Шоколад

Небольшой собственный заработок придал мне уверенности, маленькие крылышки пчёлки стали расправляться, и я, наконец, взлетела в потоке осеннего ветра.

Однажды в торговом центре я нос к носу столкнулась с Кариной. От неожиданности мы остановились, хотя пройти мимо было для меня лучшим вариантом. Карина выглядела сногсшибательно: коричневое натуральное замшевое пальто, сапоги с узкими носами на шпильке — леди секси при макияже в ароматах дорогого парфюма. Её глаза цепко оценили мой бюджетный прикид, тут же составив калькуляцию.

— Привет, Майя.

— Привет.

— О, ты стала говорить! Круто. Читала про суд. Это ведь про тебя там писали?

Хмуро уставившись на неё, пожала плечами. Что писали, какой суд, я не собиралась уточнять. Карина скривилась.

— Всегда думала, что он в тебе нашёл?

Сучка! До сих пор мучается вопросом, чем я лучше неё. Ни пошевелив пальцем, я уронила самооценку мисс «модельная внешность». Ну, хоть какая-то сатисфакция.

— Ты ведь из-за него осталась, не полетела с нами?

Она сверлила меня взглядом. В ответ надо было выдавить победную улыбку, но я не смогла, слишком живы были воспоминания о тех днях. Карина судила людей со своей колокольни, даже узнай правду, она всё равно бы извратила её на свой лад.

— Хорошо потрахались?

Не было предела наглости и цинизма у этой особы. Спазм сковал горло, я не могла, да и не хотела разговаривать с ней. Почему она не прошла мимо?

— Ладно, бывай. Дорогуша.

Встреча выбила меня из колеи надолго. Спасибо, Карине. После нечаянной встречи я отчётливо поняла, надо переезжать в другой город. Это желание посещало меня уже не раз, и стоя у могил родителей, я всё — таки решилась. Как говорила моя бабушка, живые думают о живых. Моё душевное спокойствие было на первом месте.

Да, мне придётся оставить родной город, но я не первая и не последняя в списке тех, кто кардинально меняет свою жизнь. Земля не разверзлась под ногами, когда я столкнулась с Кариной. Но скоро в этом городе появятся гораздо более мерзкие персонажи. Я буду опасаться людей унизивших меня, глумившихся надо мной, пытавших меня. Я, не они, буду бояться встречи с ними.

Справедливость восторжествовала. Но срок, на который преступников изолировали от общества, закончится. С ужасающей чёткостью я осознала, что помнить об извергах, держать даты их освобождения в памяти, есть продолжение моей ментальной пытки. Я не хочу больше этих мучений.

Моя жизнь стала спокойной, но кошмары не исчезли. На резкий сигнал скорой помощи или вой пожарной машины я почти всегда замирала от страха. Терпеть не могла, когда кто-то шёл за мной, всегда останавливалась и пережидала, чтобы меня обогнали. От звука пистонов, которые любили бить пацаны, сердце подпрыгивало к горлу. Конечно, я старалась избегать опасных ситуаций: не ходить в потёмках, обегать злачные места десятой дорогой, не посещать многолюдных мероприятий. У меня много было всяких «не», которые стали моей защитной бронёй. Но они всё равно не могли оградить меня от того, что, так или иначе, проникало в жизнь.

Однажды позвонил мужчина и спросил про эпиляцию интимной зоны. Я до того перепугалась, представив его голым наедине в небольшой закрытой студии, что стала заикаться. Тут же посоветовала обратиться к моей напарнице. Лена со смехом объяснила, что к ней, действительно, ходят мужчины, и для них подходит плотный сахар для жёстких волос. Для себя я в тот момент решила, что мужчинами я никогда и ни при каких условиях заниматься не буду.

**

Почти не заметила прихода зимы, столько было дел по поиску квартиры. Юрист связался с мадам Бортниковой, которая приехала на встречу в офис с поджатыми губами и выражением презрения на ухоженном лице.

Пришлось утрясти все финансовые и юридические моменты, вытерпеть взгляды и высокомерный тон свекрови, подписать документы и с неимоверным облегчением сбежать, надеясь, никогда больше не увидеть её лица. Не будучи мстительной натурой, я, тем не менее, злорадно наслаждалась победой над этой семейкой, не озвучивала своих планов и готовилась к переезду в другой город. Шиш вам Бортниковы, а не диктат над двумя пчёлками. Вас больше не будет в нашей жизни.

Эту страницу я собиралась закрыть полностью, чтобы ничего не напоминало о ней. В конце декабря состоялся переезд, Даня как раз закончил вторую четверть. Я согласна была перевести его даже на домашнее обучение, лишь бы быстрей уехать из города.

Под новый год, ещё не разобрав полностью коробки, сын нарядил маленькую искуственную ёлочку, я приготовила в духовке курицу с картошкой, нарезала пару салатов и мы сели за стол, включив телевизор в ожидании боя курантов. В дверь позвонили, от неожиданности я вздрогнула и уронила на пол нож, который взяла в руки, чтобы порезать курицу.

Посмотрев в глазок, распахнула дверь. Там стоял Пасечник с букетом цветов в прозрачной упаковке и бутылкой шампанского. В тёмном пальто, без шапки, серьёзный и красивый до невозможности.

— Пригласишь?

Еле выговорила ломким голосом.

— Входи.

Он перешагнул порог, вручил подарки, разделся, повернулся ко мне и улыбнулся.

— Вкусно пахнет.

Качнулся ко мне, обнял за плечи, я не могла поднять руки, занятые подарками, заглянул в мои растерянные глаза и поцеловал холодными от мороза губами.

— С наступающим, Пчёлка.

Скомкано познакомила сына с полковником.

— Пётр Григорьевич, э… начальник...

— Строительной фирмы. А ты Данил, я знаю.

Маленькая детская ладонь утонула в широкой мужской, Даня смутился. Чтобы не тянуть неловкую сцену, я засуетилась, поставила тарелку, вытащила дополнительные приборы.

— Садись. Скоро двенадцать.

Хлопок шампанского, шипучий напиток на языке, курица на тарелке Пасечника, фейерверки за окном, Данилка с криком «ура», — всё расплывалось перед глазами как в тумане. В ушах стоял гул, сердце выпрыгивало из груди, а прикосновение к руке Пасечника оказалось сродни удару тока, когда мы стояли у окна. Ноги подкосились, я стала оседать на пол. Он подхватил меня на руки.

— Данил, где спальня?

— Маме плохо?

— Голова закружилась, ей надо полежать.

Под руководством испуганного Дани Пасечник принёс меня в спальню и уложил на кровать. Тапочки слетели где-то на полпути, платье исчезло, когда за Даней закрылась дверь, бельё очутилось на полу спустя десять секунд, и я призналась себе, что неимоверно соскучилась. И как только я произнесла кодовое слово «Пасечник», оно взорвало все барьеры и ознаменовало начало безумной новогодней ночи.

Меня затрясло в оргазме, как только он накрыл мои губы поцелуем и прикоснулся руками к груди. Грудь раньше была перевязана, я понятия не имела, насколько она у меня чувствительная. Мир перед глазами кувыркнулся, ноги ослабели настолько, что не скрестились бы сейчас на мужских бёдрах ни при каких условиях.