Школа остроумия, или Как научиться шутить

хотелось ходить на собрания, но ничего не поделаешь: раз

начальство велит — значит, терпи! И терпели.

Но однажды во время очередной пустословной сходки

вышел на трибуну доктор К., человек серьезный и в то же . время

несколько озорной.

— Что нужно ношей больнице, чтобы изжить, наконец,

недостатки? — начал он весьма патетическим тоном. — Нам

нужны титаны!!! — продолжал он громовым голосом и тут же

спокойно пояснил, что имеет в виду обеспечение больных

кипяченой водой. Эффект был великолепный, хотя доктор К.

похвалы и одобрения начальства не заслужил.

В приведенном примере прекрасно обыграно двойное

значение слова титан. Ораторский темперамент и пафос доктора

К, натолкнули слушателей на мысль, что речь идет о человеке-

титане; именно это значение слова было воспринято аудиторией.

Неожиданный переход ко второму значению — котел для

кипячения воды — оказался внезапным и остроумным.

Прием двойного (или множественного) истолкования

чрезвычайно широко известен и постоянно применяется в

различных модификациях. Простейшая его разновидность —

каламбур, основанный на использовании омонимов, то есть слов, имеющих несколько разных значений.

Эта игра может быть распространена на слова, в которых

совпадают не все звуки, а лишь их часть. Иногда группа коротких

слов звучит примерно, как одно длинное. При этом сама

манипуляция подбором таких слов — если она неожиданна и

оригинальна — вызывает удовольствие и смех слушателей. Поэт

Д.Д. Минаев был виртуозом такой словесной игры:

Область рифм — моя стихия,

И легко пишу стихи я.

Без задержки и отсрочки.

Я иду к строке от строчки.

Даже к финским сколам бурым

Обращаюсь с каламбуром.

В начале позапрошлого века в России пользовался успехом

такой каламбур: Не все корсиканцы воры, но Bиопо parte (буона

парте — большая часть; в то же время Буо-напарте — фамилия

ненавистного захватчика и тирана, корсиканца).

Немало создавалось острот, основанных на двойном

значении слов половой, не винный и т.д.

Двойное значение слова предан послужило "структурной

основой" для горькой эпиграммы М.Л. Михайлова, адресованной

царскому самодержавию:

Каждый, кто глуп или подл, наверно, предан престолу.

Каждый, кто честен, умен, предан, наверно, суду.

Нечаянное двойное истолкование — это непреднамеренное

остроумие невежд и тугодумов; оно существует не для автора, а

только для слушателей и читателей. (Французская пословица

утверждает, что остроумие не но языке рассказчика, а в ухе

слушающего.)

Рассмотрим такую остроту {она приписывается Бернарду

Шоу, но, по-видимому, принадлежит не ему).

В ресторане играл оркестр — шумно и не слишком хорошо.

Один из посетителей спросил официанта:

— А играют ли музыканты по заказу? — Конечно. — В

таком случае передайте им фунт стерлингов, и пусть они

сыграют в покер.

В чем соль остроты? Двойное истолкование слова играть (на

музыкальном инструменте и в карты)? Да, но не только это. Здесь

есть еще и намек. Смысл просьбы посетителя можно пересказать

другими словами так: Я готов заплатить музыкантам, лишь бы

оркестр замолк. Мне не правится, кок они играют. Так что здесь

соединено двойное истолкование с намеком.

По тонкому льду

иронии

Ирония — это прием, основанный на противопоставлении

формы и смысла. Он заключается в том, что человек говорит

нечто прямо противоположное тому, что на самом деле думает,

однако слушателям или читателям дается возможность — намек

смысловой или даже интонационный — понять, что же именно на

самом деле думает автор. В риторике такой прием называется

антифраза

Ирония есть, когда через то, что сказываем, противное

разумеем,

(М. В. Ломоносов.)

Ирония — один из самых тонких и труднодоступных видов

остроумия.

Порой не нужен даже интонационный намек: сама ситуация

показывает, что произнесенные вслух слова но только не

выражают действительной мысли рассказчика, но прямо

противоположны ей.

Когда бравый солдат Швейк под охраной полицейских едет

в тюрьму и при этом выкрикивает во всю глотку приветствия

императору Францу-Иосифу, то нужно обладать поистине

полицейской тупостью, чтобы не почувствовать в этом злой

иронии. Вообще Гашек щедро использует оружие иронии в своей

бессмертной книге. Чего стоит, например, такое замечание

Швейка, водворенного в тюремную камеру.

А здесь неплохо: нары из струганных досок!