Шкурка саламандры
Шрифт:
– Он один? – шепотом спросил Северус.
– Да, - ответил Нокс, - совсем один.
Северус нехорошо оскалился. Да, господин великий волшебник, глупо недооценивать детей.
Теперь он отчетливо слышал звук шагов. А почему Дамблдор не применил заглушающее заклинание? Не считает нужным? Хочет показать, что он тут главный? Напугать?
Шаги все ближе… ближе… Ну и вид. И куда делся добрый дедушка? Северус даже поежился. Если бы кто-нибудь увидел Альбуса Дамблдора с таким выражением лица, то он в жизни бы не поверил, что этот человек в принципе способен на какие-то добрые и светлые чувства. А вот в то, что такой человек
– Что ты здесь делаешь, мальчик? – жестко спросил Дамблдор.
– А вы? – хмыкнул Северус. – Вы тоже пришли поиграть с Энни?
– Прекрати говорить глупости, - Дамблдор чеканил слова, - отвечай! Что ты тут делаешь? О чем ты договорился с Риддлом? Ну! Или мне развязать тебе язык?
Энни скользнула вперед.
– Альбус, - проговорила она, - зачем ты убил меня?
Тот замер.
– Нет! – сказал он. – Ты не она. Глупый обман. А сейчас…
– И что? – спросил Северус. – Что это изменит? Воскреснет ваша сестра? И вы сможете попросить прощения? А кому оно нужно это прощение? Может быть, не надо было убивать?
– Ты ничего не знаешь, - оскалился Дамблдор, - ничего. Это бред. Ты никто, мальчик. И я тебя уничтожу. Но сначала ты расскажешь мне все.
– О чем? – Северус криво усмехнулся. – О том, что у вас нет ни чести, ни совести? Вы не способны услышать правду. Вы все равно вывернете все в свою пользу. А если совесть и трепыхнется, то вы с ней отлично договоритесь. Как тогда, когда били в спину своего любовника Гриндевальда.
– Ты не понимаешь, о чем говоришь, - презрительно фыркнул Дамблдор, - набрался глупых сплетен и повторяешь их как попугай. Пожалуй, наш разговор затянулся. Раз ты не хочешь мне ничего рассказывать, то я посмотрю сам. И тебе будет больно, очень больно.
Энни, на которую Дамблдор совершенно не обращал внимания, выбрала именно этот момент и ловко выхватила палочку из его руки.
– Играть! – смеялась она. – Играть! У меня тоже будет палочка!
Дамблдор рванулся к ней, но его руки раз за разом проходили как сквозь Энни, так и сквозь палочку. Северус рассмеялся и развеял иллюзию палочки Дамблдора, оставшуюся на полу.
– Нет! – бесновался «великий светлый волшебник». – Не-е-ет! Верни! Верни ее мне! Ты не можешь! Не смеешь!
Энни весело смеялась.
– Ах! Как ты хорошо играешь! Оставайся со мной! Мы будем играть! Играть! Играть!
– Петрификус Тоталус! – взмахнул своей палочкой Северус.
Дамблдор рухнул на груду чумных скелетов.
– Инкарцеро!
К ним подплыл Нокс, появились остальные призраки.
– Что собираешься с ним делать? – спросил Алхимик.
– Допросить, - ответил Северус, - а потом оставить здесь.
– Живым все-таки не стоит, - задумчиво проговорил граф, - выберется еще. А вот если проделать с ним такую штуку, как с братом Эндрю…
– Смотря по тому, что удастся у него узнать, - сказал Северус, - а для начала вывернем карманы.
Дамблдор мог только глазами вращать.
– Ого, как бесится! – оценил Алхимик. – Не рванет?!
– Не думаю, - ответил Северус, доставая из карманов дамблдоровой мантии флаконы с зельями, носовой платок, коробочку с мармеладом и тот самый деллюминатор.
– Вот чем свет на улице притушили, - показал он, - а зелья я сейчас проверю. Очень любопытная модификация веритасерума,
дорогой Алхимик, вам будет интересно. Зелье забвения тоже есть. А вот это, похоже, уже не для меня, а для Бель. Жуткая гадость, его используют для привязки фамильяра. Еще и на девочку покушался, старый урод!– А веритасерум мы сейчас на нем же и используем, - хохотнул Алхимик, - что в нем необычного, Северус?
– А вот сейчас и узнаем.
Вливать зелье пришлось под Империо. Взгляд Дамблдора расфокусировался и стал стеклянным.
– Что в этом зелье кроме, собственно, веритасерума? – задал первый вопрос Северус.
– Ты бы забыл обо всем, о чем я у тебя спрашивал, - ответил Дамблдор.
– А как же зелье забвения?
– Это для другого, чтобы залить новые воспоминания.
– Какие?
– Ты не должен служить Риддлу. Ты должен дать мне допуск к книгам и всему, что есть у тебя. И отдать мне Танцовщицу.
– Зачем?
– Такая сила и возможности не могут принадлежать ребенку. Только тому, кто сможет ими разумно распоряжаться.
– Совсем охренел! – прокомментировал Роб Рой.
Северуса затошнило, но он продолжал допрос.
– Что ты собирался сделать со мной? Потом?
– Говорят, ты талантлив и варишь сложные и редкие зелья. Ты мог бы пригодиться.
– Вот урод! – сказал граф.
– Какая же гадость! – Нокса просто корежило.
Белл качал головой.
– Зачем тебе Риддл? – спросил Северус.
– Слишком сильный. Непокорный. Хочет Силы, знаний и власти. Хороший враг, отличное пугало.
– Кончать надо, - сплюнул Роб Рой.
– К чему будем привязывать? – деловито поинтересовался Алхимик.
– К этому, - Северус показал деллюминатор, - пусть охраняет.
– Подходит, - согласился Алхимик, - то, что надо.
– Осторожно! – крикнул граф.
Дамблдор чудовищным усилием разорвал путы и бросился внутрь лабиринта.
– Лови его! – крикнул Алхимик. – Лови, а то уйдет!
Из-за пазухи Северуса выскользнула Мирабель, обратилась и тоненько закричала. На ее зов явились саламандры и помчались за Дамблдором.
– За ними! – крикнул Нокс. – Теперь не уйдет!
Мирабель снова обернулась ящеркой и шустро забралась на руки Северусу. Путь, по которому бежал директор Хогвартса, теперь легко было отследить по магическому огню.
– А-а-а-а! – раздался дикий крик.
Саламандры загнали свою добычу в тупик. Дамблдор пытался отбросить от себя огненных ящерок, но они вцеплялись ему в руки, ноги, бегали по его телу. У него уже тлели волосы и борода, загорелась мантия. Северус не выдержал и наложил Силенцио, а вот от запаха пожираемой огнем плоти избавиться не получилось. Тошнота накатывала уже нешуточно, Северус порадовался, что перед вылазкой кусок в горло не лез от волнения. Не исключено, что еще долго не полезет, по крайней мере – мясо точно.
– Так его! Так! – бормотал Алхимик. – Северус, следи, чтобы пожар не начался!
Да уж, призракам все нипочем. Северус магией отгородил тупик, в котором заживо сгорал Дамблдор. Как ни странно, именно это и помогло – дышать стало легче, а саламандры словно встрепенулись и засновали быстрее, поднимая температуру горения.
И уже через минуту все было кончено. От «великого светлого волшебника» осталась кучка пепла и обгорелые кости. Саламандры убрались восвояси. Над останками Дамблдора взвился серебристый дымок.