Шоколадное убийство

— Так вот. У Сильвестра Бессонова в молодости был друг. А я — его тетя.

— Тетя? — тупо переспросил тот и пробормотал себе под нос: — Тетя… Тетя Мотя…

— Не Мотя, а Вера Витальевна, — наставительно сказала та. — Теперь ваша очередь представиться.

— Стас Половцев, — поразмыслив, ответил хозяин квартиры.

— Вы знаете, что пить вредно?

— Лучше б я не знал, — с чувством ответил Половцев и посмотрел на себя в зеркало, висевшее на стене. Потом оттянул нижние веки вниз и исторг из груди вздох. — Грехи мои тяжкие…

Квартира была полупустой и прокуренной. Но отнюдь не запущенной. В коридоре даже стояла вазочка с искусственными цветами. Вера Витальевна спросила:

— Можно я войду в комнату? — И не дожидаясь ответа, быстро заглянула в спальню.

Окинула взглядом обстановку, оценила люстру, тюлевые занавески и ковер. Кровать была готова к тому, чтобы принять хозяина в свои объятия. Постельное белье выглядело чистым и это решило дело. Вера Витальевна поняла, что с объектом можно работать.

— Вот что, — сказала она твердо. — Нам с вами нужно поговорить.

— Мы уже… того… говорим, — напомнил Стас, глядя на нее из-под нахмуренных бровей. — Значит, вас Сильвестр… прислал? Местная командировка…

— Не совсем, — призналась Вера Витальевна. — Не предложите мне чаю?

— Предложу, — пообещал Половцев, пробурчав: — Как не предложить такой приятной даме?

Шатаясь, он побрел на кухню. С первого взгляда становилось ясно, что принадлежит она холостяку, который режет хлеб прямо на столе и редко моет хоть что-нибудь, кроме тарелок. Вера Витальевна отстранила хозяина квартиры от плиты и сама поставила чайник на огонь. Принесла две чашки и взгромоздилась на табурет. Устроилась капитально, как будто собиралась сидеть здесь целую вечность.

— Ну? — спросил Половцев, вперив в нее мутный взор.

— Не стану ходить вокруг да около, — решительно сказала тетя Вера и хлопнула руками по столу. — Скажу все как на духу.

— Валяйте, — разрешил он.

— Сначала я задам вам вопрос. Только — чур! — отвечать искренне.

Половцев хрюкнул. В глубине души он понимал, что зря впустил тетку в квартиру, что сейчас она начнет его волновать и будоражить.

А вот как раз именно этого он особенно не любил — когда его волновали и будоражили. С другой стороны, ему было любопытно, чего ей надо. Отвечать искренне? Половцев ухмыльнулся. Давно прошли те времена, когда он был искренним с кем бы то ни было. Но знать ей это ни к чему.

— Клянусь, — сказал он, мужественно сдержав отрыжку.

— Скажите, дорогой Стас, — паточным голосом спросила Вера Витальевна, — вы влюблены?

— Я?! — Половцев так изумился, что чуть не свалился с табуретки, на которой кое-как утвердился, прислонившись плечом к стене. — Я… чего?

Он несколько раз моргнул, потом повернул голову и посмотрел на чайник, из носика которого уже вырывалась мощная струя пара. Вероятно, воды там было как раз на пару чашек.

Вера Витальевна тоже посмотрела на чайник, проворно встала и в минуту наполнила обе чашки кипятком. Опустила в них по мятому пакетику заварки, а Половцеву, не спрашивая, положила вдобавок три ложки песку с верхом и размешала ложкой. Он поднял чашку за маленькую ручку, поднес ко рту и проглотил половину содержимого, не обратив внимания на то, что пьет почти что кипяток.

— Какая-то хрень, — выдавил он из себя, неаккуратно облизав губы. — Что это на вас нашло?

— А разве… — Тетя Вера сделала многозначительную паузу, после чего вкрадчиво закончила: — …Майя совершенно вам безразлична?

У гостьи был такой проникновенный вид, которому мог бы позавидовать любой психотерапевт. Перед мысленным взором Стаса появилась помощница Сильвестра, какой он обычно привык видеть ее — строгая и неприступная.

— Зеленоглазая, — пробормотал он, внезапно охваченный теплым чувством. — Я таких глаз в жизни не встречал!

Тетя Вера задрала брови и строго спросила:

— И?

— Что — и? И все.

Алкоголь шумел в его голове, словно ураган, нахватавший с земли всякого хлама. Внутри то и дело раздавался треск и происходили какие-то столкновения. Истинная степень его опьянения оставалась тайной для тети Веры, которая вела с ним свою интеллектуальную игру, не подозревая, что имеет дело с мешком костей, озаренных лишь искрой разума.

— Вот и плохо, что все, — сказала она и похлопала его по руке своей маленькой птичьей лапкой, в которой таилась мощь носорога. — Так жить нельзя.

Стас тоже знал, что так, как живет он, жить нельзя. Это была не жизнь, а сплошная оперативная работа — чудовищная, захватывающая и привычная, сменяющаяся периодами черной усталости, алкогольных провалов и чугунного сна. Душа, о которой Стас иногда вспоминал, лежа в постели с очередной неважной для него женщиной, жила какой-то своей параллельной жизнью. Она, словно заброшенная псина, боролась за существование, питаясь теми крохами человеческих эмоций и поступков, которые ее хозяин иной раз все еще испытывал и совершал.

— Вам нужна жена, — резюмировала Вера Витальевна и постаралась поймать взгляд собеседника, чтобы передать ему силу своей убежденности. — Женщина, которая каждый вечер будет ждать вас дома, любить и жалеть. И прощать, конечно, за все ваши глупости.

— Фигня, — сказал Половцев, который силой воли заставил себя сосредоточиться и уловить смысл сказанного. Он знал наверняка, что такой женщины не существует.

Вера Витальевна возразила, что никакая это не фигня и что если он любит Майю, он должен с ней объясниться. Причем не откладывая дела в долгий ящик, иначе все это затянется на годы, и вместо вина любви он будет тянуть жиденький компот быстро проходящих удовольствий.

Столь сложная метафора прошла мимо сознания Половцева, однако насчет любви и Майи он все понял правильно и мрачно поинтересовался:

— Это Сильвестр сказал?

Вера Витальевна твердо выдержала его взгляд, но ничего не ответила. Поэтому Стас решил, что, разумеется, Сильвестр. Спорить с Сильвестром ему не хотелось, к этому типу он относился с уважением и даже опаской, поэтому посчитал правильным со всем согласиться.

— Ну, допустим, я объяснюсь…

— Зачем — допустим? Нужно просто взять — и решить этот вопрос одним махом! — Маленькая женщина рубанула воздух ладонью, едва не опрокинув на себя чашку. Ойкнула, поднесла ее ко рту и жадно выпила чай маленькими глотками. — Нужно написать Майе письмо. В нем вы во всем признаетесь.

— Думаете, стоит? — засомневался Половцев, удивляясь про себя, куда это у них ушел разговор. — Зачем мне это надо?

Вера Витальевна тяжело вздохнула и ответила вопросом на вопрос:

— Вы принимаете витамины? Половцев ничего не понял про витамины и смотрел на нее тупо, как козел, которому вместо морковки предложили старую тряпку.

— Так я и думала. Мужчина, который пьет витамины, имеет более насыщенный цвет лица. Если бы у вас была жена, она бы заботилась о вашем здоровье.