Школа 1-4

Вс? происшедшее кажется Наташе странным, но не пугает е?, наверное потому, что она не верит в свою смерть, не находя ей причины. Лениво подняв руку, она трогает рану на голове, засовывая в не? пальцы. Сзади начинает доноситься хрип одного из воскреш?нных Наташей мужчин, который, согнувшись пополам на грязном полу микроавтобуса, корчится от пожирающей его изгнивший кишечник боли. Хрип переходит в глухой р?в, мужчина бь?тся головой в оболочку машины и ползает боком между молча сидящими на полу товарищами.

– Стой, - говорит Наташа водителю и автобус тормозит у обочины пустого проспекта. По тротуару ид?т, пошатываясь, нетрезвый человек в раст?гнутом пальто. Наташа бер?т свою палку, другой рукой ведро из-под ног и вылезает на усыпанный красными листьями квадрат сырой земли, где раст?т кл?н. Человек сразу замечает приближающуюся к нему полуголую женщину с ведром и железным гачком, плохо освещ?нную фонарями, зрелище это ему не нравится, но, объясняя его действием чрезмерной дозы алкоголя, он просто пытается убежать в глубину незнакомого переулка. Ускорив шаг, Наташа легко настигает свою жертву и бь?т е? гачком по голове. Человек сразу падает, и Наташа основательно расшибает ему голову меткими ударами гачка. Усевшись на асфальт и подставив край ведра под кровяной фонтан, она облизывается и обводит глазами т?мные окна домов. Место, где Наташа доит убитого, находится в отдалении от ближайшего фонаря, так что даже бодрствующие в это время не могут увидеть выражения этих глаз.

Первым пь?т из ведра водитель, противно урча, затем, когда автобус трогается, Наташа протягивает его в салон. Женщина, зав?рнутая в плед, отливает себе крови в консервную банку, хмурый мальчик черпает ладонью и с отвращением морщится, остальное с сосущим чавканьем пь?т лысый мужчина, а тот, что корчится на полу, уже не может принять участие в трапезе, изо рта его лезет что-то густое и вонючее, похожее на куски развалившихся внутренностей, и р?в его давится в этом отвратительном материале, переходя в шаркающий хрип. Около шести часов утра, когда уже начинает едва заметно светлеть, автобус останавливается у проваленной во многих местах бетонной ограды химического завода.

Соня пришла на завод пешком, для чего ей потребовалось много времени, но время значило для не? мало, кроме того ей пришлось задержаться в одном из новых микрорайонов, через который пролегал е? путь, чтобы убить в парадном возвращавшуюся из школы ученицу седьмого класса по имени Надя, с целью завладеть е? ботиками и колготками, чтобы босиком не так бросаться в глаза. Ботики были немного велики Соне, но нравились ей своей формой и ч?рным цветом. Колготки были телесные, чего Соня не любила, к тому же рваные на тыльной стороне правого бедра. Надя, впрочем, носила длинное школьное платье и дыру никто не мог видеть, пока она была жива. Соня подошла к ней возле лифта и, резко схватив Надю обеими руками за волосы, сильно ударила е? головой в стену. В лифте Соня с хрустом сломала шею потерявшей сознание школьнице, посадив е? на пол и ударив ногой в подбородок. Затем она поехала на самый верхний этаж, заволокла Надю по железной лестнице на крышу, где между небом и земл?й сняла с не? ботики и колготки, вытащила из школьного ранца ч?рный фломастер, вырвала из тетради листок и, написав на н?м большими буквами надиным почерком: "Хочу навсегда остаться девственной. Надя", положила его возле трупа на тв?рдую смолу крыши. Потом она нарисовала на лбу м?ртвой девочки крест.

Совершив эти святотаства, Соня пошла по крыше на другую сторону дома, откуда обычным своим образом перелетела на соседний. В новых ботиках леталось хорошо. Двигаясь и дальше по крышам одинаковых домов, словно созданных для таких, как Соня, которые, в отличие от птиц, не умеют летать вверх, она ушла очень далеко от места своего последнего преступления, после чего спустилась на поверхность улицы и продолжила свой путь.

