Шизофрения
Шрифт:
Выслушав рекомендации, тот благодарно посмотрел на спасительницу и даже попытался поцеловать, но она увернулась от его объятий, что заставило Зама опереться о стену.
— Один в комнате запереться? Не-е, — протянул он. — Спасибо конечно тебе большое человеческое, — приложил руку к груди и даже попытался поклониться, но вовремя одумался. — Я так точно не смогу. Мне компания душевная дороже! А-а! — махнул он рукой. — Гори она, должность эта, с-синим пламенем! — отчаянно воскликнул он. — Чему быть — того не миновать! А, кстати, хор-р-о-оший стол! — оторвался от стены, подошел к столу и постучал по столешнице костяшками пальцев. — Дер-рево! Одоб-ряю! И кресло вер-тящ-ся? — удивился он. — Вижу, вер-ртящ-ся! По арабу вижу, — ухватившись за край стола, безуспешно попытался
Возразить она не успела, потому что Зам отцепился от стола и, теряя равновесие, боком ушел в садик.
— Тогда еще и вазу прихвати! — крикнула ему вслед.
— Ух ты какая! — приземлившись на ближайший шезлонг, запоздало отреагировал он.
Новую мебель подняли быстро. На лифте. Внесли легко. Ставили на место — долго. Потому что места не было. Пришлось кое-что переместить в квартирке. Заплаченный грузчикам за дополнительные работы обычный московский «бакшиш» — слово оказалось интернациональным — вызвал у арабов неописуемую радость. Из их восторженных речей она ясно поняла, что за такие деньги они всегда готовы к новым трудовым свершениям и даже подвигам. Проводив ударников труда, Александра довольно огляделась. Все получилось. Появилось нормальное рабочее место. Села в кресло. Удобно. Но долго радоваться не пришлось. Звонок местного телефона известил, что о ней помнят.
— Александра, как устроились? Все ли в порядке, нет ли проблем? — услышала она вкрадчивый голос Ивана Фомича. — А то Алексей Викторович звонил, интересовался. Слышал, мебель зачем-то приобрели. Вы б сказали. Мы, что в наших силах — все сделаем. Наша обязанность — окружить вас заботой. Надеюсь, больше проблем нет?
— Есть проблемы! — Александра решила говорить честно.
Напряженная тишина, воцарившаяся на другом конце провода, ясно говорила, такой ответ в план беседы не входил.
— Почему вы не хотите, чтобы я платила за проживание? Живу будто в студенческом общежитии, где любой считает возможным бесцеремонно завалиться ко мне. По-соседски.
— Например? — забеспокоился Иван Фомич. — У нас тут, конечно, народ простой…
— Ага, простой. Как Вова — поклонник Умы Турман.
— Кто такие? — растерянно спросил Иван Фомич, пытаясь сообразить, что означает последнее слово. И если это фамилия, то почему такая странная. — У нас такие, вроде, не проживают, — неуверенно сказал он.
— Конечно, не проживают. Вова — песенный персонаж. Всегда нагло прется туда, где его никто не ждет. А она — знаменитая актриса.
— Я же говорил, такие не проживают, — обрадовался Иван Фомич.
— А пример? — продолжила Александра обличительное выступление. — Пожалуйста. Сегодня вечером ко мне на новоселье с цветами и «брудершафтом» по собственной инициативе ваш местный Вова собирается.
Иван Фомич уточнять не стал. Понял, о ком идет речь.
— В своей квартире я бы сказала ему… — она замялась, — в общем, я знаю, что бы я сказала. А здесь, в результате — отшутилась, но, похоже, он всерьез собирается. Но открывать я ему не собираюсь! Погашу свет и притворюсь, что уснула. Хотя это, согласитесь, — тоже идиотизм. Я прятаться не привыкла. И — врать. Так как быть?
— Врать, конечно, нельзя, — озабоченно процитировал Иван Фомич местного классика. — Ну, думаю, коли такое дело запутанное, что ж делать? Тогда я… тоже приду. Для порядка. В общем, мы вместе придем. Даже не беспокойтесь, — он положил трубку.
В девять вечера на пороге стояли оба. С цветами. И вазой. Зам светился улыбкой и чистотой и, судя по мокрой голове, был только что извлечен Иваном Фомичем из-под душа.
— Ну, Александра, покажите, как получилось с новым столом? — неуверенно оглядываясь по сторонам, вошел в квартиру шеф.
Зам, весело тараща глаза, двинулся следом на цыпочках. Оглядев перекроенное пространство, гости были единодушны в оценке дизайнерских способностей Александры.
