступят со дня на день.

– Да и то сказать,- сказал он,- видок у тебя не то

чтобы слишком юный. Ты как, трахаться-то еще можешь?

* * *

Я вошел в казарму и включил свет.

– Вольно, ребята, не вскакивайте,- сказал я.

Множественное число оказалось излишним, в казарме был всего один человек. Он скинул ноги с койки и сел, щурясь на лампочку.

– О'кей, солдат, подъем.

– А сколько времени, сардж?

– Уже пять сорок пять, солдат; одевайся и следуй за мной. Где все остальные?

– Вероятно, не вернулись еще из города, сардж.

– У них что, круглосуточные пропуска?

– Пропуска, это обязательно, как же без этого, сардж. Уйма пропусков. Гляди, у меня ведь тоже есть пропуск.

Он показал мне какую-то бумажку.

– А что, сардж, хочешь, я и тебе выпишу пропуск?

Я сказал, что я вообще здесь случайно, что я давно

свое отслужил, что все это ошибка.

– Так ты что, сержант, хочешь, чтобы я сварганил тебе документы на увольнение? За такое дело придется платить.

Я сказал, если командир части узнает про такие делишки, тебя засадят в тюрьму.

– А хочешь, сержант, я устрою тебе какой-нибудь приказ? Как ты насчет непыльной командировки на Гавайи?

Я сказал, что не хочу ни во что такое ввязываться.

– Если уж ты ввязался в это,- сказал он,- надо ввязываться и в то. Ты не мог бы потушить свет, когда будешь выходить?

* * *

Старшим инспектором оказался полковник ВВС со значком парашютиста и генеральской портупеей. Он сказал: «Понимаете, сержант, я знаю только то, что вот здесь, на этой бумаге».

– Да, сэр,- сказал я,- но не могли бы вы запросить центральный архив?

– Они пришлют мне точно такую же бумагу, как эта.

Я сказал, что во время Корейской войны прослужил

за океаном шестнадцать месяцев, а затем был направлен в Форт Льюис, штат Вашингтон, где служил под началом капитана Ллуэллина.

– В вашем личном деле нет ничего подобного,- сказал полковник.

– А может, оно не мое? Мало ли на свете однофамильцев?

– Однофамилец с тем же именем и личным номером?

– Полковник, я свое уже оттрубил. Двадцать лет тому назад.

– Что-то вы слишком молодо выглядите.

– Мне сорок два года.

– Нет - если верить этим бумагам.

– Но там же все не так.

– Будь вы кобылой,- хихикнул полковник,- я посмотрел бы вам в зубы.

– Да, сэр.

– О'кей, сержант, мы подвергнем этот вопрос тщательному рассмотрению.

– Спасибо, сэр.

Я сидел на краешке кровати, разглядывая свою крошечную спальню, безукоризненно начищенные сапоги в количестве двух пар, ровным строем висящие рубашки, все наплечные лычки - в одну сторону.

«Все по заслугам,- думал я,- тут и возразить нечего.

Что заслужил, то и получил».

* * *

– Сержант,- сказал он,- я буду вам крайне благодарен.

Я сказал, что вряд ли смогу одолжить ему пятьдесят долларов, столько у меня, пожалуй, и нет.

– А вы проверьте свои карманы получше, сарджи,- сказал лейтенант,- А может, у вас есть банковский счет?

– Да,- сказал я,- есть, только не здесь.

– Моя мамочка захворала,- сказал он,- и мне нужно пятьдесят долларов, чтобы съездить на автобусе домой. Вы же не хотите препятствовать моей поездке в направлении моей больной мамочки, не так ли?

– А что с ней?
– спросил я.