Не имея особенной потребности во сне, Соня вс? же забралась к шести часам вечера спать на высокую старую липу, омелы в ветках которой срослись в большой зеленоватый ком, служивший испокон века гнездом всякой погани. Удобно устроившись на кривом суку, Соня уснула с открытыми глазами, глядя на окна стоящего напротив дома, которые попеременно то зажигались, то гасли, повторяя в ускоренном ритме судьбу огромных светильников космоса. Ветер с шелестом н?с по асфальтированной земле непрочитанные никем листы газеты, кружил их и комкал, поднимая высоко над земл?й. Давно уже стемнело, загорелись редкие розовые фонари. Их печальный, бледный и несколько тусклый свет, освещавший ровные улицы между домами, ч?рные дворы с силуэтами полуоблетевших деревьев, мусорные баки и поломанные лавочки, на которых от холода кроме кошек никто не сидел, вызывал ощущение безграничности смерти и одиночества, которое так любила Соня. Эти т?мные пространства в просветах домов напоминали ей щемящую неизвестность, охватывавшую е? в детстве, когда она ходила к подружке, глядя на зв?здное небо, ?жась от холода и думая о забытых дома перчатках, о красоте осенних кл?нов, виднеющихся за забором детского сада, о чужеродной тьме оврагоподобных улиц, проваливающихся во все стороны света, которая представлялась ей будущим, неизвестностью е?, сониной, судьбы. Ей встречались тогда косые от ветра люди с трудноразборчивыми, чужими лицами, похожие на тени, скользящие по стенам домов, они шли ниоткуда и спешили в никуда, будто несомые ветром, их непонятная т?мная жизнь казалась Соне и е? будущей жизнью, ей становилось страшно, мелкие колючие мурашки безысходности собирались у не? между лопаток. В парадном, где жила подружка, сидели вечерами в темноте взрослые люди, кружились красные огоньки сигарет, влюбл?нные лизали друг другу открытые рты влажными языками, звучали гитары и пахло вином. Вызывая лифт, Соня прижималась к косяку его дверей, дрожа, когда кто-то спускался мимо не? по ступенькам, словно е? могли взять и уволочь наверх, по т?мной лестнице, к ч?рному небу, туда, где эти оборотни живут в своих пещерах, высеченных в айсберге времени. Однажды молодой мужчина, сходивший по лестнице, заметил Соню и, остановившись возле не?, спросил, как е? зовут, и Соня открыла ему сво? имя, мучительно ожидая, когда же опустится вызванный ею лифт, а мужчина тихо засмеялся, обдавая Соню запахом вина, взял е? за плечи и поцеловал в лоб, и губы его обожгли Соню холодом вечного проклятия и перев?рнутых подземных церквей. И тогда Соня поняла, что Дьявол любит е?.

В половине восьмого Соня выплюнула высосанное до кожуры кошачье сердце, улучшила момент, когда возле дерева никого не было, спустилась вниз и стала приставать к прохожим с вопросом, где находится мясная лавка. Наконец одна женщина, сотрудница банка, губы которой были покрашены фиолетовой помадой и от которой сильно пахло духами и шампунем, показала ей дорогу, потому что сама часто посещала мясную лавку, чтобы купить бараньего мяса для своих ужасных детей.

Когда Соня вошла в лавку, там никого не было, кроме мясника, которого звали Коля, и который, только увидев Соню, сразу представил е? себе раздетой и лежащей животом на разделочном столе. Соня подошла к прилавку и стала рассматривать висящее на стене за ним мясо. Она рассматривала мясо молча и пристально, словно речь шла о предмете изобразительного искусства. Коля тоже молчал, сложив свои сильные руки на груди и тщательно четвертовал в сво?м воображении Соню большим мясным ножом, жарил куски е? тела на вертеле и ел. Желание раздеть, зверски изнасиловать, зарезать, разрубить и сожрать стоящую перед ним девочку настолько переполняла ленивое медвежье существо Коли, что он с трудом подавлял в себе порыв сразу схватить в одну руку, испачканную в крови и сале крупного скота, сонины волосы, а во вторую тесак и начать сво? дело.