— Надо же, какой у вас
вкус! — с восторгом воскликнул Иван Фомич, аккуратно усаживаясь на диван. — И как вы все уместить смогли? Никто не мог, а вы — смогли. К вам надо бы наших жен на обучение прислать, а то… — он махнул рукой.Зам даже прыснул от смеха.
— Иван Фомич, чего вы такое говорите? Если мы их к Александре на обучение отправим, они совсем озвереют. И так уже… — он покачал головой и, опустившись в кресло, деловито вытянул из пакета бутылку виски. — Закуска есть хоть какая? — спросил голосом мужчины, явно ожидающего, что ему накроют стол по полной программе, потому что накрыть — святая обязанность женщины.
— Печенье есть… и финики в шоколаде. Кажется, — нарочито неуверенно ответила она, чтобы хоть как-то отомстить за непрошенное вторжение.
«Я что-то пропустил, и уже снова начался матриархат? А мужчины из добытчиков превратились в приживалок?» — сказал красноречивый взгляд, брошенный Замом в сторону начальника.
— У меня с собой орешки есть, — засуетился Иван Фомич, извлекая из кармана хрустящий пакетик с фисташками и смущенно глядя на хозяйку.
Александра в воспитательных целях выдержала паузу.
— Могу вам бутерброды сделать, — наконец, смилостивилась она.
— Желательно горячие, дорогая, — не поднимая головы, распорядился Зам, занятый откупориванием бутылки.
— Да, дорогой, конечно, — ангельским голосом сказала Александра в лучших традициях Востока и удалилась на кухню, спиной чувствуя испуганный взгляд Ивана Фомича. Изучив содержимое холодильника поняла, что придется импровизировать. Готовить она любила, хотя делала это крайне редко — по настроению. Главным образом потому, что ей не нравилось мыть бесчисленную посуду и кухонную утварь, горой нараставшую на всех свободных поверхностях в процессе кулинарных импровизаций на тему «блюдо из того, что есть». Получалось всегда красиво и почти всегда вкусно. Подача — так на профессиональном поварском языке, как она уяснила во время походов с Кузей по ресторанам, называлось оформление блюда, была для нее первична, потому что сначала блюдо пробуют глазами. Вкусовые ощущения — вторичны. По очереди, но не по значению. От изысканной и вкусной еды она получала почти сексуальное наслаждение. Особенно, когда выходила из очередной диеты…
…— Импровизация — есть свободный полет фантазии на кулинарную тему, — провозгласил Зам, вожделенно разглядывая украшенные зеленью аппетитные бутерброды, принесенные хозяйкой.
Судя по уровню напитка в бутылке, гости уже «приняли по чуть-чуть» под орешки.
— Догоняй! — строго велел ей Зам, наполняя стаканчик хозяйки резко пахнущей жидкостью. — А то мы с Фомичем уже в отрыв ушли. Как Шума-хер-ры, — сочно сказал он.
Александра прикоснулась губами к краю стакана и опустила его себе на колени. Наблюдая за мужчинами, с видимым удовольствием поедающими бутерброды и, поймав на себе благодарный взгляд Ивана Фомича, она с удивлением отметила, что сейчас вне стен официального кабинета он был как-то очень застенчив, и оттого — трогателен. В нем было что-то от школьника, который не знает как себя вести в присутствии приглянувшейся одноклассницы. «В сущности, он добрый и милый человек, которому в жизни, видимо, досталось не так уж много тепла», — решила она.
— Александра, расскажите нам что-нибудь! Мы ведь тут как в деревне живем. Каждый новый человек — подарок. Что-нибудь из того, что мы не знаем, — уточнил Иван Фомич, вытирая пальцы бумажной салфеткой.
— Ето — сложно! — загоготал Зам. — Мы все-е-е знаем! Нам по статусу положено! Все знать…
— Гм-м… — кашлянул начальник.
Зам, смешно округлив глаза, ударил себя пальцами по губам и тут же, чтобы загладить оплошность, принялся разливать.
— Да, Александра, расскажите, — завершив наполнение стаканчиков, он присоединился к просьбе шефа и, изображая внимание, прижал ладони к пухлым щечкам. — Как там… в Москве? Чего нового? Как народ? А то мы тут хоть и смотрим по телевизору «РТР-Планету» и «Евроньюс» на русском, да разве ж по телевизору правду скажут? Информация о ситуации в стране важна непредвзятая из первых рук. Неформальная.