Шестой прыжок с кульбитом

Ситуация, в которой находился Китай, генералу Мещерякову представлялась ясно. Она сложилась из докладной записки собственных аналитиков и справки от товарища Пельше. Ситуация эта была печальной и даже безрадостной — по объективным причинам и по воле самонадеянных правителей Китая.

Сорок лет большую страну разрывала гражданская война. Народ пережил нищету, опиумные войны, японскую агрессию и культурную революцию. И то, что сейчас происходило в Китае, называлась коротко — разруха. Страна остро нуждалась в развитии, то есть в солидном партнере, с инвестициями и технологиями. На этот предмет были изучены возможности Франции, Японии и ФРГ. Изучены, испробованы, и признаны недостаточными.

Для подъема страны можно было привлечь мощности США или СССР. Но они оставались злейшими врагами. Следовало плюнуть и что-то выбирать из двух зол. Налаживать отношения Мао решил с Соединенными Штатами, поскольку противоречия с капиталистами показались ему менее страшными. В этом смысле предстоящий визит Никсона знаменовал начало новой эры в развитии Китая.

Этот факт генералу следовало признать, как бы ни было обидно. За послевоенные годы Сталин вложил в Китай большие деньги. Были построены тысячи предприятий, толпы китайских студентов учились в Советской стране. В Поднебесной работали наши специалисты, вооружалась китайская армия. Помощь не была меценатством. Сталин планировал встроить Китай в советскую экономическую империю, вкладывал много, и затраты возвращались.

О крепких связях говорило хотя бы то, что сын Председателя, Мао Аньин, воевал против гитлеровцев на советском фронте, как и сын Сталина. За победу над японцами сын Мао награжден боевыми наградами. А погиб он на войне с американцами, под напалмовой атакой в Корее.

Китай расплачивался с СССР ценнейшим стратегическим сырьем — золотом, углем, рудой с содержанием редких вещей вроде вольфрама и кобальта. Поставлялись рис, хлопок, шелк, кожа и лекарственное сырье. И особенно запомнились советскому народу двухлитровые термосы. Классический термос с красочными драконами имел надежную пробковую «затычку», колпачок-кружку с чеканкой, и служил вечно.

Второй приметный предмет экспорта — это фонарики. Китайский фонарик на три батарейки отличался герметичностью и тяжестью, хоть для самообороны используй. Восторг вызывали две кнопки и регулятор положения лампочки: ее можно было сдвигать вдоль оптической оси рефлектора. Наконец, третий приметный предмет ширпотреба — полотенца. За ними гонялись, поскольку китайские полотенца не линяли и не рассыпались после многих стирок. Были еще кеды, веера и зонтики, чудесные миниатюрные изделия нежных пастельных оттенков. Слова «китайские товара», «сделано на века» и «высокое качество» стояли рядом, поэтому достать их было сложно.

Усилиями ЦК КПСС и лично товарища Хрущева, Советский Союз потерял контроль над Китаем. Последующему составу ЦК во главе с Брежневым так и не удалось наладить отношения с Мао. Впрочем, особенно они и не старались. Это удивляло, ведь после утери контроля над Китаем Советский Союз был вынужден оборудовать десять тысяч километров границы. Учитывая противостояние на Западе, это фактически означало второй фронт, пожирающий массу ресурсов. Десять процентов от оборонного бюджета на одну китайскую границу — огромная цифра.

Когда утомившего своими экспериментами Хрущева сменил Брежнев, переговоры возобновились. Китайской партийной делегации был предложен выход: «Мы сняли своего дурака, теперь вам пора снять своего». Китайцы дружно встали и ушли с переговоров. И в знак протеста, и чтобы готовить смещение Мао Цзэдуна. В результате Советский Союз остался при Брежневе, Китай при Великом Кормчем, а ситуация как была в тупике, так там и застыла неподвижно.

Размышления генерала прервал китайский премьер Чжоу Эньлай, сопровождаемый собственной переводчицей.

— Председателю стало лучше, — сообщил премьер, кланяясь. — Он просил извиниться и предложить вам чаю. Вы пьете чай, товарищ генерал?

