Школа обмана

— Думаю, что ты ошибаешься. У них действительно производственные проблемы.

— Как говорил великий вождь пролетариата, начиная любую свою речь: «Не надо думать…» Я завтра сам займусь этим вопросом. Пойду сверху. Есть у меня в министерстве один хороший знакомый, мы с ним в Душанбе много раз водку пили у начальника дороги. Может, и без взятки обойдется. Вечером позвоню ему, приглашу завтра в «Метрополе» пообедать… Больше меня волнуют болгары. Надо надавить на них.

— Тут я ничем помочь не могу. Кстати… Звонил из Душанбе Саша. Он все в таможне оформил. Завтра надо ехать в Домодедово. Если не возражаешь, то я этим займусь.

— Конечно. Кстати, интересно в Таджикистане… Митинги, массовые беспорядки, а чиновники как воровали, так и воруют. Война войной, а обед по расписанию. Любопытно… Надо Абдулло Рахимовичу позвонить. Еще раз извиниться за пустые хлопоты с Гришиным гарантийным письмом. Заодно напомнить про долг — он так ничего и не вернул. Может быть, с «Волгами» что-то прояснилось, а нет — пусть деньги отдает, а то они вообще скоро обесценятся.

— Я не в курсе. А много там денег? Может, на оплату хранения противогазов хватит?

— Миш, не дури! Я уже тебе сто раз объяснял. Опять с Ключевским наобщался. Я не собираюсь даже копейку на это тратить, пока не получу оплат по контракту. Причин для этого масса, и из них финансовая — на самом последнем месте. Тебе надо пояснить?

— Не надо. Это я так, к слову…

— Ладно, проехали. Хоть прям, да упрям. Пойми, мы можем попасть под такую раздачу, что мало не покажется. Хватит об этом. Знаешь… Сирович возвратился. Сейчас только с ним разговаривал. Завтра появится. Гриша его даже сам не встретил и нам ничего не сказал. А ты в свое время твердил, что Гриша хороший… Он продолжает гадить. Я Игорю Николаевичу по телефону все объяснять не стал. Пусть Гриша ему сначала свою версию поведает. Жаль, что его работа коту под хвост пойдет.

— Ты не совсем прав. Игорь Николаевич имеет право выбора. С кем ему дальше работать, что ему дальше делать — он должен определить сам. Может, он с нами захочет сотрудничать?

— Да, но результаты его танзанийских трудов — собственность эспэ.

— Это нигде не зафиксировано. Деньги потрачены твои. За Гришей остались по эспэ только регистрационные бумаги и урегулирование проблем с кардамоном. О камнях никто и ничего не оговаривал. Послушаем завтра Сировича…

— Я не уверен в твоей правоте, но подумать в этом направлении стоит… Согласен, что отметать сделанное не надо. Гриша к каменным делам вкуса не имеет. Подумаю. Хотя если логично рассудить, то это уже не наше.

— Как раз, если логично рассудить, — наше. Люди — наши, деньги — наши, даже идея — наша. Пока ты не появился, Гриша ни о камнях, ни о геологоразведке даже не помышлял.

— Ну возможно… Мы вошли на тропу войны, а на войне средств не выбирают. Я постоянно об этом думаю. Во мне борются два чувства — как у девочки, готовой лишиться невинности. Хотя я девственность в борьбе с Гришей уже потерял, но не хочу в это верить. Неужели бизнес — это война, в которой все средства хороши, и я стану или стал таким же, как Гриша?

— Война, не война… Мог ли нормальный, внешне интеллигентный человек при социализме поступить так, как Боря? Немыслимо.

— Социализм всех уравнивал. Хотя, наверное, случалось разное. Это в нашей среде и в наше время такое было немыслимо, а вообще-то известны и более подлые ситуации. Вспомни сталинизм. Доносы писали, чтобы должность или квартиру получить. У Бори, вероятно, были более веские причины. А про капитализм хорошо сказал Фейхтвангер. Тоже не сахар.

— Сталинизм — это страх, а у Фейхтвангера — бизнес. Самое важное — деньги. Я с тобой не согласен. Полагаю, что у Бори фейхтвангеровский расклад. За деньги идет не борьба, а война. Война любыми средствами. Мы движемся именно в этом направлении, и Боря тому — яркий пример.

— Но ведь в этой войне участвуют и нормальные люди. Опять же, читай классику. Может быть, есть шанс на мирное сосуществование? Компромисс, в конце концов. А таких борь жизнь накажет и выкинет.

— Ты уж очень углубился. Не знаю я… Меня тоже эти вопросы мучают. Ведь нет у нас сегодня другого пути. Во всяком случае, у меня. Ты хоть можешь уйти в свою науку. А мне некуда. Только частное предпринимательство.

Ты хоть умеешь бороться, а я нет. Правда, в любой войне есть передовая, а есть и тыл. Мое место, наверное, в тылу.

— Твои рассуждения верны, если есть армия. А есть ли она? Во всяком случае, у нас? Заградительные отряды есть. Их много. Враг существует. Армии, полагаю, нет, а один в поле не воин. Или воин?

— Коллектив-то у нас все-таки создался, однако роль личности первостепенна.

— Ладно. Оставим до утра, оно мудренее. Кстати, у Саши все вполне складывается. Что там в Польше?

— Тоже все нормально, но не по телефону.

— Хорошо. Спокойной ночи!

— И тебе.

Сирович появился в офисе после обеда. Родика при виде его захлестнула волна теплых чувств.

— Рад встрече, Игорь Николаевич! — нисколько не кривя душой, поприветствовал Родик. — Прекрасно выглядите! Африканский загар вам к лицу. Правда, похудели. Устали?

— Устал, но полон сил. Поездка, как я вам писал, чрезвычайно интересная и, я осмелюсь утверждать, продуктивная. Недели через две выдам отчет. Сейчас могу доложить основное. Есть промышленные запасы и камней, и золота. Причем на участках, никем не занятых. Данные эти мы, как вы и просили, не афишировали. Даже господин Луспа не имеет всей информации. Мы танзанийцам выдавали результаты главным образом по занятым участкам. Важно и другое: мы разведали месторождения камней, не встречающихся или редко встречающихся в других странах мира: танзанит, тсаворит, зеленый турмалин. Можно говорить о частичной или полной монополизации рынка. В общем, не буду сейчас загружать вас. Систематизирую, опишу, и поговорим более аргументированно.

— Все, что вы рассказываете, очень занимательно. Однако боюсь, что на сегодня это — не более чем научно-исследовательская работа. Страшно об этом сожалею. Боря практически поставил крест на Танзании. И по ряду причин это явилось поводом для полного разрыва с Айзинским. Танзанийское эспэ осталось у Григория Михайловича…

— Что произошло?

— Вы же говорили, что в курсе дела.

— Я в курсе, что был пожар, который уничтожил часть запасов кардамона. Новый урожай еще не созрел, и все сроки сильно сдвигаются. Это, конечно, печально, но не смертельно…

— Любопытно. А что вам поведал Гриша?

— Ничего. Выслушал меня, и все. Похвалил.

— Еще любопытнее. Ну, тогда я опишу вам действительное положение. Только пообещайте: если потребуется кому-то это пересказать, вы сначала согласуете содержание рассказа со мной. Особенно это касается Рифата и танзанийцев.

— Хорошо… Обещаю вообще ни с кем эту тему не обсуждать.

— Это не обязательно. Слушайте…

Родик изложил Игорю Николаевичу почти все. Умолчал лишь о своих догадках насчет инициаторов их провала.