Особенно дались Коле медленно ползущие по кровавым обрубкам туш живые и красивые глаза девочки, они почему-то даже заставили его сглотнуть слюну. В остальном же он видел перед собой е? тело, подвешенное ртом на крюк, распоротое спереди, так что видно синеватые дыхательные органы, ведущие от задранной головы к л?гким, волосы девочки испачканы липкой красной массой, и оставшаяся кровь, уже иссякая, стекает по ногам Сони в лужицу на полу.

– Скажите мне, где здесь ч?рные оз?ра?
– вдруг спросила Соня, и тяж?лое тело Коли содрогнулось. Он тупо уставился на Соню, приоткрыв рот.
– Мне нужны ч?рные оз?ра, - внятно повторила Соня, глядя прямо в его водянистые глаза.

Колю объял неясный страх. Раньше он думал, что никто кроме него не знает о ч?рных оз?рах, бездонных дырах в траве пригородной тундры, куда Коля вытряхивал ночами из ящика свои гнусные поделки из костей и внутренностей растерзанных детей, наполненные купленной на бойне скотской кровью, которой Коля пытаясь заменить пролитую им кровь маленьких человеческих существ. Он верил, что в покрытых ч?рным нал?том каменных башнях посреди оз?р живут могущественные демоны, любующиеся его дарами, которые дадут ему взамен силы стать бессмертным.

– Человечину ел?
– с мрачной угрозой спросила Соня.
– Бульон из р?бер детских варил? Тушил печень первоклассницы с картошкой? Отвечай, сволочь.

Коля схватил со стола топор и швырнул его Соне в голову, но не попал, потому что Соня отступила в сторону, и топор ударил в каменную стену лавки, выбив в кирпиче вмятину размером с кулак.

– Я с мозгами твоими вермишель по-флотски сделаю, - зарычал Коля и двинулся на Соню с ножом, отрезав ей путь к двери, которую сразу закрыл на засов. Со сладкими твоими, зайчик, мозгами.

Но Соня и не думала бежать.

– Лучше по-хорошему скажи, - ласково попросила она Колю.
– А то я тебя калекой сделаю или совсем убью.

– Моя жена Люся из одной девочки неделю назад пельмени приготовила, остановился для воспоминания Коля.
– Очень хорошие пельмени получились, только уже кончились. А из тебя пельмени будут невкусные, на котлеты только годишься. Или на перцы фаршированные. Я как реб?нка вижу, сразу знаю, что из него лучше готовить.

Коля хотел было двинуться дальше, но не успел, потому что Соня израсходовала треть кошкиной души на то, чтобы пустить ему изо рта в живот струю огня толщиной со стакан, которая прожгла Колю насквозь и выбросила сзади него фонтан крови и вар?ного брюшного жира. Коля выронил нож и упал спиной на пол лавки, схватившись руками за живот. Навстречу его ладоням вслед за выхлопом вонючего пара потекла жгучая пузырящаяся кровь, смешанная с содержимым кишечника.

– А-а, - заревел Коля от боли и страха за сво? нутро.

– Ну, где оз?ра?
– тихо повторила Соня свой первоначальный вопрос, склоняясь над искаж?нным лицом мясника.
– Если скажешь, я тебя вылечу.

– За городом... в полях... около химзавода...
– завывая, пытался показать лбом направление Коля.

– В какой стороне света? На севере?

Вместо ответа Коля стал перекатываться с бока на бок, продолжая дико выть.

– Если стать лицом к восходящему солнцу, - медленно произнесла Соня.
– То куда идти?