— Да, конечно, — улыбнулся Мещеряков. — Черный.

Чжоу Эньлай отдал распоряжения повару, и повернулся к генералу:

— Иностранцы называют чай черным, потому что сушеный лист выглядит так. Внешне он кажется черным. А китайцы дают название чаю по его цвету в чашке. Наш горный чай Сяо Чжун в чашке выглядит красным, поэтому его так и называют: красный. Кстати, товарищ Председатель уважает белый чай. Желаете?

Генерал пожелал, и не пожалел. Переводчика Мещерякова тоже угостили чаем, и он тоже не пожалел.

— Евреи заметили пользу чая: если хороший чай пить сто лет, можно долго прожить, — серьезно сообщил генерал после пробы.

Премьер на это понимающе улыбнулся — у него было прекрасное чувство юмора. И перешел к делу.

— Скажите, что вы знаете о маршале Линь Бяо?

Генерал о маршале знал много чего. В Китае всегда хватало людей, сочувствующих Советскому Союзу. Победоносная война с ненавистной Японией, обучение специалистов, а затем военная и экономическая помощь только увеличила число друзей. Многие из них давали советской разведке полезную информацию, бескорыстно и с доброй душой. Платные сообщения тоже принимались, с пониманием и благодарностью. Эти сведения сортировались, группировались, перепроверялись, и в виде справки ложились на стол руководителей СССР. На основе этих и других материалов картина всего происходящего в Китае являлась вполне объективной и достоверной.

Наиболее ценные источники работали в окружении Мао Цзэдуна. Трое из них имели канал связи, выходящий непосредственно на Сталина, но после его смерти удалось перехватить лишь один из них, резервный. Генерал Ивашутин, в то время заместитель председателя КГБ, замкнул канал на себя. А с переходом в ГРУ аккуратно увел его за собой. За прошедшие годы источник заматерел и укрепился.

Министр обороны Китая, маршал Линь Бяо занимал пост тени Великого. Сам Мао Цзэдун открыто называл его преемником. Однако преемник — это дело далекого будущего, а пока источник отправлял информацию через Тайвань. Там обосновался его доверенный человек, который, в свою очередь, передавал донесения агенту Ивашутина. На самом деле цепочка строилась сложнее и хитрее, но это уже несущественно. Связь маршала Линь Бяо с генералом Ивашутиным нельзя было назвать агентурной. Скорее это было сотрудничество двух партнеров, младшего со старшим. Информация шла в обе стороны, и результатом этой работы оба видели улучшение отношений. Не менее важным им представлялось укрепление своих стран на международной арене.

А в сентябре товарищ Пельше сообщил генералу Ивашутину, что его источник раскрыт, и готовится устранение министра обороны Китая. Китайские спецслужбы понимали: соратника Мао Цзэдуна нельзя так просто арестовать. Мало ли чего второй человек в партии может сболтнуть о делах минувших дней, будучи живым?

Такие люди обычно умирают, и причин в этом мире полно. Поэтому была разработана целая операция по его ликвидации. Маршала Линь Бяо вместе с женой собирались тихо удавить. Затем погрузить тела в самолет и устроить авиакатастрофу. Впоследствии планировалась кампания по дискредитации и очернению Линь Бяо. В вину маршалу предполагалось поставить побег от ареста, измену родине и подготовку государственного переворота.

Вот откуда товарищ Пельше это все узнал? Но не скажет же ведь… Впрочем, это все лирика, спасать товарища надо было срочно. Слепленная на коленке операция сработала — одна спецгруппа ГРУ эвакуировала маршала с женой и сыном, другая ликвидировала ликвидаторов. Убитых китайцев переодели в одежду маршала и его семьи, загрузили в самолет. В назначенное время борт маршала потерпел катастрофу в степях Монголии. Сотрудники КГБ, выехавшие на место аварии, обнаружили обломки лайнера «Трайдент» с известным бортовым номером, и восемь обгоревших тел. В трупе под номером пять был опознан маршал Линь Бяо.