Шкурка саламандры
Шрифт:
– Да оставьте вы меня в покое! Как вам всем не стыдно! Я и так наказан за свои грехи.
– У-у-у, - Алхимик покачал головой, - с этим каши не сваришь.
– Я грешен и ничтожен, - монах опустился на колени, - моя плоть искушала меня, а я не смог устоять. Отпустите меня!
– Чего это с ним? – с интересом спросил Нокс. – Я такого еще не видел.
– Ты, - строго сказал граф, - давай рассказывай про зелье, и мы тебя отпустим.
Монах разрыдался.
Северус удивленно смотрел на него. С этим типом явно что-то было не так.
– Ну, если тебе так
– Вся моя жизнь – сплошной грех, - тяжело вздохнул новенький. – Я - жалкий прелюбодей, осквернивший обеты, а моя сообщница во грехе умерла, пытаясь вытравить плод.
– Подожди, - удивился Алхимик, - ты же зельевар. Не мог ей помочь, что ли? Или сам принять что-нибудь для предохранения?
В ответ монах зарыдал еще больше.
– Понять можно, - сказал Белл, - но как с ним разговаривать?
– Алхимик выспросит, - ухмыльнулся граф.
Постепенно история вырисовывалась. Бедный монах был слаб характером и влюбчив. Его любовница умерла от аборта, а потом заявилась к нему в виде привидения. Бедолага пришел в ужас. Сперва он пытался изгнать духа, но потом сдался. И даже сумел создать зелье, помогающее его подруге обретать телесность на непродолжительное время, хотя и считал это страшным грехом, но перед разгневанной женщиной не устоял.
– И что было потом? – заинтересовался Алхимик.
Монах в очередной раз раскаялся, уничтожил свои записи, а его покойная возлюбленная страшно рассердилась. Постоянными истериками и угрозами она свела его в гроб.
– А потом она меня бросила, - рыдал монах, - и я остался каяться и оплакивать свою погубленную душу. А вы меня потревожили!
– Во дают! – восхитился Роб Рой. – А нам такую красивую легенду рассказали.
– Рецепт давай, - потормошил кающегося грешника Алхимик, - и тебя вернут на место.
– Не дам, - шмыгнул носом монах.
– Это еще почему? – строго поинтересовался граф.
– Этот рецепт погубил меня и погубит других. И вообще… Приперлись на готовенькое!
– Торгуется, что ли? – удивился Роб Рой. – Ну, ты и гад… Себе жизнь испортил – и другим хочешь?
Монах зарыдал еще громче.
– И чего ты хочешь за свой рецепт? – спросил Алхимик.
– Ничего не хочу! Оставьте меня в покое!
– Слышь, ты, - сплюнул Роб Рой, - будешь выделываться, я твою бабу через знакомых найду, чтобы она тебя и дальше пилила.
– Во-во, - сказал Алхимик, - привяжем и ее, и тебя к одному месту. У нас тут сильный маг имеется, а я его научу.
Монах сжался от ужаса.
– Не надо! Пожалуйста, не надо! – прошептал он. – Только не это! Дженни… она… бывает ужасна…
– А ты только представь, насколько ужасной она станет, когда окажется привязанной к такому слизняку как ты, - продолжал давить Алхимик.
– Давай так: ты рассказываешь нам рецепт, мы его варим и проверяем, а когда все сработает, мы тебя отпустим на все четыре стороны.
– Да-а, - снова заныл монах, - меня, значит, на все четыре стороны, а сами будете рецептом и зельем пользоваться? Хорошо придумали!
– Я пошел
искать твою Дженни, - заявил Роб Рой.– Подожди, - сказал граф, - еще истерички тут не хватало. Ты что, засранец, тоже хочешь своим греховным зельем пользоваться? А как же грех?
Монах поежился.
– Так хочется же…
– Наверное, это справедливо, - сказал Северус, - раз он сам все придумал. В конце концов, нам же не жалко. Только пусть даст слово, что не обманет.
– Смотри у меня! – встряхнул Роб Рой монаха за шиворот.
Тот стрельнул глазами в сторону Северуса.
– Вы очень достойный юноша, - заискивающе проговорил монах, - с вами можно иметь дело. Вы же не дадите меня в обиду?
– Там видно будет, - ответил Северус.
– Мы все будем за тобой следить, - Алхимик ткнул монаха пальцем в нос, а Роб Рой снова встряхнул его за шиворот.
И это было только начало. Еще никогда Северусу так не хотелось развеять привидение. Монах, которого звали братом Эндрю, продолжал канючить и выделываться. Он то «забывал» свои расчеты, то снова «вспоминал». Без конца путался в показаниях. И все время пытался выпросить что-нибудь для себя.
В конце концов, нервы сдали у всех.
– Проще самим разобраться! – плюнул Алхимик. – Мы на этого идиота и так много времени потратили. Верните его на место. Только надо сделать так, чтобы он не мог никому ничего рассказать.
– А такой способ есть? – заинтересовался Нокс.
– Есть, - зловеще усмехнулся Алхимик, - можно привязать призрака к какой-нибудь важной для него вещи. Он будет ее охранять. И, разумеется, хранить тайну, чтобы эта вещь не попала в чужие руки.
– Но для этого нужна вещь, принадлежавшая этому типу при жизни, - неуверенно проговорил Северус, - где же мы ее возьмем?
– А книга на что? – ткнул пальцем Алхимик. – Записи мы давно скопировали, книга написана его рукой. Замуровать ее понадежнее в развалинах аббатства - и пусть охраняет.
Это было жестоко, но необходимость этих действий признали все. Брат Эндрю был обречен. Странно, но он даже успокоился.
– Ничего удивительного, - сказал Белл, когда ритуал был проведен, а книга, которую Северусу помогли перевезти МакГрегоры, надежно замурована, - думаю, что этот брат Эндрю нуждался в какой-то стабильности. Теперь у него есть занятие. Сторожевые призраки обычно необщительны. Они отпугивают живых от того, что охраняют. И с другими призраками не общаются.
Северус задумчиво кивнул.
– Наверное, так и есть, - сказал он, - ох, как я рад, что брата Эндрю тут больше нет. Это монстр какой-то. Нельзя же быть таким…
И тут он вспомнил Петтигрю. Да уж… Северуса передернуло. Брат Эндрю уж очень сильно напоминал подлого проныру, готового предать кого угодно.
– Люди разные, - сказал Нокс, - и призраки тоже, но и мне этот тип отвратителен.
– Продолжим расчеты? – предложил Северус. – Работы еще много.
– Угу! – граф пошевелил свитки пергамента, лежащие на столе. – Непочатый край! Ну, от меня вам толку немного. Смотаюсь-ка я в Хогвартс. Давненько я там не был, вдруг есть новости?