Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

— Алло? Кто? — рявкает он в трубку и, услышав ответ, совершенно другим тоном продолжает: — Заяц? Зая, ты чего звонить? Я ж на работе...

Ты что, плачешь? Банк лопнул? В каком смысле? Погоди... Погоди, сейчас не могу говорить. Я скоро перезвоню. Все, целую. Целую.

Выключает мобильник и вылезает из машины.

Степа уже идет им навстречу.

— Ну что, дед? — начинает московский недоверчивый гаишник. — Глаза залил?

— Нет-нет! — испуганно отвечает Степа. — Я ничего не п-п-п-п-пил...

— А язык заплетается.

— Это я п-п-просто

заикаюсь.

— Права и документы на машину.

— П-п-понимаете, это машина не моя, а моей внучки...

— И доверенности нет?

— Н-нет, но...

— Понятно, — удовлетворенно кивает московский. — Машина чужая. И пьяный спал за рулем.

— Я не спал. Я только на секунду п-п-прикрыл глаза, — оправдывается Степа.

— А почему не остановился, когда тебе сигналили? Пытался скрыться?

— Нет-нет! Я вас п-п-просто не видел! Товарищи, давайте лучше с вами познакомимся. Я п-п-пи-сатель Степан Николкин. Вы наверняка в детстве читали мою книжку «Тетя П-п-поля»...

В прежние времена этот номер всегда проходил. Но времена изменились.

— Платить будем или как? — прерывает Степу московский гаишник.

— Сколько? — спрашивает Степа после короткого размышления.

— Двести баксов.

— Ребята, ну это н-н-несерьезно, — растерянно улыбается Степа. — Да и нет у меня с собой таких д-д-денег. И я действительно, честное слово, я ничего не п-п-пил! Я могу п-п-подышать в т-т-тру-бочку. Я ничего не пил!

— Кончай базар. Мне некогда. «Не пил», — прерывает дискуссию человек с Камчатки и, достав из кармана плоскую фляжку, командует московскому: — Подержи-ка его.

Московский гаишник обнимает Степу сзади руками и прижимает к себе.

— Что вы делаете?.. — пугается Степа. — Все. Не надо, я все п-п-понял... Товарищи, я сейчас позвоню своим, и они, сколько скажете, сразу п-п-привезут.

— Потом позвонишь, — говорит татуированный. Он крепко берет Степу за подбородок и вливает водку из фляжки ему в рот. Степа судорожно глотает и кашляет.

— Ключи от машины, — приказывает татуированный Степе.

Степа, не споря, отдает ключи. Московский ощупывает Степины карманы, вынимает из них все содержимое.

— Все. Вези его, — говорит он приезжему. — Я его потом оттуда сам заберу.

Московский сажает Степу в патрульную машину и уезжает.

Приезжий садится в Степину машину и включает свой мобильник.

— Зайка, это я... Ну, что случилось?.. Какие деньги пропали?.. Перестань... Успокойся... Как это у всех все пропало? Так не бывает...

Он долго слушает, что говорит ему Зайка, морщится и трет лоб.

Верхушка высотного здания розовеет на фоне темного неба. Начинается следующий день.

Степа дышит в трубочку у стойки дежурного. Дежурный с помощью задержавшего Степу гаишника составляет протокол.

В обшарпанной дежурке отделения милиции обычный ночной улов — два прилично одетых пьяных и стайка девиц, из новеньких, неопытные. Пьяные хорохорятся. Девицы жалобно скулят. У ментов усталые деловые лица.

— Товарищи, разрешите мне п-п-позвонить домой, — просит

Степа.

Его не слушают.

— Посади его в КПЗ. За ним приедут, — говорит дежурному доставивший Степу гаишник.

— Не могу. Там все забито, — говорит дежурный. — Видишь — в коридоре народ держу.

— Договор был — в КПЗ.

Девицы хнычут. Интеллигентные пьяные, узнав Степу, оживленно перешептываются.

— Я ж говорю тебе, оба обезьянника заняты, — говорит дежурный.

— Один освободи.

— Не могу. Один ФСК курирует, другой — мэрия.

— Там сейчас кто?

— В одном Кавказ, в другом — Украина.

— Так подсади к Украине.

— К бабам?

Московский втолковывает ему что-то, понизив голос.

Степа, оглушенный содержимым фляжки, уже с трудом стоит на ногах. Молодой пьяный вскакивает, уступая ему место на деревянном диване.

— Сп-п-пасибо.

Садится рядом с пожилым пьяным и закрывает глаза.

Из глубины коридора, где расположены камеры, мужской гортанный голос кричит на высокой ноте одно и то же:

— Ара, пагаварим, а? Ара, а? Пагаварим, ара!.. Пагаварить хочу! А? Ара, пагаварим, а?

Переговоры московского гаишника и дежурного затягиваются.

— Пардон, это все-таки вы или не вы? — Пожилой пьяный решается завязать со Степой беседу.

Степа молчит.

— Вы. Точно вы. Степан Николкин. Как это у вас в книжке сказано? «Это наша история, и другой у нас нет». Мудрые ваши слова.

Степа уже не слышит. Он спит.

Солнце светит сквозь решетку. Степа просыпается. Он лежит на полу. Рядом с ним лежит на полу полная, домашнего вида тетка. Смотрит на Степу восторженно.

— Добренького вам утречка.

— Здравствуйте, — слабым голосом отвечает мой папа.

— Вы ж писатель Николкин? Степан Сергеевич?

— Да.

— Так я вас по журналам сразу узнала! Степа замечает, что он укрыт женским пуховым платком.

Это мой платок, Степан Сергеевич. Меня зовут Марина. Теперь вы будете пахнуть моими духами. Даже не думала, шо когда-нибудь с вами прямо вот так.

Камера женская. Расположена она в полуподвале. В углу унитаз и раковина.

— Ой, — говорит Марина, — я с вашего творчества всегда так хохочу.

Взрослый папа-пеликан Ловит рыбу и — в карман, А сыночек-пеликанчик Ловит рыбку и — в карманчик.

Ой, это ж так хорошо у вас написано. Как будто про людей.

— Это, деточка, не мои стихи, — тихо говорит Степа. — Их Агния Б-б-барто сочинила.

— Да шо вы? — удивляется Марина.

— Я н-написал «Тетю Полю», — говорит Степа.

— Ну вот! Я ж и говорю! — Марина ласково гладит Степу по рукаву. — Надо же. Живой писатель. Ну шо вы на меня так смотрите? Вы хотите в туалет.

— Да, — признается Степа.

— Так шо вы стесняетесь? Девчата не будут смотреть. А я вас загорожу.

Поделиться с друзьями: