Шизофрения

— Значит, пора ужинать, — заявила Александра, одним глотком допивая чай.

Онуфриенко понимающе кивнул, не спеша допил свой чай, потом поднялся с места и направился в сторону рюкзака.

— Вы, надеюсь, не за перловкой? — Александра вытянула шею, пытаясь рассмотреть, что кормилец вынимает из дорожного мешка.

— Нет, сегодня на ужин гречка, — повернул голову Сашечка со счастливой улыбкой шеф-повара, приготовившего сюрприз для гостя. Слово «гречка» в его устах прозвучало как «лангусты», а глаза лучились детским простодушием и открытостью.

Любительница каш, не говоря ни слова, принялась оглядываться по сторонам. В поисках чего-нибудь увесистого. Орудие протеста — колонка от походной стереосистемы подвернулось под руку почти сразу. Онуфриенко, даже не заходя на тонкие планы, почувствовал опасность, и мгновенно осознав, что от грозящего возмездия можно спастись только бегством, благоразумно ретировался за дверь, откуда и раздался его голос:

— Александра-а! Я пошутил. Собирайся-ка поскорее. Пойдем ужинать. В кафе на площадь.

— Уже иду, Сашуля, дорогой! — давясь от смеха, ласково сообщила она, водружая орудие войны на место.

Сфинкс на площади встретил ее доброй усмешкой. Показалось, даже подмигнул…

* * *

Феерическое световое шоу на плато Гиза закончилось. Возбужденные туристы разъехались на автобусах. Местные торговцы тоже угомонились, отправившись по домам подсчитывать выручку и набираться сил на завтра. Ночь и тишина, будто стараясь наверстать упущенное время, выскочили из пустыни, жадно овладев обезлюдевшим пространством вокруг пирамид, которое отдалось им безропотно и охотно.

Александра, завернувшись в шаль, расслабленно сидела в пластиковом кресле на плоской крыше дома Гуды лицом к лицу с дремлющим Сфинксом, жевала козий сыр и питу, отрывая от круглого ароматного хлеба, прихваченного про запас с собой из кафе, по небольшому кусочку, прислушивалась к цикадным звукам восточной ночи и набивала на мобильнике сообщение Вадиму:

«У меня все ОК. Была в пирамиде. Выжила. Похудела».

Последнее было уже самообманом.

На крыше появился Онуфриенко с крохотным глиняным чайничком и двумя малюсенькими чашечками в руках.

— Запивай хотя бы водой, если чая не хочешь, — заботливо предложил он, поставил чашки на стол, приоткрыл крышку чайничка и вдохнул аромат. — Пусть еще немного постоит, получше заварится.

Приглашение попить чай с ее точки зрения было сформулировано правильно. Отказаться было невозможно.

— А кто тебе сказал, что не хочу? — улыбнулась она, отметив, что они, похоже, уже окончательно перешли на «ты».

— Мне показалось, — Онуфриенко уселся в кресло рядом. — Ведь вы, женщины, непредсказуемые существа. Упрямитесь и говорите «нет», когда надо согласиться, и наборот, бездумно соглашаетесь, когда следуетсказать «нет». Забывая о последствиях. Просто сотканы из внутренних противоречий. Сейчас-то понимаешь, что я был прав, когда не позволил тебе наедаться перед пирамидой? Или дуешься еще?

— И не дуюсь я вовсе, — беззлобно возразила Александра, — просто в себя прихожу. У меня после твоей пирамиды переакклиматизация. После перехода с того света на этот. — Нажала на мобильнике клавишу «отправить». — Не понимаю, и чего все туда лезут? — посмотрела на Онуфриенко наивно-распахнутыми глазами. — Да и большинство археологов здесь — по сути — гробокопатели. Ворошат могилы в надежде войти в историю или откопать что-нибудь драгоценное.

Хотя заявление было провокационным, Онуфриенко даже бровью не повел.

— Ничего-ничего, не беспокойся, — он аккуратно налил напиток в чашечки и снова перелил в чайник. — Еще несколько раз в пирамиду сходим — и привыкнешь. Энергии начнешь чувствовать, — обнадежил он. Про археологов ничего не сказал.

— Ну уж не-ет, дудки! — Александра помотала головой. — Я с одного раза на всю оставшуюся жизнь энергией зарядилась, — она страдальчески поморщилась. — Меня теперь туда никакими калачами не заманишь. Даже перловкой, — добавила ехидно.

— Да? — изобразил он удивление.

— Ведь по сути, посещение человеком пирамиды — это что? — задала Александра риторический вопрос. — Это — абсолютное движение сперматозоида. Я утром, между прочим, не случайно именно это слово употребила, — она сделала паузу, наблюдая за Онуфриенко, лицо которого оставалось невозмутимым. — Доберется, не доберется, сложится, не сложится. Добрался до Камеры Царя — радость. А уж коли выбрался наружу — в скрюченном состоянии по узкому тоннелю — двойная радость. Считай, заново родился. Да это же почти то же самое, что закопать живого человека в гробу в могиле, а потом выкопать и снять крышку! Слышал, наверное, как в одной крупной компании, руководитель, уставший от мирской суеты, развлекался?

Онуфриенко посмотрел вопросительно.

— Двадцать четыре часа с трубочкой для дыхания под землей в гробу пролежал, — пояснила Александра. — Когда же его оттуда достали — все болячки забыл, просветление пришло, снова вкус к жизни почувствовал. Ну, а следом за начальником, понятно, подчиненные под землю потянулись, то ли, за просветлением, то ли корпоративную лояльность проявить. Даже очередь из желающих была.

— Ну, это совсем другое, — Онуфриенко наполнил чашечки и протянул одну из них Александре. — А вот насчет пирамиды — все абсолютно правильно утром поняла. Пирамида, направленная острием вверх — мужской символ, а острием вниз — женский. А если наложить один на другой, знаешь, что получится? Звезда Гермеса! В этом символе, кстати, еще много чего запрятано. Нравится чай?

Александра сделала глоток и кивнула. Аромат и вкус напитка были восхитительными и умиротворяющими.

— Но… — Онуфриенко посмотрел хитро, — из множества сперматозоидов только один достигает цели и оплодотворяет материнскую клетку. Значится, — он сделал многозначительную паузу, — только единицы могут заново родиться в пирамиде. Из-бран-ные! — произнес по слогам.

Она старательно спрятала усмешку, потому что избранность отдельных выдающихся личностей вполне вписывалась в ее понимание параноидального бреда величия. Но Сашечка все же заметил.

— Ты разве не понимаешь, что Египет — по сути, целая планета? — он пристально взглянул на собеседницу.

— Отчего же это я не понимаю? — изобразила она удивление. — Понимаю. Египет… — она помедлила, подбирая слова, — планета… с видом на солнце, которое в образе бога Ра в золотой ладье ежедневно проплывает над своими владениями.

Сашечка замер, явно наслаждаясь услышанным.

— А солнце, — с совершенно серьезным видом продолжила Александра, — понятно, восходит только в Египте…