Шоколадное убийство

Тетя Вера сделала вид, что видит Половцева в первый раз. Знакомясь с ней, он вел себя ненатурально и даже шаркал ножкой. Когда гостя усадили за кухонный стол и налили ему чашку чая, Сильвестр, который уже видеть не мог выпечку, поставил перед старшим лейтенантом целое блюдо кексов.

— Надеюсь, вам понравится, — с надеждой сказал он. — Впрочем, если я не ошибаюсь, вы едите все подряд.

— После работы — да, все подряд. А сейчас я только что из дома.

— Да ладно! Дома у вас нет ничего съедобного, кроме кактусов.

— Какой наблюдательный. Салфеточку дайте! Кстати, вы на меня плохо влияете. Я как к вам прихожу, сразу вести себя начинаю по-новому. Руки салфетками вытираю, косточки из вишневого варенья на ложку выплевываю, сморкаюсь в платок.

— Прямо деревенский гармонист, попавший в консерваторию, — сыронизировал Сильвестр.

— Мощное сравнение, — похвалил Половцев. — Кстати, почему мы по-прежнему на «вы»? Как-то это… неправильно. С вашей помощницей мы вопрос уже решили. Сломали, так сказать, барьер. Который нас разделял.

— Жаль, — сказал Сильвестр. — Когда между вами был барьер, я чувствовал себя гораздо спокойнее.

Польщенная Майя хмыкнула и устроилась за столом рядом с Верой Витальевной. Та совершенно беззастенчиво наблюдала за гостем, размешивая сахар в своей чашке.

— Ну так что, перейдем на «ты»?

Половцев привык фамильярничать и любому другому после столь долгого знакомства уже давно стал бы «тыкать». Но когда Сильвестр смотрел на него своим язвительным взглядом, его язык примерзал к небу, хотя он старался этого не показывать.

— Учитывая то, что вы уже давно сидите у меня в печенке, я согласен, — ответил Сильвестр. — Думаю, пора сократить дистанцию.

— Заметано!

— Теперь он при вас станет ругаться матом, — предупредила Майя. — Сразу почувствует себя как дома, расслабится… Мало не покажется.

— Не нужно делать из меня крокодила, — обиделся Стас. — Когда надо, я могу выглядеть воспитанным.

— Выглядеть воспитанным — это совсем не то, что им быть, — заметила тетя Вера. — Могу преподать вам несколько уроков хороших манер.

— Как только будет время, я весь ваш, — неискренне пообещал Половцев, поедая кексы и едва удерживаясь от того, чтобы облизать пальцы. — Так мы будем говорить о деле?

— Ну, давай, говори, — предложил Сильвестр. — Что за дело-то?

— Если честно, противное дело. Ерунда у нас в городе в последнее время творится.

— Ерунда?

— Вот именно, — подтвердил старший лейтенант. — Живи мы на Диком Западе, все средства массовой информации уже разорвало бы. Представляю себе заголовки газет: «Дело о раздевающихся утопленниках!»

— Похоже, ты начитался детективов.

— Ничего подобного, — ответил Стас, на секундочку перестав жевать. — На детективы у меня времени нет. Я столько работаю, что успеваю читать только вывески.

— Раздевающиеся утопленники, — задумчиво повторила Майя. — Что это за дело такое?

— Это не дело, а много разных дел.

— Ну, сколько? — с недоверием спросил Сильвестр.

— Четыре, ясно? Так что я хочу тобой воспользоваться. Вернее, твоими мозгами. Что им простаивать зря?

— Друзьями не пользуются, — наставительно заметила Вера Витальевна, довольная тем, что Стас ест ее кексы один за другим. — Это вам не пылесос.

— Я в положительном смысле, — оправдался тот. — На самом-то деле я не пользуюсь, а привлекаю к сотрудничеству. Чего в этом плохого?

— Хорошего тоже ничего, — сказала Вера Витальевна. — В настоящий момент мозги Сильвестра заняты под завязку. Он мне помогает.

— Об этом мы потом поговорим. С глазу на глаз, — пообещал ей Сильвестр. — Вашего расследования никто не отменял. Так что не волнуйтесь.

Однако Веру Витальевну его заверение, кажется, не успокоило. Она нахмурилась и сложила руки перед грудью. Получилось довольно грозно. Между тем Майя не сводила с Половцева глаз.

— Я заинтригована, — призналась она наконец. — Раздевающиеся утопленники…

— Это ты сам придумал? — поинтересовался Сильвестр. — Или у нас в милиции теперь всяким делам подбирают художественные названия?

— Слово «утопленник» по понятным причинам мне не нравится, — перебила их Вера Витальевна. — Оно наводит меня на грустные мысли. Оставлю я вас. Пойду лучше на лестничную площадку.

— Включились в общественную борьбу? — спросил подкованный Стас. — Дело это дохлое. У Чепукина девять жизней и полное отсутствие нервной системы, как у червяка.

— Два по биологии, — пробормотала Майя.

— Это мы еще посмотрим, — возразила Вера Витальевна, выбравшись из-за стола.

Через минуту входная дверь хлопнула, и Сильвестр с Майей многозначительно переглянулись. Тетя Вера была тем еще подарочком. И надоела она им изрядно. Как горькая редька надоела. Майя уже намекала ей на затянувшееся «погостить», но та желала ждать окончания расследования. А вот об окончании расследования Сильвестр ничего пока не говорил.

— Ну, так чего? Ты будешь мне помогать? — спросил Стас, стараясь не глазеть на Майю. Несмотря на то что они так и не объяснились, любовное послание он ей все-таки писал! Хорошо, что она об этом не догадывается. Как бы, интересно, он себя сейчас чувствовал? Наверное, как идиот.

— А у меня есть выбор? — поинтересовался Сильвестр. — Можно подумать, если я скажу «нет», ты отстанешь.

— Ты не можешь сказать «нет». Иметь в друзьях старшего лейтенанта безумно выгодно, — напомнил Половцев. — Я вам по жизни очень помогаю.

— Ты помогаешь, только когда мы из-за тебя во что-нибудь вляпываемся.

— Кстати, — спохватилась Майя. — Не хочет ли дорогой гость покушать? У меня биточки есть…

— Подожди, — запротестовал Сильвестр. — Он уже кексов наелся. И вообще. Как он будет рассказывать с биточками во рту?

— В промежутках, — быстро сказал вечно голодный Половцев.

Чертова тетя Вера! Из-за нее он смотрит на Майю новыми глазами. Представляя против воли, что она будет кормить его биточками каждый день. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Кроме того, Сильвестр ее ни за что не отдаст.